Вторжение, которого не было

Макси Кеннет

Третья дивизия была кадровой и имела боевой опыт. С танками дело обстояло хуже. Дивизия располагала только 60 процентами штатной артиллерии, а фронт ее был слишком растянутым. Пыта­ясь надежно прикрыть хотя бы линию Темзы, Айронсайд привлек к операции 52-ю пехотную дивизию (генерал-майора Дж.С. Дрю) из резервов Восточной Англии и 2-ю пехотную дивизию (генерал-май­ора Н.М. Ирвина) из Линкольншира. Впрочем, командующий пре­красно понимал, что, какими бы сильными и тренированными эти подразделения ни были, им удастся только задержать врага. Зато с изъятием этих частей береговая линия осталась незащищенной, если не считать нескольких дивизий, так же плохо снаряженных и столь же немобильных, как

растаявшие при вторжении 1-я лондон­ская и 45-я пехотная дивизии.

“Соединение Эйч” в Ла-Манше

20-го числа соединение “Н”, потеряв по пути миноносец, при­было в Плимут. После дозаправки корабли вновь попали под удар с воздуха. (Их бомбили все время — с тех пор, как они оказались в пределах досягаемости самолетов Третьего воздушного флота Шперле.)

Соммервилл не понимал, какую роль планы сражения отво­дят его флоту. Прежде всего, он решил оставить в Плимуте [264] авианосец “Арк Ройял”: ни этот большой корабль, ни его устарев­шие самолеты не могли принести какой-либо пользы в узком проливе. С оставшимися кораблями (линейным крейсером “Худ”, линкорами “Резолюшн” и “Вэлиант”, двумя крейсерами и двад­цатью миноносцами) Соммервилл вошел в Ла-Манш. Это случи­лось днем 21 июля, в тот самый день, когда немцы прорывали английскую оборону при Мэдстоуне.

Препятствия, с которыми столкнулся Соммервилл, оказа­лись гораздо более серьезными, чем те, что находились в Ла-Манше вечером 15 июля. Следовало также учитывать, что ди­версионные операции Форбса в Северном море, вероятно, не отвлекут внимание немцев от событий в Дуврском проливе. На самом деле время было упущено. Оккупанты больше не зависе­ли от военных кораблей. Коммуникации 16-й армии охраняли минные поля и тяжелые орудия, расставленные по обеим бере­гам Английского канала и простреливающие перекрестным ог­нем весь пролив, а также торпедоносцы и пикирующие бом­бардировщики, которых было предостаточно. Черчилль через Паунда приказал Форбсу и Соммервиллу “овладеть каналом и выбить из него весь немецкий флот”. Но в этом обращении звучали нотки политической расчетливости: “Вы должны сра­жаться с максимальной решимостью, отдавая себе отчет в том, что в ваших руках не только судьба нации, но и последняя ко­зырная карта, позволяющая Империи победить в предстоящей борьбе”. Эти слова разъяснили адмиралам все. Битва до побед­ного конца больше не приветствовалась, — Черчилль решил искать новое решение “английской проблемы”.

Поэтому и Соммервилл и Форбс выбрали тактику, позволяю­щую действовать с наименьшим риском. Это означало держаться в отдалении от противника и заходить в контролируемые им воды только ночью или, в редких случаях, днем под прикрытием истре­бителей. Другими словами, они пожертвовали свободой действий и сражались со связанными за спиной руками. Впрочем, адмира­лы уже понимали, что их действия никак не отразятся на конеч­ном результате.

Королевский флот четыре раза обстрелял вражеские кораб­ли и береговые батареи — и это все! Немцы даже не изменили график отправления конвоев. “Люфтваффе”, между тем, посте­пенно выводили из строя британские корабли. Когда вечером [265] 22 мюля Соммервилл возвратился в Плимут, лишь “Вэлиант” оставался вполне боеспособным, остальные линкоры и крейсе­ры получили повреждения разной степени тяжести, Два мино­носца были потоплены и три — выведены из строя.

