Второй шанс адмирала Бахирева

Царегородцев Борис Александрович

Все, решено, надо будет встретиться еще раз с командующим и доказать перспективность такого проекта. Встретиться и поговорить с Пороховщиковым и Менделеевым, проработать все детали проекта. Если командующий не захочет посодействовать мне, то придется искать поддержки у Николая II.

На следующий день я опять побывал у командующего со своими прожектами и предложениями, в большинстве своем одобренными, чего я никак не ожидал. Некоторые из моих предложений получили первоочередное исполнение. Это увеличение угла вертикальной наводки и установка противоосколочных щитов на орудия, пока это все на строящихся кораблях. На действующих эти работы будут проводиться в зимнее время. Сейчас же запланировано и перевооружение новыми торпедными

аппаратами эсминца «Новик». С остальными моими прожектами (это насчет подводных лодок) – к министру и выше. На торпедные катера надо выдать задание на проектирование, и на закупку легких двигателей, пригодных для этого.

Насчет планов по проектированию и начала постройки танков и самоходок это пришлось отложить на некоторое время. Немцы, подтянув резервы, начали наступление на Ригу с трех направлений, одно из них, вдоль побережья Балтийского моря, входило в зону ответственности российского Балтийского флота, с одной стороны, с другой – германского флота Балтийского моря. Нашим кораблям вменялось в обязанность поддержать приморский фланг 10-й армии. Точно такой же приказ был и у немецкого флота – поддержать свою армию и помочь ей захватить Ригу. А для этого надо изгнать русские корабли из Рижского залива, а самим туда прорваться и ударить по русским войскам, обороняющим Ригу с тыла, и этим вынудить их отступить от города. В июле 1915 года немецкие войска заняли Виндаву, к августу вышли к Риге.

Итак, чтобы ускорить развязку и облегчить своим войскам взятие Риги, а там, смотришь, и столицы с ее фабриками и заводами, германское командование решило создать угрозу крайнему правому флангу русских армий. Для этих целей намеревались привлечь крупные силы своего флота, по мощи превосходящие весь наш флот в несколько раз. Но здесь история уже начала давать сбои. Из-за непредвиденных потерь по нашей вине немецкий флот начал свое продвижение к Рижскому заливу на два дня позже, чем в моей реальности. Немецким адмиралам пришлось немного перетасовать свои корабли, подыскивая замену потопленным и выбывшим по техническим причинам.

II

С конца июля из районов Рижского залива, Ирбенки и острова Эзель стали во все большем количестве приходить тревожные донесения. Назревали крупные события.

Начиная с первых чисел августа над Ирбенским проливом и островом Эзель стали по нескольку раз в день пролетать самолеты и дирижабли противника, наши малочисленные воздушные силы, что находились на острове, вступили в воздушные бои. Уже 2 августа над проливом был сбит один немецкий гидроплан. На другой день после обеда был замечен немецкий дирижабль, который, производя разведку вдоль северного берега Курляндии, направлялся к маяку Церель и дальше к Аренсбургу. Три наших гидроплана, кружась вокруг цеппелина и беспрерывно стреляя из пулеметов, заставили его повернуть обратно. Цеппелин, видно, был поврежден, так как стал со снижением удаляться в сторону Либавы. Наши летчики не смогли начать его преследовать ввиду того, что у одного самолета закончился боезапас, а два других нуждались в дозаправке бензином. Летчики Балтийского флота также приступили к разведывательно-бомбардировочным полетам над немецкими базами. Вступали в воздушные бои с авиацией противника, отражая их налеты на корабли и береговые укрепления. Но всему этому служила помехой недостаточная численность нашей авиации, низкая надежность техники, прежде всего моторов. Часто случалось, что из пяти-шести самолетов до цели долетали только один-два. Даже в таких условиях наши авиаторы выполняли свои задания и им даже удавалось одерживать победы.

