Второй синдром Геракла
Шрифт:
– Ты чё там пахана загрузил? Две пачки скурил и мамке такую речь задвинул.
– В музыкалку пойдете?
– Пацаны застремают, маменькины сынки типа.
– Как застремают так вы их лохов и расстремаете. Лентяев и балбесов. А девки то уже все ваши будут. Вон Лумумба с гитарой вылезет и вьются вкруг него. То– то, учиться всегда пригодится.
– И че батя сказал?
– А будете помогать и не отлынивать то и на музыкалку и на инструмент наскребет. Если у них недобор и покажете себя, могут и этим годом взять, чего болтаться. А зимой и вовсе чего дома сидеть.
–
Думаете опять привираю? Не услышишь от четырехлеток такого? А вот и правда. Вообще занятная у нас шайка была. Вроде и родители рабоче – крестьянского происхождения и бабки деревенские и деды почти все с фронта не вернулись, а вот говорили в основном грамотно. Не без загибов ясное дело. Ну так среда та ещё. Соберутся отцы в домино забить и за международную политику покалякать, а мы тут слышим всё пока свои игры играем. Ну если уж совсем по матушке развернутся им какая из бабулек враз окорот врежет и на посконном, и на литературном. Опять же у родителей работа разная и разговоры, и навыки. Тут и интеллигенция фельдшером, ветеринаром и бухгалтером представленная. И рабочий класс с высшими разрядами ну и самые низы. Но океросинится никто не хочет. Вон Люстрий, вроде так экскаваторщик и за воротник закинуть не любитель, а все новинки кино назубок и нет нет в область в театр. А Женькин старший кореш и вовсе Хаммаршильд, по ООНовскому председателю то погоняло, потому как ходячая политинформация.
Вот когда мы в школу пошли, там расслоение поперло. Кто с какой шайкой связался так повернул свою жизнь. Кто к блатарям – двоечникам, кто к спортсменам – хорошистам. А Борька с Серёгой так и поделились в прошлой жизни. Я-то тогда сам по себе был, читал много, но за пятерками не гнался, а со спортом тоже большой любви не получилось. Простужался часто. Ну и не контрился ни с какими группировками.
Вот если девчонкам по красоте и одежкам чего втемяшиться, спать не будут, а дошьют. И Бабушку, и швейную машинку загоняли. Два платья пошили. Сёстры, тут всё вровень без скидок на возраст. Вот Первого сентября в школе девки обзавидуются.
А в воскресенье вечером ещё серия в узком кругу. Платье отглажено. Туфли батя надраивает и себе и маме. Потом примерка.
– Ну что сразу главбухом? – настраивает отец.
– Не угадал, на вечерний экономический думаю документы подавать.
– Может в артистки? – Толкает меня в бок отец. – Ну чем не Макарова и моложе при том, вогнал маму в краску, а она от того только симпатичнее.
1967 сентябрь
У нас новое достижение. Новый учебный год начался с зарядки. Отец сразу врубился и давай нас строить. Армейские комплексы на сколько-то там счетов. Мама сначала отнекивалась, но на второй день уже все вместе заряжаемся. Потом я по папке взбегаю под потолок и бегом умываться. Родители пьют чай, и мы бодро и дружно на службу чешем. Меня в ворота детсада и бегом на проходную.
Пока все раздеваются мы с Вовчиком в морской бой режемся. Вот вся шайка – лейка в сборе и завтрак. А манку можно очень вкусно сварить и пенка на молоке в самый раз.
ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА АЛЕКСАНДРОВА
ДОЗОР
Я нашёл в канаве
Серого щенка,
Я ему на блюдце
Налил молока.
Он меня боялся,
Жалобно глядел,
Прятался в калоши,
Ничего не ел.
На другое утро
Влез ко мне в кровать,
Стал под простынею
Ноги щекотать.
Пролил у котёнка
Миску молока.
Мама рассердилась:
– Выгоню щенка!
Это же любимая книжка моей жены, мы её детям читали. Я её наизусть шпарю, а думаю совсем про другое. Ей месяц назад год исполнился.
Папа для газеты
Объявленье дал,
Что щенок овчарки
К мальчику пристал.
Пусть его хозяин
К нам придёт за ним.
А не то считаем
Мы щенка своим.
Я глядел в окошко,
Ждал в дверях звонка…
Не пришёл хозяин
Серого щенка!
Вот закавыка. Два года уже, как и не вспоминалось ни разу и бац. Прорвало. Запах волос, ушко, глаза кругло – удивлённые. Ещё 17 лет с небольшим и встретимся. Как она там? Или когда?
Я горжусь Дозором.
От него привет.
Мы покинем завтра
Скучный лазарет…
Реву, заливаюсь, но стих чту.
На родной заставе
Вьётся красный флаг.
Перейти границу
Не посмеет враг!»
Нянечка меня обнимать, слезы вытирает. Вовка тут же. Он вообще восприимчивый. Пошли мы с ним сморкаться – умываться.
– Не реви, я не реву, и ты не реви, а то я тоже сейчас разревусь.
– Не буду, – начинаю хохотать, – мультик только через год снимут.
– Друг мой Владимир, запомни этот день и свои слова. А лучше запиши, я знаю ты это уже постиг. Примерно через год ты услышишь их из телевизора.
– Объяснишь?
– Ни за что, извини, просто ещё не время. Кстати, записывай каждый день всё что с тобой произошло. Это нам здорово поможет в будущем.
– Ты что-то такое знаешь и не рассказываешь? – дуется мой друг.
– Да, придет время, расскажу, – успокаиваю я. – Записывай, зуб даю, пригодиться.
Вечером меня сдали маме и в прямом, на руки и в переносном смысле. Про стих и слезы. Но последствий не было, родители только пошушукались.
Потом я стал разборчивее в публичных чтениях. Это было сложно. Всю библиотеку ДетСада я знал наизусть. Потом и Вовка подтянулся и ещё кое кто стал читать и к школе мы были готовы к второму, а то и третьему классу поголовно.
Погода стояла вполне ещё себе сухая и начали работы на строительстве новой улицы. В выходной мы пошли смотреть. А там уже всё в колышках и начали траншеи под фундаменты рыть. Наш посередке и от дороги отдален и к речке близко.
– А пошли к Вовке сходим, – зазываю я, – посмотрим, как все устроено?
– Ну не знаю, незваный гость хуже татарина, – сомневается мама.
– Да не, Филипп Георгиевич не погонит, – успокаивает отец.
– Жаль гостинца никакого нет. Разве что я подарком поработаю, – стараюсь разрядить обстановку.