Схватка за Норт-Дауне

Немецкое присутствие в юго-восточной Англии было, в неко­тором роде, блефом. Сколько-нибудь заметные части вермахта действовали только в местах проведения крупных военных опера­ций. Нигде обман не был более очевидным, чем на территории, контролируемой 17-й пехотной

дивизией, которая оккупировала огромную территорию. Люди, живущие на захваченном простран­стве, сплошь и рядом даже не видели немцев. Участок Литтлехемптон — Петерсфилд контролировали столь незначительные силы, что Лок наотрез отказался двигаться дальше, пока не при­будут части VII корпуса.

23-го числа левый фланг 16-й армии был усилен частями 7-й пехотной дивизии фон Габленца из состава этого корпуса. Уже сосредоточившуюся 7-ю танковую дивизию Буш направил к “Ли­нии Генерального штаба” в район Бесингстоука. Хотя Буш и требо­вал “решительных действий”, он приказал Роммелю “воздержаться от крупного нападения до прибытия 7-й пехотной дивизии и объяв­ления VII корпуса боеспособным”. Но Роммель был известен сво­им неповиновением, он рисковал всегда, особенно же — когда замечал слабость врага.

Роммель начал с разведки оборонительных сооружений про­тивника. Выяснив, что 3-я английская пехотная дивизия находи­лась в полной боевой готовности, он переместил свои танки не­сколько западнее и обнаружил, что правый фланг “Линии Гене­рального штаба” отодвинулся за Бесингстоук. Когда утром 24 июля танки Роммеля подошли к Уолвертону, генерал испытал то чув­ство приближающейся удачи, которое нередко приходило к нему во Франции. Он нащупал стык между 3-й дивизией и ее соседом [266] справа — 1-й пехотной дивизией (генерал-майор К.А.Н. Андер­сон). Тотчас же 25-й танковый полк “вклинился” в это слабое место и окончательно разъединил подразделения противника.

В то же время 9-я танковая дивизия, помогавшая 35-й пе­хотной дивизии в атаке на Норт-Даунс, столкнулась с английс­кими войсками, охраняющими Пилгримс-Вей. За этот день ди­визия выдвинулась к Вест-Кингсдауну и теперь собиралась штур­мовать восточный фланг английской оборонительной позиции. Танки и бомбардировщики проделали брешь в обороне против­ника, и теперь немецкая пехота, сильно пострадавшая в боях с новозеландцами, австралийцами и канадцами, смогла захватить большое количество пленных. Умный и находчивый противник атаковал “Линию Генерального штаба” с воздуха и земли — в результате она начала давать трещины повсюду. Осознавая это, Буш приказал фон Фитингофу бросить в наступление все налич­ные силы.

22-я воздушно-десантная дивизия прикрыла фланги 35-й пе­хотной дивизии. Вместе они начали продвижение к Оффорду, пытаясь найти прорехи в обороне между Брайстедом и Вестерхемом.

К исходу этого дня немцы развернули один из оперативных штабов в Чартвелле, личной резиденции Уинстона Черчилля. Од­нако не стоит думать, что они не встречали сопротивления, — нет, совсем наоборот. Просто англичане, хотя они были столь же упорны в достижении своих целей, ничего не могли противопос­тавить прежде всего огромной боевой мощи врага, а уже потом его мастерству.

Приближение к Лондону

В руки немцев попадало все больше жизненно важных центров и линий связи. Это мешало нормальному управлению вооруженны­ми силами Англии и расстраивало все планы британских военачаль­ников. 7-й немецкий корпус, захвативший Бесингстоук, перекрыл шоссе и железные дороги, связывающие Лондон с Портсмутом, Саутгемптоном и всей юго-западной частью страны. Угроза нависла над дорогами в Бристоль и Саут-Вейлс. 6-я горнострелковая дивизия собиралась занять все северное побережье Кента, тем самым блоки­руя эстуарий Темзы. Военно-морская верфь в Ширнессе была осаждена, [267] но все еще работала. Гидлингхем, Чатем и Рочестер были окру­жены. Немецкие войска прекратили подвоз продовольствия и оста­новили работу некоторых фабрик, включая стратегически важный завод компании “Шорт”. Вспоминая те дни, мисс Анна Прайс из Рочестера писала: