Второй сын. Том 2
Шрифт:
Юноша блокировал, уворачивался… и агрессивно пер вперед, положившись исключительно на превосходные навыки боя. А Каспар вынужден был постоянно отступать, чтобы сохранять нужную ему дистанцию. Мужчина рассчитывал на свои более высокие физические характеристики — в норме культиватор первого ранга никак не мог быть ровней второму рангу. Но… в этот раз Каспар чувствовал, что его постоянно теснят.
Чувство страха постепенно овладевало им. Сложные приемы не работали, а простые не давали никакого преимущества. К тому же… чтобы сохранять удобное для боя положение, мужчине приходилось постоянно
Эрвин напротив методично работал мечом и щитом. Удар, прикрыться, подшаг вперед, жестко заблокировать, толкнуть вперед… Вместе с этим юноша не пытался форсировать бой, или использовать свой дар чтобы Каспар ошибся. Он сосредоточился на отслеживании эмоций врага. Поначалу мужчина был полон злобы и презрения. Потом, когда попытался сбежать к своему вещевому мешку, появилась опаска. А теперь, все больше и больше доминировал страх. Страх ошибиться, и оказаться на несколько мгновений беззащитным. Эрвин никак не мог придумать способ, который бы надежно вывел из строя противника, не потратив слишком много ментальной силы. Спазм отдельной мышцы? Не особо сработает — опытный воин-культиватор сумеет пережить короткий спазм, уцелев даже в бою. Временная слепота? Каспар, скорее всего, тут же отступит назад, или воспользуется выбросом пламени…
И тут Эрвина осенило. Он как-то упустил из виду простое усиление эмоций, которое требовало гораздо меньше ментальных сил, чем внушение чувств. А ведь страх — это тоже эмоция, и она очень коварна!
Каспар отбивался от юноши уже какое-то время, постоянно удерживая его на расстоянии. Если вначале он атаковал, чтобы нанести урон, то постепенно характер движений изменился. Какой-то частью сознания мужчина отметил, что он уже не стремится нанести ранения — нет, он стремится лишь максимально замедлить противника, чтобы ему не пришлось непрерывно отступать!
Копье привычно просвистело в воздухе, и соскользнуло, ударившись о подставленный щит. Меч, будто живой рванул вперед в руке Эрвина в опасной близости от пальцев руки Каспара, и мужчина сделал очередной шаг назад. Снова удар, и звон блока. Каспар с ужасом понял, что его движения слабеют, замедляются. Паника захлестнула культиватора. Тренированное тело попыталось сделать глубокий выпад, направив острие копья в голову Эрвина… Но юноша вновь косо подставил щит, и Каспар, словно желторотый новичок, провалился за выпадом. Меч тонко свистнул, и послышался короткий, влажный хруст. Кисть мужчины так и осталась висеть, уцепившись за середину копья.
Это конец — с каким-то опустошенным фатализмом понял Каспар. Тело практически парализовало от страха, и все, что успевал сделать мужчина, это прошептать онемевшими губами:
— Нет! Мы можем догово…
Короткий, глухой удар — и на одно мгновение мир вокруг Каспара перевернулся. Он успел увидеть собственное тело, с бьющим фонтанчиком крови из шеи, противника, замершего неподвижно… а потом тьма поглотила все вокруг.
— Я же обещал не издеваться… — машинально пробормотал Эрвин. Тело Каспара, покачнувшись, упало вниз, орошая кровью траву и землю вокруг.
— Не могу поверить, что это все так закончилось!
Юноша глубоко вздохнул,
Эрвин понял, что переоценил Каспара. Это он огромными темпами осваивал новые техники, становился сильнее… А обычный культиватор из крепости будет гораздо медленнее. Так что нет ничего удивительного, в том, что юноша смог победить не так давно пробившегося на новый ранг мужчину. Если сравнивать со старыми, опытными культиваторами такого же ранга, как например, Ансельм, или Леон, то Каспар был откровенным слабаком, легко проигравшим бы им тоже.
Машинально оглядевшись, Эрвин пошел к вещевому мешку мертвого культиватора. Прихватив его с собой, он удалился на несколько километров, прежде чем остановился на привал и хорошенько обыскал его.
— Эй! Ты же был культиватором второго ранга! Почему же ты такой бедный? — задал вопрос в пустоту Эрвин, пряча несколько найденных эликсиров. Все остальное имущество покойного было обозначено как «непонятная фигня» и «мне такое не надо», после чего осталось там же, под кустом. Пройдя несколько метров, юноша спросил сам себя:
— Хм, да что со мной не так? Я опять ругаю покойников по поводу их бедности? Есть — и есть, спасибо и на этом! Хотя… могли бы и побольше брать с собой хороших вещей. Никакой заботы об окружающих. Жлобы!
Дальше путешествие происходило скучно, и без новых приключений и встреч. Уже знакомая каменная громадина крепости, привычное предъявление жетона… Так Эрвин добрался до башни коменданта, а точнее, кабинета, где нужно сдавать задания. Там его ждал уже знакомый по прошлым посещениям толстяк-культиватор, принимавший ценности:
— О! Новый посетитель! — поднялся с деревянного кресла-качалки кладовщик, и отложил в сторону небольшую курительную трубку.
Эрвин молча предъявил свой жетон.
— Так-так… — пробормотал толстяк, готовясь отмечать в необъятных, под стать хозяину журналах. — Давай, показывай, что приволок!
Минут десять кладовщик заполнял бумаги, параллельно успевая взвешивать, измерять, считать, оценивать, и коротко комментировать:
— … Рога во-о-от этой мелочи — по баллу за штуку.
— … Семена горрула, три балла за десяток. А, нет, вру — по два пойдут, мелкие они у тебя очень.
— … Корковые грибы… два балла за все. И скажи спасибо, что не уменьшил до полутора — их последнее время много тащат.
Перебрав все, кладовщик поднял голову:
— А где ядра силы?
— Нет, — безразлично пожал плечами Эрвин.
— Я помню, что и в прошлый, и в позапрошлый раз их тоже не было, — подозрительно прищурился культиватор.
— И? Не попались, — все так же спокойно продолжил юноша, уже прислушиваясь к чувствам собеседника. Там почему-то царила алчность.
— Все приносят ядра силы со своих миссий…- вкрадчиво произнес толстяк, рассматривая Эрвина.