Вторжение (Крестом и булатом - 1)

Черкасов Дмитрий

Документы, которые взял в руки иностранный гражданин, проходили под грифом "государственная тайна", ибо имели самое непосредственное отношение к энергетической безопасности страны. Но Чубайсенко было на это наплевать. Он был уверен в том, что никто и никогда не осмелится призвать его к ответу за уже совершенные преступления, в ряду которых передача совсекретных сведений иностранцам занимала не самое почетное место.

Эмиссар Ицхака Гаона заинтересованно зашелестел страницами.

* * *

Посмотрев пятичасовой выпуск "Вестей", Рокотов ушел в сад, уселся в тени огромной черешни и закурил, глядя сквозь переплетение ветвей куда-то вдаль.

Но спокойно посидеть и подумать ему было не суждено. Спустя

три минуты скрипнула калитка и во двор вошел уже переодевшийся в камуфляжную форму отец Арсений.

– Батюшка, что ж вы не отдыхаете?

– Не спится, - признался священник, усаживаясь напротив биолога, посмотрел новости и опять разнервничался...

– Понимаю, - вздохнул Влад, - но мы, к сожалению, ничем помочь не можем. Остается надеяться только на Бога или на западных спасателей. Без них ребят с лодки не вытащить... Если, конечно, будет кого вытаскивать.

– Вы довольно пессимистично настроены, - отец Арсений был на "вы" со всеми членами отряда, даже несмотря на то, что являлся духовным наставником для большинства из них.
– Господь милостив...

– Кто ж спорит, - печально сказал Рокотов.
– Но только в том случае, если сам человек делает все возможное для своего спасения. А у нас... Позор на весь мир. Со ста метров своих достать не можем.

– Сообщают, что спасательные люки повреждены, - осторожно заметил священник.

– У нас каждая такая авария выдается за экстраординарный случай, отмахнулся Владислав.
– Надо честно признать - прошлые катастрофы засекречены, выводов из них никто не сделал, а если и сделал - то они недоступны рядовым подводникам и обществу в целом, да и за последние десять лет мы просто-напросто разгромили свою спасательную службу. Вот и все. То, что сейчас осталось на флоте, - старая рухлядь. Я не удивлюсь, если окажется, что переходные люки "Мценска" несовместимы с люками спасательных аппаратов. А нам это преподносят как повреждения... Все как всегда, батюшка.

Собственную некомпетентность пытаются прикрыть враньем.

– И что же дальше?

– С подлодкой или вообще?
– вопросом на вопрос отреагировал Рокотов.

– И так, и так...

– С лодкой - не знаю, я не специалист. Слава Богу, сегодня Президент приказал этой золотопогонной сволочи принять помощь от Британии и Норвегии. Может быть, им удастся спасти хоть кого-нибудь. В чем лично я сильно сомневаюсь... Хочется верить, но не могу.

– А в целом?

– Аналогично. Существовать в таком состоянии Россия уже не сможет. Развалимся мы, святой отец, на несколько кусков. Осталось подождать всего ничего. Лет восемь-десять... Хотя, может и раньше.

– Влад, не надо называть меня "святым отцом", - мягко напомнил священник, - я же не католик. И вы тоже.

– Случайно вырвалось. Привык, знаете ли, к классической европейской литературе. В церковь, каюсь, хожу редко. А на исповеди вообще никогда не был...

– Вам стоит только захотеть.

– Это верно. Но знаете, отец Арсений, почему-то не хочется. Возможно, это большой грех, однако желания не возникает. Не потому, что я к религии плохо отношусь. Совсем даже наоборот... Веры нет в порядочность современной церкви, Владислав печально поджал губы.
– Вернее, в личности тех, кто нашу церковь возглавляет в настоящее время. Слишком много с ними связано грязных историй. Беспошлинные поставки водки и сигарет, участие в сомнительных коммерческих делишках, митрополиты-мужеложцы... Фактически церковь стала зеркальным отражением государственной машины - до определенного, не очень высокого уровня священнослужители остаются нормальными и порядочными людьми, а затем все резко меняется. Появляются политические интересы, возникают противоборствующие группировки, служение людям и Богу подменяется на-биванием собственной мошны. Это не кощунство и не

самооправдание, а объективный взгляд на происходящее. К сожалению...

