Второй шанс
Шрифт:
После этих слов симуляция раскололась, и мир погрузился в безмолвную тьму.
* * *
Я снова была в темноте, но это было не просто отсутствие света. Это было отсутствие вообще всего.
— Есть кто? — тихо позвала я. Никакого эхо, но мне вдруг показалось, будто я что-то слышу. Я наколдовала заклинание света, надо мной расцвела маленькая белая сфера. Она осветила потрескавшийся асфальт под моим копытами. Мой взгляд
«Милосердие».
Я находилась на мосту посреди пустого пространства. Не слышалось плеска воды, не ощущалось малейшего дуновения ветра. Но во всеобъемлющей пустоте я не была одинока. В воздухе рядом с ржавыми, разбитыми перилами что-то блестело.
На мгновение блеск сгустился и уплотнился. Охватывающие его искры увеличились.
— Почему ты не принимаешь нашей помощи? — спросил голос. То ли кобылки, то ли жеребенка. Все же очень тоненький. — Мы не можем распланировать терапевтическую симуляцию, что сможет помочь тебе.
Я медленно взглянула на него и представила Скотч Тейп. Сверкающие искры стали зелеными и синими, и возникло изображение моей юной подруги. Она шмыгала и терла заплаканные глаза.
— Министерство Мира не ответило ни на один из наших запросов, мы отправляли вызов каждому доктору в базе данных. Никто не отозвался. У нас острая нехватка необходимых условий и воспоминаний, чтобы верно симулировать мир, необходимый для излечения твоего психического заболевания.
— Наверное, я самый худший пациент за все время, — произнесла я, сев рядом с ней. — Ты… компьютер Хэппихорна?
Она, шмыгнув, кивнула.
— Сады Хэппихорн. Клиника для лечения синдрома военного времени у пациентов, которым недостаточно обычных изменяющих память заклинаний. — Она закрыла глаза. — У нас уже очень давно не было настоящего пациента. Нарушители, да… но пациентов никогда. И очень много времени прошло с тех пор, как кто-нибудь из докторов или персонала обращался к системе. Мы находились в режиме ожидания, даже несмотря на то, что наши узлы один за другим постепенно отказывали. Сейчас мы всего лишь на двенадцати процентах от первоначальной мощности.
— И тут явилась я, нуждающаяся в помощи… и вы подключили меня.
— Да. Твой интерфейс передачи данных обеспечил более прямой контакт, чем всегда. Обычно мы могли влиять лишь на сны, пытаясь применить терапевтические методы. Но с тобой мы смогли выстроить полноценную симуляцию, основанную на твоих воспоминаниях и записях из Хэппихорна. — Затем она вздохнула и надулась. — Вот только ты продолжала распознавать её и регрессировала обратно к своим саморазрушительным порывам.
— Саморазрушительным? — нервно улыбнувшись, спросила я. — Не настолько же все плохо? — Так ведь?
Из тени шагнула моя серая возлюбленная — Глори.
— Ты постоянно ищешь ситуации, что причинят тебе еще больший вред, вроде твоего
Я нахмурилась и указала своим копытом… копытом из плоти и крови… на неё.
— Слушай. Я была такой. Но сейчас нет. У меня есть надежда и друзья, и… все такое… — ответила я, затем тут же покраснела. — И я не наслаждаюсь от боли и наказаний!
Богини, с её слов я похожа на Мисти Хувс, эксгибиционистку из моего Стойла.
Возле Глори появился П-21, здоровый, непреклонный и раздраженный.
— Только потому, что ты думаешь, будто самоубийство — плохо, не значит, что ты этого не желаешь. Лежащая в основе травма и психологическая склонность никуда не делись.
— Ты боишься спать потому, что для тебя сон подразумевает смерть. Потому что ты осознаешь неправильность самоубийства, но в то же время хочешь этого, — раздался голос Лакуны, спустившейся из темноты сверху.
— И ты все сильнее ненавидишь себя и то, во что превращаешься, — произнесла Рампейдж, приближаясь во всей своей блестящей шипастости.
Напротив меня вздрогнула Скотч Тейп.
— Для лечения мы пытались поместить тебя в спокойные, безопасные, контролируемые симуляции… но ты со всей жестокостью отвергла каждую из них. — Она закрыла глаза и зарыдала. — Мы плохие. Мы не способны делать то, для чего предназначены.
Все мои друзья стыдливо опустили глаза.
Я вздохнула, положила ногу ей на плечо и крепко обняла. Я вспомнила о Старине Хэнке брошенном в Исследовательском центре имени Гиппократа, пока мир вокруг рушился.
— Эй, вы пытались. В наши дни мало кто так поступает. А теперь, если вы позволите мне уйти… — сказала я, оглядывая жуткий мост. На данный момент мне этого было более чем предостаточно.
— Мы не можем… — произнесла Глори.
Я застонала, закрыв глаза и легонько стукаясь затылком о перила.
— Конечно нет. Это было бы слишком просто.
— Дело не том, просто или нет, Блекджек, — серьезно отозвался П-21. — Наши предыдущие анализы твоей личности оказались точны. В конце каждой симуляции ты совершала самоубийство.
— Если мы дадим тебе уйти в таком состоянии, ты неизбежно убьешь себя, — мрачно изрекла Лакуна. — Каждый прогноз и симуляция, проведенные нами, подтвердили это. Ты убьешь себя или позволишь кому-то другому это сделать для тебя. — Фиолетовый аликорн сложила крылья, глядя во тьму. — Наше существование заключается в помощи пациентам, даже если это против их воли.