В этот же день, в пять часов утра, в трех милях от стоящего на мели «Пиллау» один из двух дозорных миноносцев был безрезультатно атакован германской подводной лодкой. Миноносцы обстреляли предполагаемое место нахождения подлодки. На следующий день в этом же районе немецкая подводная лодка

выпустила две торпеды по «Пиллау», но они до крейсера не дошли. Одна из них застряла в сети, что так предусмотрительно по моей просьбе были выставлены вокруг корабля, вторая взорвалась, ударившись о грунт.

«Вот и приманка начала действовать, первые гости пожаловали, – подумал я, прочитав эти донесения, полученные из штаба флота. – Но когда немцы поймут, что им не пробиться сквозь заграждение, то уберутся восвояси, и вот тогда надо будет ждать броненосцы, а возможно, и линкоры. Надо срочно выводить на позиции наши подлодки».

Надо об этом напомнить адмиралу Канину. Хотя не будем надоедать командующему, он и так, похоже, стал от меня шарахаться. Будем действовать через штабных, попросим Колчака напомнить адмиралу о засаде или через своего земляка, князя Черкасского, они там с командующим часто сталкиваются на своем «Кречете»

4 августа, в 7.20 утра, миноносцы «Выносливый» и «Внушительный» были атакованы двумя подводными лодками, но торпеды прошли мимо. К обеду на помощь нашим дозорным эсминцам подошли еще «Боевой» и «Внимательный», они вчетвером начали преследование подводных лодок противника и вынудили их покинуть этот район.

Вечером туда подошли наши подводные лодки «Акула» и «Гепард», заняв позиции на удалении шести миль от «Пиллау», на юг и юго-запад. Первой командовал капитан второго ранга Гудим Николай Александрович, второй – старший лейтенант Подгорный Яков Иванович.

6 августа в утренних сумерках наши дежурные эсминцы в Ирбенском проливе обнаружили две подлодки противника, которые намеревались в надводном положении проникнуть в Рижский залив. «Финн» и «Эмир Бухарский» начали преследовать их, обстреливая любое место, где показывался перископ или предположительно что-то похожее на него. Примерно через час, без всякой видимой причины, на минном заграждении раздался взрыв, предполагают, что взорвалась немецкая подводная лодка, уходившая в море после атаки. Но подтверждений тому пока нет. После взрыва эсминцы отошли обратно в глубь пролива и снова заняли свое место в дозоре.

Я был на борту «Полтавы», когда рано утром штабом флота было получено сообщение от наших дозорных эсминцев, что дежурили возле песчаной банки.

В нем говорилось, что к стоящему на мели «Пиллау» подходил отряд немецких кораблей в составе двух броненосцев, трех крейсеров и шести эсминцев. Вдалеке наблюдались еще дымы, но что за корабли там, определить не смогли.

Тут и ребенку ясно, что без линкоров не обошлось. Германцы их на всякий случай вывели? А вдруг русские возьмут и надумают прогнать их броненосцы к чертовой матери от «Пиллау», выведя свои линкоры из залива. Да разве Канин на это пойдет, на что он осмелится – это подымить возле минно-артиллерийской позиции. У нас тут в каких-то двадцати милях перед Финским заливом в дозоре находилось два крейсера-старичка – «Россия» и «Громобой». Но немцы их не боялись, и что их бояться, когда за спиной броненосцев находились корабли прикрытия. Взлетевший с Даго на разведку лейтенант Гарковенко обнаружил в море большую эскадру: четыре линкора, два линейных крейсера с эскортом из крейсеров и эсминцев, всего девятнадцать вымпелов. Хороший мы им урок преподнесли, два раза тумаков получили, сразу уважать начали, ишь какие силы против нас держат, чтобы только их броненосцы не обидели.

Я получил приказ подготовить к выходу свою группу в район песчаной косы. Это линкор «Полтава», крейсера «Баян», «Богатырь», «Олег» и шесть эсминцев. Остальные корабли в ремонте. Готовилась к выходу и вторая полубригада дредноутов адмирала Максимова.

– Наконец-то приманка сработала! Я ни на минуту не сомневался, что немцы вдруг возьмут и не пошлют свои корабли, – поделился я новостью с Вяземским. Но он почему-то не разделил моей радости на этот счет. – Сергей Сергеевич, что-то ты сегодня какой-то смурной. Негоже перед выходом так раскисать.