Вторжение, которого не было

Макси Кеннет

Исход сражения был предрешен тем, что немецкой артилле­рии удалось, хотя и дорогой ценой, израсходовав почти все снаря­ды, поджечь снаряжение, укрепленное снаружи корпусов “ма­тильд”, и уничтожить несколько бронеавтомобилей. Только одна “матильда” в сопровождении двух легких танков прорвалась к берегу Королевского военного канала, вызвав панику в рядах нем­цев, которые понесли большие потери в личном составе и, осо­бенно, в снаряжении. Наконец, заложенная в срочном порядке мина вывела из строя отважную “матильду”. Еще раньше орудий­ным огнем были уничтожены легкие танки. Может быть, горстка бронемашин, курсирующая в окрестностях Солтвуда и Сен-Гольф-Корса, и представляла некоторую опасность, но время уже было упущено.

Во время

этих драматических событий Шернер вел резервное подразделение (2-й батальон 143-го горнострелкового полка) на соединение с группой Pz.III. Последние находились под непос­редственным управлением командира дивизии до тех пор, пока они не перейдут через магистраль А-2, ведущую на Эйторн. Тан­ки едва ли не случайно наткнулись на 1-ю лондонскую бригаду, отставшую от 2-го танкового полка и пытающуюся его догнать.

Внезапное появление немецких танков произвело ужасное впе­чатление на англичан: они располагали лишь противотанковыми ружьями и пушками тех крейсерских танков, которые отстали от своих подразделений. Немцам потребовалось всего 45 минут, чтобы наголову разбить противника. Часть английских пехотинцев по­пала в плен, остальные были уничтожены.

Шернер быстро осмыслил новую ситуацию и перевел свои танки на юго-восточное направление, приказав им немедленно атаковать и уничтожить 2-й танковый полк англичан. Исполне­ние этого приказа привело к встречному сражению между Эйторном и Уайтфилдом.

Силы сторон оказались на этом участке примерно равными. У англичан было численное превосходство, но немцы сохраняли лучший порядок и проявили большее присутствие духа. Англи­чан, как всегда, застали врасплох. Солдаты рассеялись по большой территории, пытаясь добраться до Дувра. Крокер вместе с коман­диром 2-го полка едва не попали в плен. Английские танкисты, [224] оправившись от первоначального шока, сражались не на жизнь, а на смерть, но, увы, количество пострадавших неуклонно возраста­ло. К вечеру у англичан осталось всего 8 боеспособных танков, которые получили приказ по мере сил и возможностей проры­ваться на север.

К исходу дня 1-я бронетанковая дивизия сохраняла боеспо­собность, хотя и лишилась 40 процентов своих танков. Теперь она уже не была столь грозной силой. Эвансу пришлось уступить дав­лению со стороны командиров на местах, которые мечтали иметь танковое прикрытие каждый на своем участке фронта. Крокер и Пратт сделали все возможное, чтобы избежать расчленения под­вижных войск, и в какой-то мере им это удалось. Тем не менее, далеко не все уцелевшие танки смогли на следующий день при­нять участие в сражении.

Важная победа

Немцы не сразу осознали, что они одержали решающую победу. В разгар сражения фон Фитингоф послал Бушу во Францию тревожное сообщение с просьбой о подкреплениях. Он требо­вал задействовать в интересах армии максимальное число тя­желых бомбардировщиков, когда англичане возобновят наступ­ление.

Буш был удовлетворен действиями ВМФ и ВВС, которые не жалели сил, чтобы переправить людей, амуницию и снаряжение. Английские корабли ушли, и конвои возобновили свою работу. В личной беседе с Кессельрингом Буш заметил, что считает очень важным завершить разгром Королевского флота. “Вся наша дея­тельность, — сказал он, — окажется лишенной всякого смысла, если вермахт потерпит поражение в Англии из-за недостаточной поддержки с воздуха”.

