Вторжение Химеры
Шрифт:
– Тогда пойдем, посмотришь на того красавца, что Тимур на лету сбил. За него нашего снайпера к награде представить хотят.
По очереди протиснулись через люк, оказались в тамбуре, где у стенки стояли снятые шлемы, напоминающие отрезанные головы, и коллекцией высушенных черных бабочек валялись маски.
На улице царили поздние сумерки, на черно-сером небе светились звезды, из-за горизонта торчал белый рог местной луны. Издалека доносилось тарахтение моторов, приглушенные голоса, в той стороне, где темнела громада горно-обогатительного
– Этот летун около госпиталя лежит, если его медики еще в криогенную камеру не упаковали, – сказал Кампински.
– Зачем?
– Чтобы в тыл отвезти, умным головам на растерзание.
Подсвечивая фонарем, двинулись в сторону госпитальной палатки. Опознали ее легко – по перемещающимся внутри огням и застывшему около люка транспортеру с алым крестом на боку.
– Вот он, – сказал Кампински, заведя Роберта за палатку, под натянутый на раздвижных опорах тент.
Убитый лежал лицом вниз. Хорошо был виден закрепленный на его спине сложной формы «ранец» с двумя соплами. Именно он, высовываясь из-за спины, и придавал летящему форсеру вид крылатого ангела.
– Ничего себе, – покачал головой Роберт. – Неплохо они придумали.
– Стоять на месте! Кто такие? – Довольно сердитый голос прозвучал из темноты, и в замерших около трупа солдат уперся луч мощного фонаря.
– Рядовые Кузнецов и Кампински! – отрапортовал Кампински, вытягиваясь по стойке «смирно».
Роберт последовал его примеру.
– Вижу, что не генералы. – Фонарь отошел в сторону, стали видны фигуры троих людей в бронекостюмах. – Отправляйтесь-ка к себе в палатку, рядовые. – Фонарем водил, судя по всему, офицер, а сопровождающие его солдаты держали автоматы. – Нечего тут шляться в темноте. Все поняли?
– Так точно, – без всякого энтузиазма отозвался Роберт, вслед за Кампински развернулся и затопал в ту сторону, откуда не так давно пришел.
Палатка сворачиваться отказывалась наотрез. Днище цеплялось за совершенно ровную на вид почву, на гладких боках появлялись складки, и валик получался не идеально ровный, как батон колбасы, а перекрученный и встопорщенный и лезть в чехол не желал.
– Живее, курвины дети! – рычал на подчиненных Бьерн, продолжающий исполнять обязанности командира взвода. – Через десять минут мы должны быть у автопарка, и если опоздаем…
– Не опоздаем, – уверил сержанта Тимур и сказал: – Дайте я.
– Попробуй, – с облегчением отозвались двое рядовых из третьего отделения, пытавшихся сложить палатку.
Тимур сел, ловко размотал «колбасу» и свернул ее обратно так быстро, что никто и глазом моргнуть не успел.
– Отлично, – кивнул Бьерн. – Раз не сумели упаковать, понесете. Все за мной – быстро.
Около автопарка царила невероятная суета. Бегали солдаты, суетились офицеры, изнутри доносился рев могучих двигателей.
– О! И мы на этом поедем? – восхищенно сказал Тимур, когда навстречу выкатился
В его кузове, напоминающем ковш, легко уместилась бы рота целиком.
– Похоже на то, – ответил Роберт, глядя на колесо высотой в рост человека, на осевшую по ободу рыжую пыль. – Только это мне совсем не нравится.
– Все наверх, – приказал сержант, когда кузов легко и быстро наклонился, задним краем почти коснувшись земли. – А вообще давайте груз сначала. Аккуратнее складывайте, да так, чтобы место для других взводов осталось!
В кузов шмякнулась палатка, за ней загромыхали пластиковые ящики с патронами и гранатами.
– Куда такая спешка? – поинтересовался Роберт, передавая по цепочке украшенную изображением смеющихся детей коробку с постукивающими внутри друг о друга банками консервов.
– А я знаю? – зло ответил Бьерн. – Так, все забираемся. Быстро, быстро!
После тяжелого вчерашнего боя солдатам не дали не то что выспаться, а даже позавтракать. Полк подняли по тревоге еще до рассвета и приказали срочно готовиться к отбытию.
А после этого еще устроили среди солдат настоящий опрос на тему – кто в состоянии водить тяжелый транспортер. В отделении Роберта таких не оказалось, зато в других нашлось достаточно.
– Форсеры контратаковали, видит Единый, – пробормотал Шриван, расчищая себе место среди ящиков. – А нас бросают, чтобы остановить их.
– Но зачем тогда тащить с собой это? – Роберт обвел рукой вокруг себя. – И если бы в местном автопарке не обнаружилось вот этих громадин, мы бы отправились пешком? Почему не использовать обычные транспортеры?
Шриван сделал попытку пожать плечами, забыв, что под бронекостюмом этот жест не виден.
Последние из солдат первого взвода запрыгнули в кузов, тот качнулся, принимая обычное положение, и транспортер со свистящим рыком двинулся с места. Солдат затрясло, голова Роберта отозвалась вспышкой боли.
Через борт хорошо было видно место, где еще час назад стояли палатки, холмик в том месте, где осталась братская могила, горы на горизонте и восходящее из-за них солнце.
Зацепившись взглядом за могилу, Роберт вспомнил о Гарри, о том, что не успел с ним попрощаться, и искренне пожелал, чтобы чернокожий парень, родившийся посреди африканского леса, и в самом деле увидел Лик Единого.
Транспортер очень плавно развернулся так, что восходящее солнце осветило его справа. И, немилосердно пыля, покатил в сторону едва видимых вдали гор, окутанных бурой дымкой.
Колеса шуршали монотонно и усыпляюще. Дрема, несмотря на заметную тряску, накатывала все сильнее, многие из солдат откровенно спали, развалившись на ящиках или откинувшись к одному из бортов. Роберт время от времени открывал глаза, обводил взглядом сослуживцев, перепачканных белой асбестовой пылью, а затем снова погружался в забытье.