Вторжение любви
Шрифт:
– Фатима согласилась продемонстрировать танец живота. Может быть, Джасмин захочет присоединиться к ней?
Вспомнив о том, как Джасмин отрицала все арабское, Томас усомнился, что подобное возможно.
– Не знаю, умеет ли Джасмин танцевать? – с сомнением протянул он.
Рамзес подмигнул.
– Умеет. Поверьте мне, это у нее в крови.
Громкое улюлюканье прорезало воздух, когда бедуины ударили в свои маленькие круглые барабаны. Фатима грациозно танцевала под их аккомпанемент. Внезапно к ней присоединилась Джасмин. Она покачивала бедрами и дразняще
Краем глаза Джасмин отмечала, как жадно смотрит на нее Томас. Танец закончился, и девушки сели на свои места под громкие рукоплескания окружающих. Покрасневшая от гордости Джасмин приняла из чьих-то рук чашку холодного сладкого чая. Томас рассматривал ее с еле заметной улыбкой на губах.
Внезапно девушка поняла: восхитительное путешествие подходит к концу. По приезде в Каир ей придется послать мистеру Майерсу телеграмму с указанием, какую именно колонку отдавать в печать. Кого она погубит – себя или сестру Томаса?
Из раздумий ее вывел громкий смех. Дети Джабари и Рамзеса подтрунивали над Фатимой. Белокурый сын шейха не присоединился к общему веселью. Он просто молча смотрел на Фатиму. При этом выражение его глаз было серьезным для его пятнадцати лет. Элизабет бросила полный любви взгляд на своего мужа Джабари. Очевидно, им было непросто преодолеть пропасть, разделяющую их традиции и культуры. Но Томас был наследником графа и принадлежал к гораздо более высокому сословию, нежели Элизабет.
Он принадлежал Англии.
А Джасмин принадлежала Египту. Теперь она отчетливо видела это.
«Я идеально вписалась в эту жизнь», – думала про себя Джасмин. Модные тенденции, богатство, прогулки по Роттен-роу и допуск в высшее общество больше не имели для нее значения. Здесь Джасмин не чувствовала больше необходимости кому-то что-то доказывать. Люди ценили ее по заслугам, и Джасмин наконец добилась признания. Здесь никто не думал о ее происхождении, а цвет кожи не являлся больше поводом для того, чтобы заклеймить ее невежественной, грязной или умственно и морально неполноценной!
Это земля ее предков. Зов пустыни пропитывал ее кровь и притягивал ее больше, чем холодный английский туман. Она столько лет тщетно пыталась приспособиться к английской культуре и традициям. А пустыня всего за несколько недель приняла ее в свои объятия так же легко, как… скорпиона. «А я и есть Коричневый Скорпион», – с грустью думала Джасмин. Но она больше не считала это прозвище обидным. Томас прав. Скорпионы не бесполезны.
Джасмин видела, с какой нежностью наблюдает за ней Томас, и ее сердце переворачивалось в груди. Эмоции, горящие в его взгляде, заставляли ее внутренне дрожать. Она определенно ему небезразлична. Только разве может между ними быть что-то серьезное? А брак? Разве может дочь пустыни стать женой состоятельного графа, преданною семье
Глава 22
Путешественники возвратились в Каир на поезде. Томас был молчалив и только изредка принимал участие в беседе. Его определенно что-то беспокоило. Занимал ли его мысли тот же самый предмет, что не давал покоя и Джасмин – выход в печать скандальной колонки? По приезде в отель Томас занялся приготовлениями к поездке в Луксор, куда Джасмин должна была отправиться на поезде с друзьями своего дяди.
Джасмин присоединилась к Грэму в гостиной отеля. Герцог задумчиво посмотрел на девушку.
– Боюсь, у меня плохие новости. Андерсоны задерживаются в Европе и приедут только через две недели. Я остался бы с тобой, но мне нужно возвращаться к жене и дочерям. Я забронировал билет на послезавтра. Хочешь, я возьму билет и для тебя?
Джасмин не стремилась возвращаться в Англию. Ей хотелось остаться в теплом доброжелательном Египте.
– Я могла бы пожить здесь одна. Это вполне безопасно. Я справлюсь, дядя Грэм. С удовольствием проведу пару недель в одиночестве. Или вы переживаете, что Каир не сможет справиться с вашей племянницей? – пошутила Джасмин.
Грэм наклонился вперед, и в его глазах промелькнула грусть.
– Джасмин, я люблю тебя как родную дочь. Но чувствую, что ты ускользаешь от меня, пытаясь найти свое место в жизни. Оставайся в Каире и постарайся узнать Египет так же хорошо, как знаю его я. А потом приедут Андерсоны. Египет – твое наследие и твоя родина.
Джасмин тихонько засмеялась.
– Я могу писать статьи или же читать. – Улыбка девушки померкла, когда она вспомнила о том, с какой холодной ненавистью относились в племени к ее родному отцу. – Это путешествие оказалось довольно болезненным. Мне было нелегко узнать правду о Фарике.
– Я давно понял, детка, что нельзя откладывать неприятные или необходимые путешествия. Правда может причинить боль. Но принять ее гораздо проще, когда тебя поддерживает дорогой человек. – Грэм бросил взгляд на дверь, а потом вновь посмотрел на племянницу. – Думаешь, Томас сможет стать этим человеком?
Пораженная вопросом, Джасмин отшатнулась.
– Вы имеете в виду… замужество? Не стоит питать иллюзий, дядя Грэм. Меня это не интересует.
– А я думаю иначе, – произнес герцог. – Я видел, как он смотрит на тебя, Джасмин.
Нижняя губа девушки предательски задрожала. Иногда она раздумывала о подобной возможности, но это были лишь мечты – не более того.
– Лорд Томас женится на происхождении и деньгах. Мы принадлежим к разным мирам и совсем не подходим друг другу.
– А мне кажется, ты ошибаешься. Следуй своему сердцу, Джасмин, а не разуму. Это путешествие действительно стоило того, чтобы его предпринять.
Грэм кивнул на дверь, в которую быстрым шагом вошел Томас. С горящими глазами Джасмин наблюдала, как он подходит и садится.