Вторжение любви
Шрифт:
– Ричард женится на мне по любви, а не из-за оттенка моей кожи, – надула губки Аманда.
– Умоляю тебя, не стоит подвергать любовь испытаниям.
– Брось, мама, я уверена в его любви, и если мне суждено покрыться веснушками, значит, так и будет!
– Давайте не будем ссориться, – прервал словесную перепалку Томас, у которого начало стучать в висках. Ему внезапно захотелось оказаться в клубе, а потом насладиться обществом любовницы. И все же эти радости не привлекали его сейчас так сильно, как прежде. Он вновь взглянул на письмо, дающее возможность сбежать. Обрести свободу, пусть
– Что говорит твой друг, Томас? Он в самом деле поедет зимой в Египет? – В глазах Аманды вспыхнул интерес.
– Это уже решено. – Сложив письмо Эдуарда Эртона, молодой человек сунул его в карман. Египтолог, с которым Томас недавно подружился, знал о его любви к раскопкам. – Теодор Дэвис в очередной раз финансирует раскопки в Долине царей этой зимой. Он нанял Эдуарда, а Эдуард пригласил меня поехать с ним.
Слова Томаса произвели на женщин впечатление.
– Дэвис уверен, что на этот раз отыщет гробницу Тутанхамона. В прошлом году он нашел гробницу KV55 – весьма впечатляющее открытие, должен сказать. Хотя у этого американца довольно варварские методы. В поисках сокровища он роет землю как ребенок, а вовсе не как ученый. Он разрушил мумию. Очень обидно. Но у него по-прежнему есть допуск в Долину царей, и я не могу упустить такой возможности, – пояснил Томас.
Аманда захлопала в ладоши, с обожанием глядя на брата. А леди Кларедон прижала ладонь к груди.
– В самом деле? Если он найдет гробницу, это будет открытие века. Все говорят об этом. И тебя пригласили присоединиться к экспедиции? Это же так престижно, Томас!
– О, Томас, как чудесно! Когда ты уезжаешь? – спросила Аманда.
– Сразу после Рождества, в начале сезона. Герцог Колдуэлл пригласил меня в Египет взглянуть на арабских скакунов, выставленных на продажу. Так что этой поездкой я убью сразу двух зайцев.
Лицо графини помрачнело.
– Но ведь тебе не нужны больше лошади, Томас. Особенно те, что предлагает герцог.
– Конечно, нужны, – возразил Томас. – Shoofi man?
– Ради всего святого, Томас, что ты говоришь?
– Я просто спросил по-арабски: «В чем дело?» Этому языку научил меня герцог. Знания очень пригодились мне при недавней сделке. – Томас многозначительно посмотрел на мать. – Эта сделка дала тебе возможность устроить бал-маскарад.
Лицо леди Кларедон просветлело, а на лбу разгладились складки. Казалось, она даже помолодела.
– Да, у тебя есть деловая хватка, Томас.
– Мне выпала большая удача. Племени аль-хаджид принадлежат потомки знаменитого на весь Египет Маджд-аль-Дина. Никому доселе не позволялось заполучить их производителей. Но теперь благодаря герцогу я смогу купить несколько кобыл. Герцог покупает Аль-Сафи – чистокровного жеребца, происходящего от Маджд-аль-Дина. Он собирается продать мне права на разведение. У меня на руках целый список желающих купить жеребят от Аль-Сафи.
– Томас, в приличном обществе не ведут подобных разговоров.
– Но почему, мама? Мне эта тема кажется вполне подходящей. Ведь я говорю о породе и «голубой крови». Для нашей семьи происхождение имеет немалое значение, не так ли?
Леди Кларедон бросила на сына исполненный
– Будь благоразумным, сын. Подобные выражения – удел язычников, в нашем обществе таких вещей не обсуждают.
– Не беспокойся, мама, я буду сама благопристойность и подам пример язычникам. Я могу даже привезти одного в Англию на перевоспитание.
В глазах леди Кларедон промелькнул неподдельный ужас. Томас рассмеялся и отпил лимонада. Раздавшиеся за его спиной шаги возвестили о появлении отца.
На лбу графа залегли глубокие складки, когда тот посмотрел на супругу.
– Вы видели это, мадам? Что это значит? – С этими словами лорд Кларедон швырнул на стол газету и гневно ткнул пальцем в нижнюю часть страницы. Желудок Томаса сжался от нехорошего предчувствия. Отца никогда не интересовали сплетни, так почему же он сделал исключение для сегодняшней газеты?
Повисшую на террасе тишину нарушали лишь прерывистые возгласы графини. Краска отлила от ее лица, когда она пробежала глазами по статье:
– Как они смеют!
Томас взял у матери газету и прочитал заметку. К его горлу подступила дурнота, а в ушах слышались истеричные всхлипы матери. Он смял отвратительный листок, доставлявшийся как представителям высшего света, так и простым обывателям.
– «Голубая кровь, – вслух прочел Томас, – «Всевидящее око» разоблачает похождения падшей аристократки»
Далее автор высмеивал одну богатую титулованную семью, недавно дававшую бал, и тщетные попытки одной известной графини заполучить в гости короля Эдуарда. Король на бал не явился, потому что «у него были весьма неотложные дела в уборной». Его величество счел эти самые «неотложные дела» гораздо более приятными, нежели пустая болтовня графини и ее недалекой дочери.
Заметка была написана мастерски. Автор снабжал охочих до сплетен горожан пикантными подробностями. Имен он не называл, но всем, кто знал о недавнем бале, становилось ясно, что речь идет о семье Томаса. Автор высмеял и других аристократов, включая нескольких молодых леди, присутствовавших на балу. В конце острослов обещал дважды в неделю освещать происходящее в конкретной титулованной семье, а также в семьях других представителей высшего света. Серия очерков должна была закончиться в День святого Валентина разоблачением «любовного скандала» вокруг имени одной титулованной особы – «достигшего брачного возраста прекрасного цветка в очень модных туфельках». Автор намекал на то, что в прошлом году прекрасный цветок был сорван среди розовых кустов простым слугой.
Кипя от ярости, Томас оторвал взгляд от газеты, но притих, заметив выражение лица Аманды. В ее глазах читался ужас, который вскоре охватил и Томаса.
Он словно сквозь туман слышал крики отца и рыдания впавшей в истерику матери. Все его внимание было поглощено сестрой, ее искаженным от страха лицом.
Томас быстро пришел в себя.
– Это ничего не значит. Пустые сплетни. Перестань рыдать, мама.
– Но этот человек высмеял мой бал, – заломив руки, произнесла графиня.
– Он высмеял бы любого, кто пытался пригласить короля Эдуарда. – Томас отбросил газету. – Ты придала этому вздору значение? Он не заслуживает нашего внимания.