Второй синдром Геракла
Шрифт:
– Ну что молодец, удалец? Все карьеры облазил, все пруды переплыл?
– Все фасоны рогаток перепробовал, – подхватываю давнишнюю шутку. – Два зуба потерял, три ножика сломал и десять поджигов взорвал.
Мамка в шоке, глаза круглые. Мы переглядываемся да как давай хохотать. Её тоже разбирает. Ржем до слез.
– Завтра сын нас начальник вызывает, вот только зачем не ведомо.
– А чего боятся, либо наградят, либо озадачат.
– И то верно. Но вот мать говорит, надо при параде быть. Я-то уже свыкся даже с галстуком, а тебе впервые.
Знал бы он сколько я костюмов и галстуков сносил, хотя
– Не вопрос, лето, 5 лет. Шорты допустимы, темные. Стрелки отгладим – официоз поддержим светлой рубашкой. Ленточку повяжем в цвет папкиного галстука. Тебе напрягаться не стоит, каждый день так одеваешься. А эскизы на маленький трактор закончил?
– Ребята вчера доделали.
– Проверил?
– Обижаешь, не первый год замужем.
– Ну тогда держись Виктор Валентинович, будущее грядет.
Понедельник. Важно через проходную идем. Собранные такие. Вот и знакомый кабинет. Второй раз я тут. Сегодня никакого кагала. Келейно можно сказать встречаемся.
– Ну Здравствуйте, орлы.
– Не пугайте товарищ Генеральный конструктор
– Чтоо так, молодой человек.
– Очень байку одну напоминает. Строит командарм Тухачевский дивизию и говорит, здравствуйте, орлы. Ура отвечают бойцы. Мы тут с комиссаром посовещались и решили, птицам деньги ни к чему и на всё денежное довольствие армии купили новый польский танк.
– Всё слежу за словами, – отсмеявшись, заверяет хозяин кабинета. – А пригласил я вас вот по какому делу. Большей частью вашей семейной командой создан цех и новая лаборатория, посему требуется Вас поощрить.
– А и действительно, зачем нам деньги? Станислав Павлович? Скажи свое кандидатское мнение.
– Нам солнца не надо, нам партия светит, нам денег не надо работу, давай.
– Ну единодушно и бодро, ценю, но больше чтобы такого не слышал и не дай сам понимаешь кто чтобы ещё где прозвучало.
– Понял товарищ Генеральный, – вытягивается в струнку.
– Работали семьёй вот всю семью и поощрим путевкой на Чёрное море на 21 день.
– Служим трудовому народу, – рапортуем дружно.
– Орлы, – снова смеётся шеф, – неделя на сборы и в очередной отпуск.
– Разрешите обратиться, товарищ Генеральный?
– Обращайтесь.
– А в том санатории ребят много будет?
– Думаешь не найдется компании?
– Нет, туда бы наших опытных образцов отправить. Самокатов, велосипедов. Детям радость и полевые испытания под контролем разработчика проведем.
– Нет значит вам и в отпуске покоя.
– Нам и на рабочем месте покоя нет, – достает руководитель группы папку эскизного проекта.
– Сверхурочно значит?
– Трудовую дисциплину нарушаем? Казённые материалы расходуем.
– Ну кто, когда и сколько после смены отработал, охрана справку выдаст и самый злостный нарушитель у нас Виктор Валентинович Эфрос.
– Уел. Объясняйте уже.
И мы разложили про экспорт революции, за что получили строгача, правда без занесения, учёный всё же. И про помощь развивающимся странам. И про нужды народного хозяйства.
А потом-таки добрались и до самого трактора. Универсальный, класса 0,5 полноприводный, дизельный прямого водяного охлаждения со сламывающейся рамой, кучей навесок и унификацией с Т– 25 до 60%. А потом пошел такой обстрел, куда там гаубицам и катюшам. Но парни хорошо
– Так, злостные вы мои, стоп. Решили весь ОГК напрячь и в отпуск?
– Никак нет, группа в полном составе остаётся. Вот список кто что родил и за что головой ответит.
А мы с 11:30 до 14:00 будем по будням на связи. Номер телефона сообщим по прибытии.
– Меня жена из дома прогонит.
– А вот это лишнее, работу на дом брать никак не можно. Нам ведь тогда и от директора влетит и Иван Степанович не помилует по-родственному.
1968 Сочи и Генсек
Долго мне родителей уговаривать пришлось не набирать чемодан всякой всячины.
— Не на пепелище едем. В общежитие переезжали чемодан, и сумка были.
— Так сентябрь. Одежду.
— Там в сентябре теплее чем у нас в июле. — отбиваюсь я. И в санатории всё готово. Вот платья что полегче бери. Основной багаж был большой, его прямо с завода отправили в санаторий. Как я и просил — техника.
Сели. Тронулись. Едем. Лежу на верхней полке, смотрю в окно. С 67 по 80й, а то и 94й перемен не так уж и много. Ну что-то я естественно не помню, потому как не очень и хотелось. Суперпамять и другие плюшки при попадании до меня не долетели. Даже интересно почему. Вот бы мой рабочий комп сюда. Библиотека у меня не слабая скопилась и из кэша браузера можно было бы чего вытянуть.
Да ладно, чего уж. Всё моё со мной. Главное все живы, здоровы, а прочее наживем. Точу понемногу орехи вперемешку с изюмом и черносливом, моя любимая дорожная еда. Вкусно, удобно и сюрпризов с пищеварением никаких. Ну и чай по возможности.
Мама норовит курицу впихнуть, держусь. Без меня справятся. Пузо отлежал, после Вязников слез за стол и давай в тетрадке рисовать что в голову придет. Мне так лучше вспоминается. А вспомнить бы всех ровесников дельных. Вот директора Ковровского завода, но он не местный. Да много ребят в нашем поколении и технарей и артистов, и бизнесменов. Много самородков, да и династии приветствуются. Вот базу корреспондентов тех журналов пошерстить. Ну и через чур дельных типа Ходорковских, Потаниных и подобных вразумить пораньше. Систему НТТМ и комсомольцев поставить на службу народу.
Едем и с каждой станцией всё меняется. Где сладости, где рыба копченая, и фрукты пошли. Родители чисто дети всему удивляются. Не пробовали ни абрикосов, ни персиков, да и яблок таких не видали ещё. Уговариваю чтобы не хватались за всё, дальше ещё вкуснее будет. Приключение. Вот и Сочи, вокзал. Автобус.
А это мы уже видели в кино про Хоттабыча. Вот и приехали в сказку. Будем отдыхать. Поселили нас в номере на первом этаже, но с балконом. Удобный балкончик, через него то я и ускользнул, как только мне плавки выдали. Но к морю не бегу, мамины нервы берегу. Чинно на лавочке жду. Детей тут есть, пригодится посылочка.