Вторжение в Ойкумену
Шрифт:
Рядом с Фалькштейном появился какой-то невзрачный колдун, который что-то шепнул ему на ухо. Тот повернулся и посмотрел на Влада.
— Ты один? — спросил он.
— Нет, все мы, — ответил тот, не подозревая, к чему этот вопрос. — Только трое в церкви, а двое на рынке.
— Зови их, — коротко сказал граф. — Послушаем выступление императора на Первой площади, с лучших мест. Молитвы и торговля на сегодня закончены.
Сначала Владислав засомневался, опасаясь, не получит ли он ещё один втык от шелта, а потом махнул рукой, решив, что это неважно. Соученики нашлись довольно быстро. Одни шли, весьма растерянные, от церкви, другие с рынка.
— Влад, что происходит? — подбежала и прижалась к нему Лера.
—
Невесть откуда взявшиеся телохранители графа, расталкивали толпу. Доселе пустынные улицы, медленно, но верно заполняли улицы, и им приходилось пробиваться сквозь огромные массы людей.
Уже у самой площади они столкнулись с жандармами, которые ограничивали вход на площадь, где должен был выступать император да, почти для всех.
— Куда прёшь, мурло! — орал усатый и мордатый жандарм, на какого-то явно мелкоуголовного шныря. — Стой тутова, и тебе всё обскажут! А то нагайкой перетяну!
Однако, увидев фон Фалькштейна, он вытянулся во фрунт и угодливо произнёс.
— Ваше благородие, вы бы поторопились, а то, не ровён час, вообще на площадь пускать перестанут.
— Да-да, благодарю, любезнейший, — и кивнул на шестерых пришельцев. — Господа студенты со мной.
Жандарм козырнул, и с улыбкой принял из рук графа гривенник. На площадь они прошли беспрепятственно. Влад с интересом оглядел присутствующую публику. Аристократия, военные, маги, купцы, духовенство. Только где-то вдалеке стояли с десяток представителей третьего сословия, но не всякая шелупонь, а уважаемые мастеровые, их тех, что зарабатывают порой поболе иного купца.
В этот момент чародею и стало скучно, ибо он понял, что попал на очередное протокольное мероприятие, из тех, которые проводили в его сельской школе перед всякими чиновниками из РОНО.
Едва появился император, как шум на площади стих, а в наступившей тишине разливалось неподдельное уважение и восхищение, которое моментально почувствовал Владислав. И нет, это не было благодарностью за его деяния, а у Феодора III таковых было немало, вспомнить, к примеру, что больше нет никакой угрозы со стороны Одисстайских гор, степей Северной Киммериды, да и сам остров с магами стал частью империи, а на западном побережье Террановы появились первые поселения склавинов. К тому же при нём навели порядок внутри страны, прекратив кадровую чехарду и дав укорот своевольным наместникам. О нет! Это было практически религиозное благоговение к человеку, чьи предки правили практически легендарной Восточной Лацийской Империи, и были у истоков нынешней цивилизации. Для выросшего в республике, чтобы не говорили злые языки, Влада, это ощущение было в новинку. Как он вспоминал, впоследствии именно это больше всего его поразило в Ойкумене. Даже не магия и прочие чудеса этого мира.
Словом, он был поражён настолько, что поневоле стал вслушиваться в речь пожилого императора. Тот говорил медленно, чеканя каждую фразу, но ничего нового он не услышал. Практически то же самое, что он и читал в газетах. Коварные бастарды, которые воспользовались бедственным положением Нейстрии, оболванили несчастный народ и теперь несут угрозу окружающим странам, но Второй Альянс (вот и прозвучало первый раз это слово) положит конец этим выскочкам и отправит их в небытие.
Когда император закончил речь, то вся площадь ревела в порыве верноподданно-патриотических чувств. И даже кое-кто из его соучеников поддался этому настроению. Роберт, Александр и Светка. Влад посмотрел на Фалькштейна, и тот лишь пожал плечами и вздохнул.
