Второй удар гонга (сборник)
Шрифт:
Пуаро протянул руку и разжал ладонь, в которой лежала крошечная шелковая розочка. Диана взглянула на нее спокойно.
– Похоже, с моей вечерней сумочки. Где вы ее нашли?
– В кармане мистера Кина, – сухо ответил Пуаро. – Это вы ему подарили?
– Он вам так сказал?
Пуаро улыбнулся.
– Когда вы ее подарили?
– Вчера вечером.
– Мистер Кин сам попросил вас так сказать, мадемуазель?
– Что вы имеете в виду? – гневно спросила Диана.
Но Пуаро не ответил. Он повернулся и отправился в гостиную. Там сидели Барлинг, Кин и Маршалл. Пуаро подошел к ним.
– Господа, – сурово сказал он – будьте любезны,
В холле Пуаро увидел Гарри и Джоан и пригласил их присоединиться.
– Прошу вас, идемте с нами. И не будет ли кто-нибудь любезен пригласить мадам? Благодарю вас. Ага! Вот и ваш замечательный Дигби. Дигби, я хочу задать вам маленький вопрос, очень важный и очень маленький. Скажите, мисс Кливз и раньше срезала цветы к обеду?
Дворецкий растерялся.
– Да, сэр, конечно.
– Вы уверены?
– Совершенно уверен, сэр.
– Tr`es bien [6] . А теперь прошу вас всех сюда.
В кабинете он повернулся так, чтобы видеть всех.
– Я пригласил вас сюда по очень серьезной причине. Дело закрыто, полиция приехала и уехала. По общему мнению, мистер Литчем Рош застрелился. Вот и все. – Пуаро сделал паузу. – Но я, Эркюль Пуаро, утверждаю: нет, это не все.
Изумления не смог скрыть никто. В эту минуту в комнату вошла миссис Литчем Рош.
– Мадам, я только что сообщил всем, что мое следствие еще не закончено. Все забыли о психологии. Мистер Литчем Рош страдал manie de grandeur [7] и считал себя властелином мира. Такие не стреляются. Нет и нет. Даже если бы он окончательно сошел с ума, он и тогда не застрелился бы. Он и не застрелился. – Пуаро снова сделал паузу. – Его убили.
6
Прекрасно (фр.).
7
Мания величия (фр.).
– Убили? – Маршалл коротко рассмеялся. – В пустой комнате с запертыми окном и дверью?
– Да, – твердо сказал Пуаро, – его убили.
– После чего он поднялся и запер за убийцей окно или дверь? – насмешливо спросила Диана.
– Хочу вам кое-что показать, – сказал Пуаро, направляясь к окну.
Он повернул ручку и осторожно толкнул створку.
– Видите, открыто. А теперь я окно закрыл, но ручку не повернул. Теперь оно закрыто, правда, не на задвижку. А теперь… – Он ударил ладонью по раме, и задвижка опустилась на место.
– Видите? – тихо спросил Пуаро. – Здесь все давным-давно разболталось. Так что закрыть на задвижку его легко и снаружи.
Он повернулся к слушателям.
– В двенадцать минут девятого, когда раздался выстрел, четверо из вас были в холле. Так что алиби есть у четверых. Но где были остальные? Вы, мадам? У себя в комнате? Вы, месье Барлинг. Были ли вы тоже в комнате?
– Да.
– А вы, мадемуазель, вы были в саду. Вы сами это признали.
– Я не понимаю… – начала было Диана.
– Погодите. – Пуаро повернулся к миссис Литчем Рош. – Скажите, мадам, нет ли у вас каких-нибудь соображений в отношении того, каким образом ваш муж собирался распорядиться деньгами?
– Хьюберт прочел мне
– Вот как?
– Но так было раньше, а несколько недель назад он сделал дополнительное распоряжение.
– Какое же, мадам?
– Теперь Диана получит свою часть наследства при условии, что выйдет замуж за мистера Барлинга. Если же она выйдет замуж за кого-нибудь другого, все получит Гарри Дейлхауз, племянник Хьюберта.
– И он сделал это распоряжение всего несколько недель назад, – пробормотал Пуаро. – Мадемуазель могла и не знать. – Он повернулся к Диане и холодно произнес: – За кого вы собрались выйти замуж, мадемуазель, за капитана Маршалла? Или за Джеффри Кина?
Диана подошла к Маршаллу и взяла его крепкую руку в свою.
– Продолжайте, – сказала она.
– Против вас легко можно было бы выстроить обвинение, мадемуазель. Вы влюблены в капитана Маршалла. Но вы и деньги любите не меньше. Вы знали, что мистер Литчем Рош никогда не согласится на ваш брак, и считали, что в случае его смерти обеспечены до конца дней. Потому вы, прихватив с собой пистолет, который заранее взяли у него в ящике, вышли из дому, подошли к открытому окну. Вы входите к нему через окно, мило беседуете. Стреляете. Протираете пистолет, прижимаете пальцы жертвы к рукоятке и бросаете пистолет на пол. Снова выходите в сад и закрываете окно – каким образом, я показал. А потом возвращаетесь в дом. Так? Так это было? Я вас спрашиваю, мадемуазель!
– Нет! – воскликнула Диана. – Нет, нет!
Пуаро взглянул на нее с улыбкой.
– Конечно, нет, – сказал он. – Все было совсем не так. Не могло быть так… Картина, которую я сейчас нарисовал, вполне правдоподобна, вполне вероятна… и тем не менее этого не могло быть. По двум причинам. Первая заключается в том, что астры вы срезали ровно в семь, а вторую нам подсказала мадемуазель. – Пуаро повернулся к Джоан, которая уставилась на него в полном недоумении. Пуаро ободряюще ей кивнул.
– Да, мадемуазель, именно вы. Ведь это вы сказали, что заторопились вниз, потому что решили, будто услышали второй удар, а это значит, что один уже был.
Пуаро быстро оглядел присутствующих.
– Неужели вы не понимаете, что это означает? – воскликнул он. – Неужели? Смотрите! Смотрите! – Он подскочил к креслу, в котором вечером сидел Литчем Рош. – Помните положение тела? Сэр Хьюберт сидел к столу не лицом, а боком и лицом к окну. Сядет ли так человек, решивший совершить самоубийство? Jamais, jamais [8] ! Нет. Он сел бы за стол, написал бы последнее «Прости», наклонился бы, открыл ящик, достал пистолет, приставил к виску и выстрелил. Вот как стреляются! А теперь представьте себе, что это не самоубийство. Литчем Рош сидит у стола, убийца стоит с ним рядом, они беседуют. И так, не прекращая беседы, убийца стреляет. Куда в таком случае летит пуля? – Пуаро сделал паузу. – Она пробивает Литчему Рошу голову, вылетает в открытую дверь и попадает прямехонько в гонг.
8
Никогда (фр.).