Второй шанс
Шрифт:
Андрей остановился только на мгновение, чтобы посмотреть на сколько он продвинулся и уверить себя в то, что осталось всего ничего и скоро выйдет на долгожданный берег. За собой он не увидел никаких мест остановок, это он точно знал. Если бы что-то и было после него, то должны были остаться глубокие отметены, словно на том месте занималось любовью целое стадо бизонов. Никаких ям, колдобин или котловин не было только извилистые следы его ног.
– Господи спасибо тебе за помощь, что я там не остановился...или тут. Ладно...поразмыслим. Если я вижу только свои следы и ничего больше? Значит я продвинулся далеко, ибо, ибо я близок к финишу. Если бы я останавливался, то заметил бы свои остановки. Не унывай Андрюха, всё ещё не так плохо. Пол пути пройдено, воздуха хватит!
Ободряя себя надеждами на
спокойствии, стал нервным и резким. Чайки взяли курс в сторону берега. Ветер усилился в разы, разгоняя всех гостей к берегу, а рыб на самое дно.
Андрей увидел только освещённую концовку своего следа, а что начиналось там в тени, ему этого не стоило знать. Каждые пол метра зияли рытвины и ухабины, следы петляли, как у спасающегося бегством русака от борзых. Он шёл успокаивая сам себя, что всё в порядке, вдалбливал, что воздуха хватит и скоро увидит настоящее солнце, а не бесформенное раскалённое пятно. Но он уже не замечал, как всё глубже и глубже погружался в свой выдуманный кошмар наяву. Разум помутнённый солью, страх, режущая боль, усталость, незаметно подменили реальность на бредовую явь.
В лицо дул ледяной холод заковывая тело в железные доспехи, молотки звонко били по металлу забивая заклёпки, тело сотрясалось от каждого тяжёлого удара. Руки скрючило, латы сковали движение. Кое-как передвигая ногами Андрей брёл по выжженной пустыне, над головой плавал серый потолок, то левый край угрожающе опустится до самой земли, то медленно и равномерно начнёт опускаться, и остановится в каких-то сантиметрах от головы Андрея, то кусками шлёпнится на голову, как старая штукатурка. У Андрея раскалывалась челюсть, дышалось тяжело и прерывисто, шваркающие по земле ноги поднимали вялую пыль, она нехотя ползла вверх и также вяло опускалась на его изодранные в кровь ступни. Хотел смахнуть с лица струи солёного пота, но латы не позволили даже на сантиметр приподнять руки. Пока он пытался поднять искорёженные конечности, не заметил, как влетел в кирпичную стену. Остановившись удивлённо смотрел на не имевшую конца и края стену, соединяющуюся с изменяющимся потолком. Старые коричневые кирпичи крошились и местами их не было, квадратные пустоты зияли, словно бойницы в дзоте. Подойдя вплотную к стене, заглянул в одну из дыр. Снаружи виднелась та же серость, что и здесь, ничего кроме широкой пустоты Андрей не смог разглядеть, такой же унылый пейзаж ждал его к себе в гости. Отойдя на шаг назад, повернулся всем телом налево и захромал вдоль стены. Ветер отдирал от стены мелкую коричневую крошку, они летели в лицо царапали кожу. Стена раскачивалась, будто волна, выпячивала пузо вперёд, а потом уходила назад и натягивалась до самого упора.
Андрей стоял прислонившись боком к сети, он уже как минут пять стоял на одном месте и часто мотал головой, будто с кем-то вёл жаркий спор. Если не закованные руки в наручники, то резко размахивал бы ими во все стороны. В двух отверстиях от него застряла крупная скумбрия, она нещадно хлестала хвостом по его лицу.
