Второй шанс для попаданки
Шрифт:
Вечером в разговоре с Лукасом я рассказала об экскурсии и спросила о его татуировках, уж очень они не были похожи на простые украшения.
— Ты права. Это щиты, но сейчас они бесполезны.
— Почему?
— Руны питаются за счёт резерва: чем сильнее маг, тем крепче щиты.
Я задумалась. Выходит, Демиан мне врал и защита на Даньке не выстоит? У него же нет резерва, за счёт чего ей подпитываться? О чём и спросила у Лукаса.
— Стоит, но слабая, — утешил меня генерал. — Для жизни на Земле вполне сойдет ещё лет
— Но за счёт чего?
— Обережный влил туда свою силу. Магонцам так не делают, но землянам подходит.
— Демиан сказал, что мой сын, скорее всего, тоже окажется диким.
— Ты спала с Обережным? — Сколько мне, говорите, лет? Пятьдесят один? Как не умела я фильтровать базар в пять, так и сейчас выдаю всё, что на уме.
— Это важно? Имеет значение? — Лучшая защита — это нападение. Я повысила тон.
— Воу-воу, я просто спросил. Успокойся, мне всё равно. — То, что ему всё равно, мне, к слову, тоже не понравилось. — Если твой сын дикий, а я склонен доверять мнению Обережного в этом вопросе, щитов хватит лет на тридцать за счёт подпитки его пока не пробудившейся, но пульсирующей силой.
— Это хорошо, — не стала раздувать я конфликт, хотя было немного обидно, что он не закатил сцену ревности.
Через неделю мы отправились на экскурсию в «Молот». В принципе, там было всё то же самое: лаборатории, цеха, только направленные на атаку, а не на защиту, — и сопровождал нас лично Уильям. Наверное, всё прошло веселее и задорнее, потому что чувству юмора главы корпорации мог позавидовать даже Паша Воля.
В конце он подошёл ко мне и предложил подвезти до портала лично.
— Давай поболтаем по дороге? Давно не виделись.
— А что подумают остальные?
— Подумают, что я тебя вербую, не парься.
— А ты будешь меня вербовать?
— Обязательно! Но сначала ты расскажешь, как провела лето.
Я согласилась и, стараясь не обращать внимания на косые взгляды сокурсников, села в автомобиль к Уилу.
— Ну, рассказывай. Где была? Что делала? — поднимая машину в воздух, поинтересовался он.
— Проходила практику в Лазурном, там потрясающее место! Столько всего нового узнала!
— Как там поживает генерал Фаерхот? — Я даже вздрогнула от упоминания имени Люка, но быстро пришла в себя. Все знают, где он сейчас, Уил просто к слову спросил.
— Ему лучше. Восстанавливает резерв.
Прям горжусь собой, я умница, ответила спокойным и ровным голосом.
— Правда? Я очень рад! Колоссальный был маг, Ворожея очень пострадала, потеряв его, ну а про нашу семью вообще говорить нечего.
— А при чём тут ваша семья? — хотелось узнать хоть какие-то подробности, и я прикинулась шлангом. — Он же вам не родственник.
— К сожалению. Моя сестра была с ним помолвлена и даже, кажется, любила, но через три года без надежды на восстановление согласилась разорвать уговор и заключить новый с Обережным. Вообще, на мой взгляд,
— Почему? — Ого! Любила! А Люк, интересно, любил? Мои уши превратились в локаторы. — Демиан же глава корпорации.
— А Фаерхот был бы следующим правителем, да и будет им, если вернёт силу. Представляю, как Виктория начнет кусать локти, если он восстанет из мёртвых.
Дальше мы болтали ни о чём. Мне сильно не понравилась полученная информация. Вроде бы ничего такого Уил не сказал, но на душе стало муторно, и я поспешила перевести тему.
— Знаешь, Уил, я точно решила посветить себя ментальной медицине.
— Ну и правильно! Это тоже очень важная профессия.
Уильям не уговаривал пойти к нему, не давил, а наоборот, поддерживал, за что я его зауважала ещё сильнее.
Вечером в разговоре с Люком я рассказала про экскурсию.
— Сегодня мы были в «Молоте», Уильям Терр передавал тебе привет.
— Вот прям так подошёл к студентке и передал привет? — Вопреки всему, мне понравился его тон: добрым он не был, он был ревнивым, и душа моя запела.
— Почему прям? Мы давно знакомы и иногда общаемся.
— Насколько тесно общаетесь? — В голосе сталь. Хорошо-то как!
— Лукас, послушай, я произвела на тебя впечатление тесно общающейся с широкими массами женщины? — мне нравился этот разговор, я чувствовала заинтересованность генерала. — Я умею общаться с мужчинами без перехода в постельные отношения, если ты об этом.
Он долго молчал, потом тяжело вздохнул и выдал:
— Прости, я тут одичал совсем. Просто мне тяжело знать, что ты там, вдалеке от меня, вращаешься в кругу интересных мужчин, а я тут духи знают где и не могу за тебя биться, — это было сказано так устало, так обречённо…
Разговор резко перестал мне нравиться, и выводить Люка на ревность мгновенно перехотелось. У меня чуть сердце не разорвалось от сострадания. Я всегда умела поставить себя на чужое место и ярко представила, что он чувствует. Бессильный, признанный недееспособным инвалид, лишённый власти генерал, бывшая звезда, которой, возможно из жалости, звонит студентка и рассказывает о своих приключениях. Всё пронеслось за секунды в моей голове, и я ужаснулась.
— Лукас, поверь, — в горле встал комок, — для меня нет интереснее мужчины, чем ты. Если бы могла, я бы вообще не уезжала в УМИЖ, а осталась с тобой…
Признание сорвалось с губ легко, как будто только и ждало момента.
— Ладно, Стефания, — перебил он меня, — ты же знаешь, что я не приемлю жалости. Поговорим завтра.
И положил трубку. Я прорыдала весь оставшийся вечер, Мефодий только качал головой, а кошки свернулись калачиками у ног, делясь теплом. Вот такой он был колючий, мой любимый.
То, что с резервом генерала надо что-то срочно делать именно мне, не подвергалось уже ни малейшему сомнению, оставался вопрос, как это провернуть?