Но, всё скоро кончилось. По крайней мере, на площади. А в городе походу дела намечались массовые гуляния, переходящие в драки и разгром.
—
— Не спеши, — холодно оборвал его Владислав. — А то успеешь.
Все удивлённо посмотрели на чародея, который, так уж получилось, как-то незаметно стал их лидером. Особенно удивились Тоня и Лера, которые как раз считали Влада основным милитаристом их команды.
— Ты чего? — усмехнулся Саня. — Назад сдал?
— Сашуня, а тебе твоя случайная победа над бароном излишней самоуверенности добавила, я посмотрю, — начал Влад. — А вот я Макса д’Арно побаиваюсь, хотя он сбежал от нас при единственном столкновении. А знаешь почему? Потому что он прекрасный чародей, до которого мне никогда не вырасти. Поэтому я уверен, что наша армия, алеманнская, и до кучи альбийская, получат по зубам. Алурийцы — не дураки, во-первых, а во-вторых, если всё было бы так просто, то шелта нас подыхать в нашем мире. И уж тем более они не стали бы использовать запасных избранных.
Александр хотел что-то возразить, но посмотрел на мрачную Леру и Тоню, и промолчал. Сарказм в голосе Владислава, когда он говорил про запасных, был лучше всех правильных фраз, что можно было найти. Это почувствовал и граф Фалькштейн.
— Друзья, я согласен с Владом. И я, и мой дядя были против объявления войны. Но, к сожалению, императоры прислушались не к разведке, а к министрам, которые рекомендовали объявить войну, и закончить её как можно скорее.
— А министры на дотациях у альбийцев, — нервно дёрнул щекой Влад. — Которых не устраивает то, что Алурия выдавливает их с континента, пытается перерезать сообщение с колониями. Я помню, Лео. Ты намекал.
Александр покраснел и что-то пробубнил себе под нос, про всяких, что суют нос не в свои дела. Фалькштейн же, напротив, обернулся по сторонам.
— Друзья, давайте такие разговоры мы будем вести в более спокойной обстановке. Всё-таки война началась. Некоторых темы не стоит обсуждать на улице, да и в помещении, только убедившись в его полной защищённости.
— Вы правы, — неожиданно вежливо сказала Тоня. — Куда предлагаете направиться?
— В наше посольство будет неуместно, да и вызовет вопросы, — задумчиво сказал Фалькштейн. — Поэтому предлагаю оправиться телепортом в мой домик, в Плёсске. Небольшое поместье, очень скромное. Моя семья приобрела его, чтобы было где останавливаться, когда дела приводят нас в Склавинскую империю…
Так, под рассказы о скупости отца, который ни за что бы не позволил купить дом в столичном Агис-Петросполе, они переместились во второй по значению город империи — Плёсск, стоявшим на берегу красивого и живописного озера, как и сам дом графа.
Плёсское княжество стало тем государством, что приютило беглого сына императора Восточной империи, когда Корнелиополь пал под ударами армии турсманов и тёмных рас. В самом Плёсске за несколько лет до того княжеская династия пресеклась естественным образом, и соседи уже с интересом зарились на оставшийся бесхозным престол. Местным жителям ничего не оставалось, как стать подданными пусть и оставшегося без империи императора, но зато с небольшим, хорошо обученным войском, управленцами и магами. Магическая мысль на территории восточных склавинов тогда находилась на крайне низком уровне. Поэтому имперские маги, которые к тому же постоянно общались с Киммеридой, стали важным подспорьем в том, что княжество, во-первых, выжило, а во-вторых, дало прикурить соседям, объединило разрозненные Склавинские земли, и создало мощную империю. Объединённая Склавиния, хоть и спустя много веков, и большими усилиями, но сумела остановить нескончаемую экспансию тёмных рас. Да и защитить местных жителей от жадных взглядов соседей тоже у империи получилось, к тому же многие соседи и сами скоро стали подданными.