Вторжение любви
Шрифт:
– О чем ты говоришь? Глупость какая-то.
– Запел по-другому, да? Что ты сказал мне в отеле? Ты же практически признался, что меня выкинули от туда с твоей подачи. Ты сказал, что преподал мне урок в отместку за то, что я писала свои колонки. Не отрицай этого, Томас.
К немалому изумлению Джасмин, на лице Томаса появилось виноватое выражение. Он закрыл глаза.
– О Господи… Значит, вот в чем дело. Джасмин, я не представлял, насколько далеко зашло…
– Итак, сэр, я всего лишь прошу вас дать мне денег, чтобы я могла телеграфировать родителям. Как только они пришлют мне нужную сумму, я верну
На щеках Томаса заиграли желваки, когда он отвел взгляд. О Господи, его губы сжались, как если бы он старался умерить гнев, Джасмин молчала, чувствуя, что надежда угасает с каждой секундой.
– Я дам тебе денег, если ты действительно этого хочешь.
Облегчение было столь велико, что у Джасмин подкосились ноги. А может, виной тому был голод. Ведь она выпила утром лишь чашку чаю.
– Спасибо. По приезде в Англию я верну тебе все сполна. Хотя ты ведешь себя очень странно, Томас. Я бы даже сказала, что видела сегодня двух разных человек – мужчину, которого знаю, и того жуткого незнакомца в отеле. Что на тебя нашло?
Томас смотрел на улицу, погруженный в размышления. Потом он вновь взглянул на Джасмин. Его взгляд был пронзительным и оценивающим. В нем читался расчет, совсем как в тот день, когда он выбирал лошадей.
– Нет, я не стану ждать, – медленно произнес он. – Ты расплатишься немедленно.
Сердце у Джасмин упало.
– У меня есть к тебе предложение. Это лучше возвращения в Англию. Вернуться домой, где никто не знает о том, что ты потерпела фиаско, хотя могла прославиться, став свидетелем того, как была найдена гробница Тутан-хамона? Ты в самом деле этого хочешь? Я думаю, нет.
Томас знал Джасмин слишком хорошо.
– Возможно, я все-таки вернусь в Англию, – с вызовом произнесла она. – Почему я должна думать о тех, кто копается в песке?
Взгляд, коим наградил ее Томас, заставил Джасмин почувствовать себя еще более жалкой. Он скрестил руки за спиной. Пешеходы наводнили улицу подобно нескончаемому потоку. Кое-кто из них с любопытством поглядывал на молодых людей. Краем глаза Джасмин заметила собаку, с надеждой взирающую на них из-за кучи мусора.
– Мне нужен личный слуга на время моего пребывания в Долине царей, – наконец сказал Томас. – Я не нашел никого, кто одинаково хорошо владел бы английским и арабским языками. Я оплачу твой обратный билет и положу хорошее жалованье. У тебя будет доступ к раскопкам. Ты сможешь записывать свои наблюдения и посылать их в Англию издателю. В обмен на это ты будешь исполнять обязанности моей прислуги. Стирать одежду, накрывать на стол, содержать мое жилище в чистоте и исполнять все, что бы я ни попросил. Ты понимаешь, Джасмин? Все, что я попрошу.
Джасмин отступила назад. Ее охватила такая ярость, что ей захотелось отвесить Томасу пощечину.
– Я не стану твоей любовницей.
– Конечно, нет, – произнес он, – Но ты станешь моей служанкой и будешь меня слушаться. Я думаю, немного унижения пойдет тебе на пользу.
– Ты снова ведешь себя ужасно, как тогда в отеле. Почему? Ответь.
Томас вновь окинул взглядом улицу. Он достал из кармана листок бумаги и протянул его Джасмин.
– Это
Джасмин в ужасе пробежала глазами по строчкам. Это была совсем не та статья, которую должен был опубликовать мистер Майерс и в которой она порочила собственную репутацию. Ничего подобного она вообще не писала.
Обеспокоенный взгляд Джасмин встретился со спокойным взглядом Томаса.
– Это ложь! Ты не соблазнял служанку Аманды в саду!
– Конечно, ложь. Но ведь никто об этом не знает. Зато теперь моя сестра спасена. Твоя колонка содержала гораздо более ужасные сплетни. Родители Ричарда пребывали в таком шоке, что заставляли его расторгнуть помолвку. Я предупреждал, чтобы ты не вредила моей семье. Ты чуть не погубила мою сестру, Джасмин. Она лишилась бы своего доброго имени – а это единственное, что действительно есть ценного у женщины. Я не мог этого допустить.
– Мистер Майерс никогда не напечатает эту чушь.
– Напечатает. Я заплатил ему кругленькую сумму за публикацию совсем другого материала, в котором стрелки переведены на меня. Я бы вообще не стал ничего предпринимать, но сплетни уже поползли. Люди начали подозревать бедняжку Мэнди, и я понял, что только статья, рассказывающая о моей скандальной связи, сможет заставить их замолчать.
Кровь отлила от лица Джасмин, когда Томас озвучил размер гонорара мистера Майерса.
Вот почему он так вел себя там, в отеле, когда Джасмин застала его с цветочницей. Его гнев был слишком силен, чтобы он захотел помочь ей. Джасмин стало стыдно.
– Я не собиралась допускать, чтобы скандальная колонка была напечатана! – закричала она.
– Но ведь это не имеет никакого значения, не так ли? – произнес Томас почти нежно. – Меня всегда называли хорошим бизнесменом, а хороший бизнесмен всегда возвращает долги. Ты задолжала мне, Джасмин. Моя мать отнеслась к тебе непростительно ужасно, но ведь ты сама приняла решение проникнуть на бал. Ты не оставила Мэнди шанса, когда опубликовала свою колонку.
Подойдя ближе, Томас гневно взглянул на Джасмин. Большой, устрашающий, он заставлял ее чувствовать себя мухой, попавшей в паутину.
– Я предупреждал тебя, что всегда защищаю принадлежащее мне. Ты не обратила внимания на мои слова. Однако у тебя по-прежнему остается выбор: работать на меня, или продолжать просить милостыню на улице. Уверяю тебя, я буду гораздо более понимающим и нежным хозяином, нежели кто-то другой.
– Никто не может быть моим хозяином, – огрызнулась Джасмин.
– У каждой женщины и у каждого мужчины есть хозяин, – возразил Томас, и Джасмин уловила в его голосе горечь.
– Я не стану вашей любовницей, лорд Томас.
– Пойми, Джасмин, я зол, но я хочу вновь увидеть тебя в своей постели. Я не стану тебе лгать. Не стану даже пытаться.
У Джасмин перехватило дыхание, когда Томас окинул ее обжигающим взглядом. Он действительно не лгал.
– Ты возьмешь меня помимо моей воли? – спросила она. «Как пытался это сделать другой», – с горечью подумала она, и ее сердце сжалось.
Томас покачал головой.
– Никогда. Все произойдет по обоюдному согласию. И поверь, Джас, ты снова придешь ко мне. Ты не можешь устоять передо мной, как не могу устоять перед тобой я.