Вторжение
Шрифт:
Таким образом, мы подходим к главному: управление и стратегический уровень готовности русского флота к действиям не соответствовали времени. События лета-осени 1854 г. наглядно демонстрировали, что многие мировые военные доктрины по мере установления господства пара над парусами безнадежно устарели и настоятельно требовали коренного пересмотра. Это признавалось апологетами русской военной мысли второй половины XIX века.
«Борьба отживающего парусного флота с нарождающимся паровым была невозможна — и союзники, господствуя на море, совершенно не боялись за безопасность своих сообщений во все время продолжительной осады Севастополя.
Без сомнения, если бы пар в нашем флоте имел такое же широкое применение, какое он имел у противников, то влияние враждебных флотов было бы сильно оспариваемо, и смело можно сказать, что Восточная война несмотря на
Опасность для Российской империи лежала в самом стратегическом планировании морской войны. А точнее — в его отсутствии.
Проблемами морской стратегии занимались чины сформированного в 1831 г. Морского штаба, вскоре переименованного в Главный морской штаб. Однако вопросами оперативно-стратегического управления флотом этот орган вплоть до 1903 года занимался формально.
В первой половине XIX в. сооружению и укреплению приморских крепостей в России уделяли серьезное внимание. Получили развитие такие крепости, как Кронштадт, Севастополь, Выборг и Ивангород. Однако техническая отсталость России не позволила создать крепости, которые могли бы выдержать атаки с суши и моря вооруженных сил европейских стран. Флот российский тоже не был современным…
В связи с этим накануне Крымской войны на всех морях флот имел сугубо оборонительные планы, в которых предполагалось для обороны приморских крепостей использовать корабельный состав (то есть превратить корабли в плавучие батареи). Например, из трех дивизий Балтийского флота две прикрывали Кронштадт и одна — Свеаборг. Образовался комитет по составлению частных инструкций комендантам крепостей, но он со своей задачей не справился: не смог даже собрать достоверные сведения о состоянии крепостей. Например, в Петербурге считали, что в Кинбурне находится более 250 орудий, на самом деле их было менее 25.
О разработанном еще адмиралом М.П. Лазаревым плане, согласно которому предусматривалось в начале войны в районе Босфора внезапно высадить десант [100] в составе более 6 000 человек при 32 полевых орудиях, видимо, забыли». {192}
И последнее. Техническое превосходство ничто, если даже при наличии хорошего стратегического планирования нет мотивации к достижению успеха. А потому необходимо было учитывать и моральный фактор. Как ни прискорбно, но на первом этапе война стала невероятно популярной во Франции и особенно в Англии, где все общество горело желанием наказать русских за разгромленный турецкий флот. {193} Все средства массовой информации были заполнены карикатурами, на которых Россия изображалась в разных, часто оскорбительных лицах, но исключительно как мировой злодей. Среди русского народа столь ярко выраженного единого патриотического порыва не наблюдалось.
100
Затем решительными действиями высаженных на турецкое побережье войск планировали захватить оба берега Босфора, бомбардировать Константинополь и принудить турецкое правительство к капитуляции. При этом предусматривалось захватить оба берега Дарданелл и таким образом установить контроль за Черноморскими проливами.
ПОЧЕМУ СЕВАСТОПОЛЬ?
Снова вернемся в союзные штабы, где, пока мы с вам рассуждали о стратегии и стратегической инициативе, полным ходом шло планирование операции. Удивленные быстрой потерей русскими господства в акватории Черного моря, английские и французские командиры искали возможность сохранения его не на короткий срок, а на все время экспедиции. Тем более, что ее продолжительность не была определена конкретными временными рамками: все зависело от хода военных действий. Конечно, учитывалась техническая отсталость России,
И всё же союзники явно опасались Черноморского флота, считая его серьезным препятствием к высадке.{195}
А опасаться было чего. Русский флот всегда непредсказуем. Чтобы лишить Черноморский флот возможности эффективно наносить удары в акватории, необходимо было лишить его места базирования с развитой инфраструктурой. Уничтожение главной базы влекло за собой смертельный удар непосредственно по самому флоту — еще одной цели операции.{196}
Это предопределяло участь Севастополя,{197} своим естественным географическим положением обеспечивавшего стратегический контроль за акваторией Черного и Азовского морей, одновременно прикрывая устья Дуная, днепровские и бугские лиманы, Одессу, Херсон и Николаев: «…Генуя, Севастополь, Торрес-Ведрас, Данциг получили, каждый по-своему, свой смысл из-за близости к морю».{198}
И хотя география и определяла место Севастополя в планируемой кампании, всё же главным аргументом, определившим его основной целью кампании, стала даже не геополитическая составляющая, а прежде всего отмечаемые многими исследователями стратегические выгоды расположения крепости.{199}
«Положение Севастополя, расположенного на южной оконечности выдвинутого в море Крымского полуострова, является как бы центральным для всего театра. (Расстояние от Севастополя до Одессы — 160 миль, до устья Дуная — 179, до Батума — 280). В силу этого Черноморский флот, базируясь на Севастополь, получал командующее положение над всеми путями между восточными и западными портами, точка пересечения которых лежит недалеко к югу от него… Соседние с Севастополем бухты Крымского побережья имеют важное тактическое значение в отношении обороны района».{200}
«В смысле господства на Черном море положение Севастополя крайне выгодно: он находится в середине, напротив Босфора, может прикрывать устья Дуная, лиман Днепра и Буга, Одессу и лежит недалеко от входа в Азовское море. С другой стороны, положение его как военного порта опасно вследствие изолированности со стороны суши: Перекопский перешеек легко перекрыть, также легко прервать сообщение с востока через Керчь. Через мелкое Азовское море к северо-восточному берегу полуострова с Дона могут проходить лишь небольшие суда, так что владеющий морем в известной степени контролирует уже и Крымский полуостров. Севастопольская бухта с маленькими заливами на южной стороне представляет прекрасный военный порт с удобными входами и обширными якорными стоянками для большого флота. Владеть Севастополем — значит, владеть Крымом и господствовать над Черным морем».{201}
Что ж, по-другому и не могло быть. Рожденный в эпоху бурного военного строительства, порт и приморская крепость Севастополь был обречен стать центральным пунктом грядущей кампании, хотя изначально события, предопределившие его судьбу, начинались совсем в другом месте.
Значит, если союзники решались на действия против России на ее территории, то уничтожение Севастопольской крепости становилось ее непременным условием, И тому подтверждений множество. В письме от 29 июня 1854 г. премьер-министр Великобритании Джордж Гамильтон-Гордон [101] обращает внимание английского главнокомандующего на то, что любые военные усилия в регионе не будут иметь смысла, если Севастополь не будет взят, а его укрепления — разрушены. {202}
101
Джордж Гамильтон-Гордон, 4-й граф Абердин (George Hamilton-Gordon, 4th Earl of Aberdeen, 1774–1860 гг.) английский политический деятель, 34-й премьер-министр Великобритании (1852–1855 гг.).