– Что за ерунда происходит? Почему стена движется, только что была жёсткая и прямая, а сейчас колышется и податливая, и вся в дырах, как решето. Бляха муха! Рыболовная сеть-Видение исчезло представив безысходность ситуации.-Всё это конец! Мне некуда больше идти.-Приподняв ногу посмотрел на таймер, он показывал тридцать семь минут и 36 37 38 39...-Мне не перебраться через неё и не пролезть под ней, одно неловкое движение и запутаюсь в ней, как муха попавшая в липкую ленту. И кто меня постоянно бьёт по лицу? А вот кто, и ты попалась бедолага, сестра по несчастью! Это твоя судьба попасть в сети, потом привезённой на рынок быть проданной какой-нибудь милой домохозяйке, чтоб она из тебя приготовила вкусный обед своему кормильцу. А моя судьба какая?! Задохнуться и всплыть через месяц где-нибудь у берегов Атлеша, распухший и полусъеденный твоими сестричками. Это будет большая удача, если я всплыву. ****ный свет, о чём я думаю?! Сжал себя в кулак, стиснул зубы и попёр дальше, чего тебе терять, кроме последних минут жизни. Неееее...не дам ему суке,
Попрощавшись со скумбрией, долго не раздумывая куда идти, на сколько можно под водой резко развернулся вправо и пошагал. Усталости будто и не было, лишь ярость жевала загубник. Редкие тушки разных рыбин торчали из сети, некоторые уже сдохли, они подчинились течению и двигались по его указанию в ту сторону куда оно укажет, а были и те которые не отчаялись и сопротивлялись смерти. Они дёргались вперёд-назад. Андрею стало смешно смотреть на одного такого луфаря, он напомнил ему молодого девственника лежащего на опытной проститутке, эту сцену он так ясно увидел, как живую. Стеклянный потолок и одну такую же из стенок прилегающих к кровати, полумрак, в углу весит телевизор громко на всю комнату вещает немецкую порнуху. На экране белокурая сорокалетняя немочка, тороторит порнушную трель под молоденьким негром, если это перевести на русский, то звучать будет так.
– Да, Да мой молоденький бизончик, ещё, ещё глубже, я сказала глубже. ОООООО да, вот так, я люблю когда входят больно и резко.
Эта парочка лежит на широкой кровати, застеленным мятым не очень свежим постельным бельём, он на ней пыхтит, а проститутка искусно эмитирует любовные стоны.
Пузырьки частым роем полетели из лёгочного регулятора, Андрей смеялся.
Не успел он погрузиться в свою горячку, как набрёл на ворота в стене.
– Щель, прорезь, разрез, дырка! Не может быть?! Это чудо какое-то, рваная сеть и такая длинная дырка, метр в высоту. Как так может быть?! Рыбаки что специально для меня её приготовили?
глава четвёртая
Три часа ночи, песок жёсткий от ночной сырости. На берегу стоят двое мужчин одетых в рыбацкие плащи, первый длинный, как берёза, курит папиросу, второй сбитый бурундучок стоит покачиваясь держа в руке жестяную банку пива Балтика 9.
– Михалыч ты с чего развязался?
– Эвклидыч я вчора первачок на пробу знял! Такой харный выйшов.
– Я смотрю ты пробу всю ночь снимал только под утро вспомнил, что нам в море выходить, впопыхах собрался, но главное не забыл! Пиво взять!
– Шо ты зарядив пиво, та пиво. його залишилося зовсим трохи. Одын, друхый хлоток и все, нема його.
– Ты сеть заштопал?
– Яку сеть?
– Яку-яку? Нашу йоптать ****ь!
– Та там зовсим маленька. Шо ты кипишуешь? Эвклидыч! Всэ будэ окэй.
– У тебя всю жизнь окей. Послал Бог соседа, тридцать лет маюсь с ним, и никакого толка!
Михалыч на его брань нисколько не обиделся, он знал, что пройдёт каких-то пол часа и Матиас Эвклидович забудет сегодняшний эпизод. Такое у них происходило всегда, Михалыч чего-нибудь недоделает, а Эвклидыч постоянно его отчитывает, как мальчишку. Они вместе браконьерят уже лет как тридцать, на старом баркасе доставшимся от отца Михалыча, и заведут им только Матиас.
– Да там дыра в метр! Через неё кит проплывёт.
– Якой кит, нэма у нас нияких китов-смеясь отвечает Михалыч.
– Иди ты в жопу.
– Та ну тэбэ.
– Иди лучше клади сеть в баркас, скоро выходить надо. До рассвета нужно закинуть сети. Я тебе сколько раз говорил, чтоб в море выходил трезвый, как стёклышко. Сначала всё сделай, а потом бухай сколько душе влезет.
– Шо тут пыты?-Сделав хороший глоток громко и протяжно отрыгнул.
– Я ему про Фому он мне про Ерёму, горбатого могила исправит.
Михалыч повертев в руке пустую банку, глубоко вздохнул и с жалостью втоптал её в песок каблуком рыбацкого сапога. Подошёл к своей Ниве, она стояла недалеко от берега, открыл багажник и чуть ли не всем телом нырнул в него, долго рылся перебирая в нём вещи.
– Чего ты там копаешься?
– Та йду я, йду я. Куды поспишаты?
– Ты последние мозги совсем пропил? Cкоро солнце встанет.
Михалыч поспешил, через минуту вытащил несколько мотков аккуратно смотанных сетей, закинул их себе на плечо. Тихо захлопнул багажник, провёл ладонью по заднему стеклу и тихо произнёс.