Второй шанс

Корн Владимир Алексеевич

— Ося, буду безумно рад их всегда так переводить! — возразил ему Гудрон. И пояснил. — Задача полностью выполнена, потерь нет.

— Согласен, — поддержал его Проф. — Бой в темноте — та еще всегда лотерея, и случись он, могли бы уже и не разговаривать. Все, нам сигналят.

Со стороны Жамыхова были видны частые вспышки: возвращайтесь.

— Уходим.

— Игорь, можно сказать, я во второй раз тебе жизнью обязан!

Карпышев выглядел неважно: глаза запали, лицо осунулось, на правой руке пропитанная кровью повязка, возможно, задета кость.

Понятно, жадр снял болевые симптомы, но он не в состоянии излечить саму рану, а еще возможна инфекция. К тому же почти трое суток просидеть без воды. Наслышан уже — камни лизали, когда на них садился туман. И молили небеса, чтобы те разродились дождем.

— Многих потеряли?

— Достаточно, — он скривился. — Как же все по-дурацки получилось!

— С самого начала так пошло.

— Согласен, — кивнул Карпышев. — Не стоило нам делиться. Но ты, Игорь, зла на Жамыхова не держи. Хозяйственник он замечательный: его Новоселово — одно из лучших поселений, только откуда бы у него взялись навыки полководца?

Мне-то чего на него зло держать? Мои люди все целы, разве что нервы изрядно потрепаны за последние несколько дней.

— Как вы там оказались?

— Попали в засаду, оттеснили в то самое ущелье, а там, как выяснилось, тупик. Знаешь, Игорь, у меня сложилось впечатление — они могли сразу всех нас положить, но не стали.

— Почему не стали?

— Вот уж чего не знаю! Возможно по той причине — вы придете на выручку, и тогда им не придется бегать.

— Мы и собрались, но они почему-то ушли.

— И снова непонятки. Странные какие-то у них игры.

— Странные, — с Карпышевым нельзя было не согласиться.

Но как любит говаривать Проф — «универсальной логики нет, есть только логика конкретных ситуаций», и потому не стоит ломать голову, за недостатком данных.

— Виктор, — без всякой надежды спросил я. — Может быть, общее руководство возьмешь на себя?

— У меня серьезная причина для самоотвода, — Карпышев раненной рукой даже шевелить не стал, указав на нее здоровой. — Давай, Игорь, заканчивай, не боги горшки обжигают.

Эх, если бы проблема была в горшках! Теперь начиналось самое сложное. Да, людей мы спасли, но уходить отсюда, не закончив дело, категорически нельзя: последствия будут таким, что даже представить страшно. Но как же не хочется гоняться за перквизиторами по ущельям с риском в любой миг нарваться на пулю! Они здесь хозяева, а у нас по сути — сброд, к тому же хватает раненых.

— Держи.

— Что это? — повертел Карпышев в пальцах завернутый в кусочек полиэтилена порошок зелено-ржавого цвета.

— Тот самый вядель. Помнишь, о нем рассказывал? Чтобы инфекции не случилось. На три порции разделишь, водой разведешь и выпьешь с интервалом в пару часов. Предупреждаю сразу — посуду после него останется только выкинуть: что потом в нее не нальешь, обязательно будет горчить, причем навсегда. Да и сам он далеко не сладкий. Но обязательно поможет. Ладно, пошли, устроим совещание. Возможно, всем вместе удастся решить, что нам делать дальше.

По дороге нам попался отважный лазутчик Виталик. После того как выяснилось, что перквизиторы куда-то ушли, ценность его подвига значительно

нивелировалась. Но ведь никто не знал того факта, что он мог бы отправиться к Карпышеву и прогулочным шагом. И потому благосклонно приложился ему по плечу.

— Молодец! Орден на грудь заслужил.

И едва не открыл рот, когда услышал в ответ.

— Нужна мне эта побрякушка! Лучше бы грудь Ирмы. Да и у Валерии она тоже огонь!

Могу себе представить собственную рожу со стороны, если даже всегда острый на язык Гудрон на миг оторопел, не зная, что сказать в ответ.

— Дитятко, — наконец, нашелся он. — Ты когда с Земли сюда перенесся, случайно не с высоты упал как те здания в Центре? Головой вниз? Судя по всему, она у тебя серьезно стряхнута.

— Да ладно вам, уже и пошутить нельзя? Надеюсь, броник назад не потребуете?

И пошел от нас независимой походкой, едва не посвистывая на ходу.

— А ведь такой нам точно не помешал бы, — глядя ему вслед задумчиво сказал Трофим.

Он был прав — команда определенно нуждалась в пополнении. Особенно в связи с тем, что затевалось нами на побережье. Но поначалу я покосился на Трофима с подозрением — это у него что, шутка такая? Затем нашел, что определенный резон в его словах есть. Во всяком случае, Виталик — точно неробкого десятка.

— Борис? — его мнение для меня было значимо.

Нет, безусловно, в случае с новым человеком крайне важны и мнения остальных, но жизненный опыт Гудрона позволял видеть ему людей едва ли не насквозь. И если он будет против, нас сразу станет два. Единственное, беря Ирму, когда она просилась к нам, я обошелся без чьего-либо согласия. Но только по той причине: полностью был уверен — возражать не станет никто.

— Считаю, Серега прав, — не задумываясь сказал Гудрона. — Готовый боец, к тому же при бронежилете, — последние слова Бориса непременно были шуткой. — Ну а язык мы ему при необходимости укоротим. Грудь ему подавай! — и он хекнул, удивительно точно скопировав красноармейца Сухова из фильма про басмачей и гарем.

— Тогда догони, и переговори с ним. Возможно, у него совсем другие планы. И насчет языка поясни.

— Лады, — только и ответил он.

Мы с Трофимом ждали представителей от каждого отряда, когда появился Гудрон в сопровождении того самого Виталика.

— Ну здравствуй еще раз, — сказал я, едва он уселся на соседний камень. — Тебе Борис все объяснил?

— Да.

— И что ты по этому поводу думаешь?

— Я не против. Но…

И я уже было подумал, что Виталик начнет что-то выпрашивать, или даже требовать, но тот продолжил.

— Только на равных правах.

— Не понял?

— Чтобы без всяких там курсов молодого бойца — подай, принеси, подежурь, а я отдохну, и прочее в том же духе.

— У нас все на равных правах. И поблажки только у девушек. Кстати…

— Да понятно все, можешь дальше не продолжать.

— Откуда сам?

Я безуспешно пытался найти земляка. Но то ли с Приморья сюда люди не переносились, то ли переносились, но в другие места. Европейская часть, бывшие союзные республики, Прибалтика, юг, север, Сибирь, но чтобы с Приморья — ни разу не встретил.