Вторжение 1944 года. Высадка союзников в Нормандии глазами генерала Третьего рейха
Шрифт:
Если бы было больше танковых сил вблизи фронта и если бы их можно было использовать в первые критические трое суток в начале высадки, сложилась бы совершенно иная обстановка.
Часть третья
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЫВОДЫ И ПРИГОТОВЛЕНИЯ РОММЕЛЯ
15 апреля 1944 года новый начальник штаба Роммеля докладывал о ситуации на Восточном фронте и о своих впечатлениях от пребывания в штаб-квартире фюрера. Роммель поделился соображениями о ведении войны и о политике в целом. Фельдмаршал резюмировал свои мысли следующим образом.
Крым со дня на день будет потерян, Восточный фронт отодвинулся в Восточную Румынию. Военный потенциал русских значительно вырос благодаря британским и американским поставкам в соответствии с законом о ленд-лизе. Решающие
Тактический опыт Роммеля опирался на события во время рейда, который выполняла 7-я танковая дивизия «Фантом» в 1940 году, и кампаний в Северной Африке. В мае и июне 1940 года командующий дивизией Роммель форсировал Мез близ Динана, прорвал бельгийско-французские укрепления и стал первым немецким генералом, дошедшим до Ла-Манша, а позднее до побережья Атлантики. С небольшими германскими силами он стабилизировал ситуацию в Северной Африке в 1941 году, а потом смог успешно перейти в наступление. У него лично не было опыта боев на русском фронте, но он всячески старался собирать информацию и делать выводы из уроков, полученных в России. Он все время мысленно возвращался к событиям 1942 года. Маленькая германо-итальянская армия в Африке тогда стояла всего в шестидесяти милях от Александрии и Каира после неожиданного захвата Тобрука, готовая двинуться на Суэцкий канал и к Нилу и отрезать главную артерию Британской империи. Фельдмаршал потребовал адекватной поддержки со стороны флота и военно-воздушных сил Италии с целью обеспечения бесперебойного функционирования линии снабжения и начала наступления, которое чем дольше продолжалось, тем более шло на спад до опасного уровня. Эта поддержка так и не была оказана. Своим бездействием флот и авиация Италии невольно помогали союзникам. Гитлер говорил: «Я верю Муссолини больше, чем своим германским генералам», после чего Роммель потребовал, чтобы Гитлер посетил фронт и лично познакомился с ситуацией. Гитлер отказался ехать на фронт; он ни разу там не был с 1941 года.
Значительные бронетанковые силы Монтгомери начали контрнаступление с надежных, обеспеченных всем необходимым баз, поддерживаемые несметными по тем дням военно-воздушными силами. Королевский флот и Королевские военно-воздушные силы нарушили снабжение Роммеля. Отдавая себе отчет в том, сколь велика возложенная на него ответственность, Роммель потребовал разрешить ему отход из Эль-Аламейна. Гитлер радировал эмоциональным приказом: «Вперед на Каир! Победа или смерть!»
Роммель, проигнорировав его, приказал отступать, чтобы спасти войска от уничтожения. Он слишком часто получал задания «завоевать мир», не получая средств, необходимых для их выполнения. Два момента Африканской кампании, которые касались Великобритании и Италии, произвели на Роммеля глубокое впечатление. У него появилось высокое уважение к мощи Великобритании как мировой державы и низкая оценка итальянских союзников. Британские и канадские войска предстали перед ним с первоклассным руководством, моральным духом и высокой эффективностью действий, а их боевая техника по количеству и качеству превосходила германскую. Столь же высокую оценку он давал и американским силам.
Роммель неоднократно предупреждал, как изустно, так и в письменных посланиях, о том, что не следует полагаться на итальянцев. Его возражения основывались не только на военной и внешней политике Италии, которая в конечном счете втянула Германию в балканскую авантюру, но и на хорошем знании политической, военной, экономической и духовной сторон жизни Италии.
Его взгляды привели к конфликту с Адольфом Гитлером и Верховным командованием. Разногласия обострились зимой 1942/43 года, когда Роммель предложил, чтобы Африканский фронт был оставлен, а войска переброшены на русский фронт. Он хотел пожертвовать малозначительным театром военных действий, с тем чтобы укрепить свои позиции на решающем направлении.
По стечению обстоятельств Роммель познакомился с французской проблемой,
Пребывание Эрвина Роммеля во Франции дало ему возможность изучить страну и людей. Он любил деревенскую местность Франции и относился с глубокой симпатией к французскому народу. Он считал нетерпимым поддержание состояния перемирия в течение четырех лет, чтобы таким способом дискредитировать дома и за границей режим маршала Петэна.
Роммель верил в миссию во Франции и поэтому чувствовал, насколько важно было заключить франко-германский мир, который принес бы восстановление дружественных отношений, верил, что к французам более не следует относиться как к врагам. На совещании с Гитлером в Марживале вечером 17 июня он выразил опасения, касающиеся официальной политики Германии в отношении Франции, предостерег фюрера по поводу методов тайной полиции СС и программы Заукеля.
Роммель представлял себе военную обстановку 15 апреля следующим образом. Вторжение на западе было реальностью, а надежная оборона с имеющимися силами не могла быть обеспечена. В конце года следовало ожидать генерального наступления Красной армии; в Италии союзники медленно, но верно продвигались в северном направлении, изматывая силы немцев. На основании хорошего знания характера местности в Италии и боевой обстановки Роммель рекомендовал уйти из Центральной и Южной Италии и перебросить войска на рубеж Пиза – Флоренция – Равенна. Верховное командование отвергло его советы и велело ему заниматься своим собственным театром военных действий. Оборона уязвимого итальянского побережья была рыхлой и слабой, а в связи с этим – лакомым куском для противника.
Политическая ситуация была еще более безнадежной, чем военная. Германия осталась одна; Италия стала врагом, поскольку призрачная диктатура Муссолини в Северной Италии ничего не значила для остальной части страны.
Из Финляндии, Болгарии и Румынии поступали невнятные и противоречивые донесения, касающиеся правительства и народа. Не предпринималось серьезных попыток найти взаимопонимание с одним из противников с тем, чтобы изолировать другого. Внешняя политика Германии была столь же негибкой и прямолинейной, как и военная стратегия.
Одной из тем обсуждения на первом совещании у фельдмаршала были идеи доктора Герделера, бывшего обер-бургомистра Лейпцига. Эти идеи были доведены до сведения начальника штаба для изложения их Роммелю во время бесед во Фройденштадте (в Вюртемберге) 14 апреля с доктором Штрелином, обер-бургомистром Штутгарта. Герделер попросил Штрелина в конце 1943 года связаться с Роммелем и убедить его в том, что Гитлера и его режим следует уничтожить для спасения Германии и Европы. Бургомистр Штутгарта, которого фельдмаршал уже давно уважал как деятельного и интеллигентного человека, обратился в связи с этим к Роммелю в феврале 1944 года. Во время этого разговора обсуждались возможности легальной смены правительства и способы окончания войны. Оценку политической ситуации подкрепляли донесения военных, особенно бывшего начальника Генштаба генерала Бека и генерал-квартирмейстера, генерала артиллерии Вагнера. Все соглашались с тем, что следовало не откладывая найти способ покончить с войной, прежде чем неизбежная катастрофа уничтожит всякую возможность переговоров об урегулировании. Роммель и начальник штаба обнаружили, что их политические взгляды совпадают. С характерной для него убедительностью фельдмаршал осудил произвол Гитлера в общественных, государственных и военных делах, его пренебрежение к европейскому единству и отсутствие чувства гуманизма.