– Человек не совершенен, - отец Арсений едва заметно передернул плечами. Не судите, и не судимы будете.

– Это справедливо только тогда, когда все придерживаются такого принципа, - не согласился Рокотов.
– А те, про кого я говорю, пытаются застолбить за собой изречение абсолютных истин и навязать пастве свои правила игры. К вам это не относится. Вы как раз вместе с нами...

– В церкви существует своя иерархия, - священник оперся локтями на стол, и разрушать ее крайне опасно.

– Я не призываю к разрушению. Но боюсь, что оно произойдет само собой. Развалится страна, а вслед за ней - и церковь.

– Вы все же думаете...

– Увы...

– Но ведь это - катастрофа.

– Я бы не был столь категоричен, - Влад снова закурил.
– Такой огромной территорией при таком небольшом населении, как у нас, практически невозможно управлять. Назначения представителей Президента в регионы ничего не решают. Создается еще один дополнительный и абсолютно неработоспособный бюрократический аппарат... Который как раз и может стать той соломинкой, что переломит спину верблюду. Вот и покатимся в пропасть...

– То есть, по-вашему, страну не удержать?

– У меня нет ответа. Не знаю. Теми методами, которыми это стараются сделать сейчас, точно нет. Нужно что-то иное. Только вот что?
– Рокотов погасил окурок в пепельнице.
– Амбициями и криками о "диктатуре закона" делу не поможешь. Какие-то мелочи подправить еще можно, а вот в глобальном плане... Что же будет дальше, покрыто мраком. Ситуация здесь и с "Мценском" высветила полную импотенцию власти. Все держится на энтузиазме людей. Таких, как мы с вами...

– Грустную картину вы нарисовали.

– Предпочитаю не врать ни самому себе, ни окружающим, - сказал хмурый Влад.
– Иначе сами себя угробим... У нас ведь как? Сначала всё рушим, ломаем, а потом на обломках пытаемся что-то выстроить. Причем из тех же обломков. Вы посмотрите на власть предержащих... Что изменилось с момента так называемой "перестройки"? Ничего. На руководящие должности пробиваются в основном подонки, опять возникает тот же механизм кумовства, что был в СССР. Тогда без КПСС никуда, сейчас - без протекции чиновников, подавляющее большинство которых вышло из рядов "верных ленинцев". Взяточничество изменило вектор, но не уменьшилось, а возросло в разы. Беззаконие, о котором столько жужжали "вражеские голоса", приобрело уже просто фантастический размах. Судебные и правоохранительные органы развалены до основания... И что прикажете делать в этом случае? Укреплять неведомую никому вертикаль власти? А зачем? Чтобы те, кто сейчас у кормушки, нажрались еще больше?

– С чего-то надо начинать, - неуверенно запротестовал отец Арсений.

– Надо, согласен, - Рокотов сдвинул брови.
– Но не с действия, не с запретительных законов, а со сбора команды профессионалов и с анализа ситуации. И только потом переходить хоть к каким-то телодвижениям... Как мы, например. Сначала купили оружие, провели тренировки, разработали стратегию, поняли, кто за что отвечает, а уж затем начнем выдвигаться в горы. Но не наоборот! У людей же, которые при власти, тактика совершенно иная - накосорезят, наруководят, понапишут горы бумажек, а потом пытаются разобраться, что ж ни черта не работает. Вы посмотрите на наши законы! Они все начинаются с запрещения. Конституцию я в расчет не беру, это документ декларативный... Вместо того, чтобы дать людям возможности развивать бизнес, зарабатывать деньги, спокойно существовать - создают частоколы из запретов, инструкций, приложений и прочей лабуды. Привилегиями пользуются только те, кто лижет задницы госчиновникам и подкармливает эту ораву пачками баксов.