Вторжение 1944 года. Высадка союзников в Нормандии глазами генерала Третьего рейха
Шрифт:
В результате всех распоряжений и контрраспоряжений германского Верховного командования американцы прорвались у Сен-Совер, и в результате немцы потеряли четыре дивизии. Тогда Роммель решил по собственной инициативе перебросить на юг все силы в пределах досягаемости и блокировать полуостров Котантен. Ударная группа 77-й пехотной дивизии под командованием полковника Бахерера успешно совершила смелый прорыв на юг и закрыла брешь на фронте полуострова Котантен. Город и порт Шербур пал 25 июня, а к 30 июня последние очаги сопротивления немцев вынуждены были прекратить борьбу.
Захват порта Шербур не был настолько важен для снабжения союзных сил, как первоначально предположили немцы. Изобретение искусственных гаваней и использование побережья Кальвадоса имели решающее значение.
После того как пал Шербур и боевые части союзников были высвобождены, группа армий ожидала, что 1-я американская армия переместит центр наступления в район Сен-Ло – Карантан, для использования в качестве рубежа отправления, из которого она прорвется к югу, а там соединится с группой армий Монтгомери в Нормандии.
Британская армия упустила из виду широкую и опасную брешь возле Байе, которая зияла в Германском фронте много дней. Прорыв в южном и юго-восточном направлении имел бы решающее значение даже тогда и мог бы привести к крушению Германского фронта к югу от Сены. Вместо этого британское наступление было направлено в восточном направлении для того, чтобы разрезать на полосы Германский фронт «простым фронтальным наступлением». Благодаря использованию всех доступных резервов брешь к югу от Байе была ликвидирована. Это сделал только что прибывший XXXXVII танковый корпус генерала барона фон Функа, состоявший из 2-й бронетанковой дивизии генерала барона фон Люттвица и учебной бронетанковой дивизии генерала Байерлейна.
Из-за превосходства противника в воздухе и на море все бои в обороне подтачивали силы немцев, поскольку Гитлер запретил применение всякой гибкой стратегии и настаивал на обороне каждого дюйма земли. Таким образом, тактически бесполезный плацдарм на другой стороне Орна близ Кана удерживался только ценой крупных людских потерь.
Из-за этой неразберихи в тактике вся инициатива оставалась за противником, и такая тактика была порочна во всех отношениях.
Совещание в Марживале 17 июня с участием Адольфа Гитлера
Вот в таком тяжелом положении мы оказались, когда Гитлер, наконец, решился внять постоянным призывам фельдмаршалов фон Рундштедта и Роммеля и посетить Западный фронт, с тем чтобы получить информацию из первых рук и при необходимости принять новые стратегические решения. Неожиданный телефонный звонок вечером 16 июня вызвал обоих фельдмаршалов и их начальников штабов на старый командный пункт W-II в Марживале, к северу от Суасона, 17 июня в 9.00 утра для доклада Гитлеру. Роммелю пришлось ехать на машине 140 миль в тыл сразу же после возвращения в 3.00 утра из объезда в течение 21 часа фронта полуострова Котантен. Не было времени на то, чтобы подготовиться к этому совещанию.
Командный пункт фюрера W-II был построен в 1940 году на историческом месте. Совсем недалеко стоял крест у местечка Лаффо, где фронт в Первую мировую войну с восточно-западного направления резко повернул на север. От места Шменде-Дам, за который ожесточенно сражались в двух мировых войнах, фронт пролегал в восточном направлении между Эной и каналом Уаза-Эна. Штаб-квартира в Марживале располагалась к северо-востоку от Суасона, где железная дорога, ведущая в Лан, проходила через отрезок рядом с входом в туннель, который был удобен для маскировки специального поезда Гитлера. В штаб-квартире имелись просторные, хорошо замаскированные бетонные бункеры. Столовая располагалась на возвышении, откуда открывался прекрасный вид на собор в Суасоне. В бункере фюрера был большой кабинет на уровне первого этажа, спальни с ванной, помещениями для адъютантов и специальные бомбоубежища, оборудованные
Гитлер вместе с генералом Йодлем и своим ближайшим окружением прибыл рано утром 17 июня из Меца. Он прилетел из Берхтесгадена в Мец, а оттуда на автомобиле добрался до штаб-квартиры. Гитлер выглядел бледным и невыспавшимся, нервно теребил очки и перебирал цветные карандаши, держа их между пальцами. Он, сгорбившись, сидел на стуле, в то время как фельдмаршалы стояли. Его гипнотическая сила, казалось, иссякла. Он отрывисто и холодно поздоровался, после чего стал громко и желчно выражать недовольство по поводу успешной высадки союзников, ответственность за которую пытался возложить на командующих. Затем приказал «удерживать крепость Шербур любой ценой».
Фельдмаршал фон Рундштедт после небольшого введения передал инициативу в обсуждении Роммелю, как главнокомандующему на фронте вторжения. Роммель с беспощадной откровенностью указал на ключевые аспекты обороны. Он отметил, что уже прогнозировал 6 июня и после этого ежедневно напоминал о том, что борьба против превосходящих сил союзников в воздухе, на море и суше безнадежна. После неудач германского люфтваффе и морской разведки и при подавляющей огневой поддержке артиллерии союзникам удалось высадиться с воздуха и с моря на слабо укрепленное и охраняемое малочисленным гарнизоном побережье Кальвадоса, а также на полуострове Котантен. Германские дивизии, завязавшие бои на побережье, не были «застигнуты врасплох», как говорилось в официальном сообщении противника, которое было принято германским командованием за чистую монету. Эти дивизии на самом деле сражались до последнего на своих слабо укрепленных оборонительных рубежах. В этом неравном соперничестве как офицеры, так и рядовые бойцы сражались со сверхчеловеческой стойкостью. Роммель представил свою оценку тактической ситуации на полуострове Котантен и сравнил силу обороны с мощью наступления. Затем он предсказал падение Шербура с точностью до дня и потребовал, чтобы сражение велось в соответствии с задачами текущего момента.
Это ставило в повестку дня вопрос о «крепостях» в городах и укрепленных районах с импровизированными полевыми фортификационными сооружениями – одна из любимых идей Гитлера. Роммель объявил их бесполезными. Он предостерег от пустой траты людских и материальных ресурсов, но не был услышан. В ходе вторжения и последующих операций Гитлер объявил следующие пункты в качестве «крепостей»: Ижмюйден, остров Вальшерен, Дюнкерк, Кале, мыс Гри-Не, Булонь, Дьеп, Гавр, Шербур, Сен-Мало, Брест, Лорьян, Сен-Назер, Ла-Палис, Руан и устье Жиронды. Они привязали к себе 200 тысяч человек личного состава и ценное оборудование. Но союзников не беспокоили эти «крепости», которые даже не заставили союзников отвлечь на них значительные силы. Они пали к маю 1945 года, после безоговорочной капитуляции Германии их гарнизоны были взяты в плен. Гитлера ничему не научил опыт Сталинграда, Туниса, Крыма или Тернополя.
Затем фельдмаршал Роммель объяснил, каковы, по его мнению, намерения союзников: прорыв из района Кан – Байе и с полуострова Котантен сначала на юг, а потом в направлении Парижа; операция второго плана предполагает проход через Авранш и отсечение Бретани.
21-я группа армий союзников под общим командованием Эйзенхауэра британскими и американскими силами уже произвела высадку от 22 до 25 бронетанковых и моторизованных дивизий, от 11 до 12 из которых были британскими и от 10 до 12 – американскими. Еженедельно прибывали 2–3 новые дивизии. Противостоящие германские силы были таковы, что на успешную оборону на Западе нельзя было расчитывать. Следовательно, исход для Западного фронта предсказать было невозможно, и не было ни оборонительного рубежа на Сене, ни какого-либо другого укрепленного рубежа. Командование союзников, возможно, выглядело медлительным и неуклюжим, но методичная настойчивость и общее превосходство делало их успех еще более уверенным.