Второй встречный

Зиентек Оксана

— Наместник сказал, что Эльстергофов он прищучит и без нас. Так что им теперь будет не до Детлефа, и уж точно не до Марьяны. Хотя, на что-то серьезное я бы не рассчитывал.

— Почему? — Я удивилась. После всего, что только что перечислил Арвид, я ожидала, самое меньшее, лишения дворянства.

— Потому что главного виновника судить теперь может только Творец. А с поганца Зёрена и не спросишь, он же Марьяны почти на пять лет моложе. Что бы там отец ни творил, его позволения явно никто не спрашивал.

— А жена?

Впрочем… С ней тоже все ясно. — Уже начав говорить, я поняла, насколько сглупила, поэтому и поспешила прервать фразу, если уж покойный отец мать слушался только когда сам того хотел, то что говорить об Эльстергофах. Ведь, что бы там об отце не говорили, мать он уважал крепко.

— Именно. — Вздохнул Арвид, правильно понимая ход моих мыслей. — Конечно, жена скажет, что понятия не имеет, куда и когда он там ходил. Не ее это дело — мужу допросы учинять.

— И что же теперь? — Мне даже стало интересно, как собирается вывернуть эту историю наместник.

— Ну, из того, что я понял, доверенные люди наместника сейчас поминают Марьяну последними словами. — И, пока я не спросила о причине столь явной «любви», Арвид поспешил прояснить. — Им предстоит найти одну из улик — те самые сережки. Которые наша гневливая попутчица утопила сама помнишь где.

Я усмехнулась. Да уж, задала Марьяна работу королевским дознавателям! А всего-то и надо было, что мимо пройти. Нашли бы они тогда главную улику в шкатулочке под замочком, и мучиться не надо было бы.

— А если хозяйка скажет, что муж эти сережки на ярмарке купил?

— Скажет она непременно. Но, золотце, какое дивное совпадение: добычу на юге взял, сережки на ярмарке купил, и дочку хозяйки сережек — тоже у купцов выменял… Если наместник уперся, то отчитаться придется за каждую вещь вендской работы, которую найдут в доме. А, заодно, и в домах ближайших друзей и родственников покойного.

А в королевскую канцелярию наместник обещал направить просьбу. Чтобы запросили у вендов через посла список разоренных поместий за последние десять лет. И, если остались наследники, описание пропавших ценностей.

— Ой… — Только и смогла сказать я, понимая в полной мере то, что до этого не казалось и в половину таким страшным. — Это же так полстраны всколыхнуть можно. А если найдут? А если венды потребуют выдать грабителей?

— А это, родная, уже не нашего ума дело. Как справедливо заметил поганец Зёрен, я — служебный пес, который служит королю. А знаешь, почему я ему служу?

— Потому, что ты — рыцарь?

— Не только. Потому, что за все время службы Его Величество никогда не требовал от меня того, что заставило бы меня перестать им быть. Королю Эриху я доверяю, поэтому мне не нужно других господ.

— Он тебе тоже. — От гордости за мужа перехватило дыхание. Захотелось сказать ему что-то хорошее-хорошее. — Иначе не посадил бы тебя на самой границе.

— И не женил бы на тебе. — Легкий

поцелуй, последовавший за этими словами, дал понять, что серьезные разговоры окончены. — Спи, моя женушка! Завтра будет новый день…

Продолжения я уже не слышала, словно провалившись в теплую и уютную темноту.

А утром мне впервые удалось посмотреть на спящего Арвида. Хотя я последние два дня и ворчала, что он поднимает меня еще до рассвета, привычка вставать с рассветом никуда не делась. Только солнечные лучи проскользнули в щель между плотными зелеными занавесками, как я тут же проснулась.

Муж спал, заложив одну руку за голову и чему-то улыбался во сне. Исчез, спрятался до поры грозный командир, бесстрашно направляющий коня на заслон из арбалетчиков. Рядом со мной спал обычный мужчина: сильный, красивый, желанный. Осторожно, стараясь не разбудить, снова склонила голову ему на плечо. Прижалась носом, вдыхая ставшим уже знакомым и почти привычным запах мужа, греясь его теплом.

— М-м-м??? — Вопросительно промычал что-то Арвид, видимо, еще не до конца проснувшись.

— Спи, спи… — Шепотом попыталась успокоить его я, досадуя, что разбудила.

— М-м! — Теперь в голос мужа звучало недовольство. Он повернулся, и снова уснул, на это раз, закинув на меня руку и ногу. Мне стало даже чуть смешно, сейчас муж обнимал меня так, как маленькая племянница Тереза обнимала своего шерстяного барашка.

К сожалению, я — не мягкая игрушка. И через некоторое время я стала замечать не только тепло, исходящее от мужа, но и тяжесть его тела. Попытка аккуратно вывернуться из объятий привела только к тому, что окончательно разбудила Арвида.

— Траутхе-ен! — Хриплым со сна голосом позвал он. — Ну что ж тебе не спится, а?

— Прости! — Искренне покаялась я, снова замирая. Но было уже поздно. Приподняв голову, муж огляделся вокруг, оценивая обстановку. И почти сразу же освободил меня от груза своего тела.

— Тяжело? — Спросил он, видимо, начиная более менее осознавать происходящее. — Давно так лежишь?

— Нет. — Ответила я. Потом, подумав немного, уточнила. — Нет, не очень тяжело. Только жарко. Нет, лежу так недолго. Ты совсем недавно повернулся.

— А-а, ну, ладно. — Не стал допытываться Арвид. — Тогда встаем раз уже проснулись?

— Ты же говорил, что мы в полдень выезжаем.

— Выезжаем в полдень. Но позавтракать бы не мешало, поблагодарить хозяев за гостеприимство. Опять же, посмотреть, что там с повозками.

— А что им станется? — Теперь уже удивилась я. Телеги были почти новые, добротные, сделанные явно не на одну поездку.

— Собственно, чтобы им ничего не сталось, мы и проверяем их с ребятами каждый раз перед выездом. — Вздохнул Арвид. — Траутхен, это же дорога. Лучше потратить сейчас полчаса на осмотр, чем потом — половину дня, разгружая и чиня сломанную телегу.