Вторжение 1944 года. Высадка союзников в Нормандии глазами генерала Третьего рейха

Шпейдель Ганс

Если бы Гитлер решился на проведение стратегических операций после того, как удалось вторжение, – таких, как, скажем, временный вывод из Южной Франции, операция по удерживанию рубежа обороны на Сене или формирование стратегического резерва для контрнаступления, – катастрофические события лета 1944 года не развивались бы столь быстро. Роммель изложил эти соображения Гитлеру 17 и 29 июня 1944 года, в результате чего 2 июля фюрер отдал строгий приказ, напоминающий о Сталинградской зимней кампании. Он звучал так: «Любая попытка врага прорваться должна быть сорвана упорным удерживанием нашей территории. Запрещается сокращать фронт. Не разрешен свободный маневр».

Когда битва в Нормандии

достигла критической стадии, Роммель решил прибегнуть к подвижной войне вопреки воле, высказанной Гитлером. Он принял это решение с запозданием, но не слишком поздно, потому что оно предшествовало решающему прорыву у Авранша. Ему было не суждено осуществлять это спасительное решение.

Проблема стратегических резервов

Стратегическим принципом, которым руководствовались немцы в проведении боевых операций на Западном фронте, была жесткая оборона побережья любой ценой. Единственный танковый корпус из шести дивизий находился в распоряжении в качестве мобильного стратегического резерва.

Главнокомандующий войсками на Западе фельдмаршал фон Рундштедт мыслил стратегическими категориями старой школы, не принимая во внимание уроки войны в России и средиземноморских кампаний и не давая оценки тактике ведения боя британцами и американцами. Он предлагал держать этот небольшой резерв к югу и к востоку от Парижа, откуда он будет переброшен после высадки противника. Он думал, что таким образом сохранит свободу действий и полностью использует характерное для немцев прежде превосходство в открытом бою. Эта стратегия была бы верной, если бы германский флот и авиация оказались столь же сильны, как и у противника, или хотя бы приближались к этому уровню.

Из-за того, что наши силы были слабее, и по причине неудовлетворительного состояния обороны побережья для подготовки и выполнения такой операции требовалось время. Оборона побережья была слишком неадекватной для того, чтобы дать нам необходимую фору во времени.

Роммель хотел подтянуть шесть имевшихся в распоряжении танковых дивизий и разместить их в непосредственной близости от района предполагаемого вторжения. Он помнил уроки высадки в Италии. Масштабной высадке десанта в каком-либо месте невозможно дать отпор без танковых резервов. Одна или две танковые дивизии могли бы быть не более чем «пожарной бригадой», учитывая нехватку транспортных средств и преимущество союзников в воздухе. Роммель полагал, что по меньшей мере пять танковых дивизий понадобятся для выполнения его миссии. Эти танковые дивизии будут готовы к любому развитию событий – к контратаке, действиям в обороне против больших масс воздушного десанта, к боковым движениям от одного фронта к другому, включая форсирование Сены, и к действиям в качестве тылового охранения. Где бы ни были размещены, они также должны помогать в действиях по углублению обороны и созданию препятствий для планеров и парашютистов.

Как минимум, пять или шесть танковых дивизий в составе группы армий понадобились бы для решения этих задач, и даже при этом было бы трудно для малоподвижных сил береговой обороны без поддержки с моря или воздуха противостоять полностью моторизованному противнику с сокрушающим превосходством на море и в воздухе.

Успех воздушных наступательных операций с апреля 1944 года позволял предвидеть, что если резервы держать так далеко в тылу, например в районе Парижа, то, конечно, они подтянутся слишком поздно.

«Если мы не сможем достать противника сразу после его высадки, – объявил Роммель на совещании, – мы никогда не сможем совершить еще одно продвижение, из-за его превосходящих военно-воздушных сил… Если мы не сможем дать отпор врагу в море или сбросить

его с материка в первые сорок восемь часов, то вторжение удастся и война будет проиграна из-за недостаточного стратегического резерва и полного отсутствия у нас флота и военно-воздушных сил».

Уроки Неттуно и Салерно были для нас весьма показательны. Весь опыт этой войны учил нас тому, что только дивизии, непосредственно подчиняющиеся командующему группы и фактически размещенные в районе боевых действий, могут быть задействованы в решающий момент. Решения об использовании так называемых резервов Верховного командования обычно принимались слишком поздно. И когда они были брошены в бой, то использовались импровизированно и непрофессионально, из-за приказов фюрера, которые тот отдавал «по наитию», а следовательно, были отданы в жертву. Также из политических соображений фельдмаршал считал необходимым иметь под рукой надежные танковые части на случай любого развития событий.

Роммелю было особенно трудно организовывать статичную оборону, имея планы ведения мобильной войны. В конце концов, в Африке он впечатляюще продемонстрировал свою способность ведения такой войны современными танковыми частями. Но он ясно видел, что вести такие операции невозможно, когда фланг прорван в важных районах к северу или югу от Сены.

Роммель неоднократно просил, чтобы стратегический резерв силой от шести до восьми бронетанковых и до пяти моторизованных дивизий был предоставлен в его распоряжение и дислоцирован к западу от Парижа под единым командованием западной танковой группы, как это обещал Гитлер начальнику штаба группы армий «Б» 1 апреля 1944 года. Согласно штабным разработкам, это могла быть группа, предназначенная для начала мобильных операций против союзников после их успешной высадки и для обеспечения свободы действий.

Роммель также предлагал, чтобы оборонительные рубежи были устроены и оборудованы во внутренних районах Франции, в соответствии с его стратегическими концепциями, и прежде всего имел в виду рубеж обороны по линии Сена – Жуаньи.

Фельдмаршал фон Рундштедт поддержал точку зрения и запросы Роммеля после того, как они изучили все аспекты стратегических и тактических идей друг друга. Он согласился с тем, что танковые силы, готовые к немедленному использованию, должны быть подтянуты и дислоцированы в непосредственной близости от тех участков побережья к северу и югу от Сены, которые подвергались наибольшей угрозе.

Главный инспектор танковых сил генерал-полковник Гудериан, который твердо придерживался стратегии Рундштедта, как поступал и генерал Гейр фон Швеппенбург, посетил штаб-квартиру группы армий в мае 1944 года. Он выслушал точку зрения Роммеля и директивы на ведение боевых действий, подготовленные для Западного фронта, и не высказал особых возражений в отношении намерений Роммеля подтянуть в свое распоряжение танковые дивизии. Он также собирался потребовать от Гитлера, чтобы сильная оперативная бронетанковая группа была подтянута немедленно. Все обещания Верховного командования были нарушены, и никаких мобильных или бронетанковых резервов не было вовремя подтянуто на Западный фронт.

Но никаких дополнительных сил не было высвобождено с востока до тех пор, пока Гитлер не решился резко сократить Восточный фронт. Все решения из штаб-квартиры фюрера опирались скорее на тактические, а не на стратегические принципы.

События доказали правоту Роммеля. Превосходство противника в воздухе и гибкость руководства его военно-воздушными силами делали невозможным своевременную переброску танковых дивизий из внутренних районов Франции к побережью и ввод их в действие как боевой единицы. Танковые дивизии были разбиты до того, как успели достичь фронта в Нормандии.