К середине дня 15 июля Кессельринг еще не знал, чем закон­чилась атака против ключевых аэродромов англичан. Командую­щего Вторым воздушным флотом весьма беспокоило состояние людей, которые работали на износ. Кессельринг очень обрадовал­ся, когда Буш выразил желание слетать вместе с ним в Хоукинг на личном “шторхе” руководителя “ Люфтваффе-два”. [225]

На английской территории Кессельринга и Буша встретил фон Фитингоф, который радостно сообщил им, что английское контр­наступление остановлено. Это известие на какое-то время поло­жило конец

тревогам Кессельринга, хотя он прекрасно понимал, что англичане обязательно предпримут новую попытку — может быть, уже на следующий день. Резервы, остающиеся в распоря­жении Кессельринга, были отнюдь не многочисленны. Шернер же использовал свои последние ресурсы и потерял 20 из 30 тан­ков в жестоком сражении.

Буш высказал предположение, что Проливы, вероятно, снова будут закрыты ближайшей ночью. Следовательно, выполнить все заявки армии вряд ли будет возможно. Если не представляется возможным быстро переправить тяжелые орудия и снаряды к ним, Второй воздушный флот должен будет помочь армии бом­бардировщиками — прежде всего пикирующими. Талантливый и опытный стратег, Кессельринг понимал своих соратников и раз­делял их озабоченность. “Завтра, — пообещал он, — “штука” будут в вашем распоряжении”. [226]

Кессельринг снова был в прекрасном расположении духа. На аэродроме в Хоукинге ему вручили донесение о потерях английс­ких истребителей и о серьезных неполадках в системе наведения противника. Последнее означало, что большинство диспетчерских пунктов, скорее всего, были разрушены.

Увы, так оно и было на самом деле. На этот раз бомбовые удары застали самолеты на земле, повредили важные ремонтные службы и вывели из строя пункты управления, расстроив систему связи. Число английских истребителей в воздухе резко сократи­лось. В течение дня авиагруппы 10 и 12 получили от Даудинга сообщение, что они более не могут рассчитывать на 11-ю группу.

В ближайшее время система ПВО по всей стране будет пере­строена. “Командование истребительной авиацией, — заявил Даудинг, — более не может обеспечивать защиту английских горо­дов. Истребители должны помогать морским службам и участво­вать в сражениях на суше”.

В душе генерал, разумеется, понимал, что надежды нанести ощутимые потери “Люфтваффе” отныне не существовало. Для RAF настала тяжелая пора борьбы за выживание.

На следующий день Кессельринг внесет ограничения в схему поддержки армии с воздуха; основное условие сводилось к следу­ющему: авиация используется лишь против подвижных сил про­тивника, но не для обеспечения локальных операций пехоты. Ос­новные же силы “Люфтваффе” он приказал бросить против Коро­левского флота.

...Кессельринг и Буш летели во Францию. Внизу, в тускнею­щем свете дня, они видели очертания транспортных судов, на­правляющихся в Англию. Зрелище воодушевляло. Оба могли быть уверены в том, что значительная часть грузов сегодня дойдет до места назначения. Небо было чистым: англичане не хотели (или уже не могли?) поднять в воздух свою авиацию.

15 июля в 13:00 командование вермахта собралось для оче­редного совещания. Обсуждалась дальнейшая судьба “Морского льва”. Информация была более полной, чем накануне, 14 числа. Новость о танковой контратаке англичан еще не поступила в Ге­неральный штаб и не внесла разброд и беспокойство в сердца высших офицеров вермахта. Сообщалось лишь, что закрепление на захваченных позициях прошло удачно. “Конечно, есть кое-какие [227] трудности, — гордо заявил фон Браухич, — но в целом — успех налицо”. Редер и Геринг разделяли всеобщее воодушевле­ние. Командование вермахта не ожидало стремительного сворачивания действий RAF, и теперь этот факт радовал всех чрезвы­чайно. Подробный отчет о разрушении ключевых позиций ПВО Великобритании не был к этому времени получен, но, в конце концов, речь уже шла только о времени. Превосходство в воздухе представлялось вполне реальным. Значит, операцию следовало про­должать. Последний штрих внесло выступление Кейтеля. Он жи­вописал последствия отступления (если оно, конечно, будет пред­принято). В протоколе совещания имеется краткое резюме его речи: генерал Кейтель отметил, что в сложившихся условиях труд­нее эвакуировать войска, нежели оказать им поддержку. “Четыре дивизии вермахта находятся на английской земле. Следовательно, отступать поздно”.