Вторжение
Шрифт:
Проект Наполеона подвергся всесторонней критике, в результате чего в 1853 г. было решено ввести пушки-гаубицы в дивизионную артиллерию, дать конной артиллерии рассверленные 8-фунтовые пушки с перспективой их последующей утилизации, сохранить в резервной артиллерии 12-фунтовые батарейные пушки и 15-сантиметровые гаубицы. 12-фунтовые пушки-гаубицы были снабжены коротким прицелом, вставляемым в обойму, укрепленную на заднем срезе торели [150] , над винградом. [151] Таким образом, идея единого калибра и образца полевого орудия осуществилась лишь отчасти. Но во время Крымской войны все 240 орудий французской полевой дивизионной артиллерии и 60 резервных состояли исключительно из пушек-гаубиц.
150
Торелью
151
Винград — бугорок (прилив), на конце казенной части артиллерийских орудий, заряжавшихся с дула, для облегчения различных вспомогательных действий при орудии.
Соотношение сил артиллерии и пехоты было принято 2,4 орудия на 1000 чел. Соотношение конной и пешей артиллерии — 1/3 к 2/3 соответственно. На каждое орудие полагался боезапас из 600 зарядов. Из них 1/3 в зарядных ящиках, а 2/3 — в парке.{603} Персонал артиллерии насчитывал 5 266 человек личного состава при 4 836 лошадях. Общий вес имущества артиллерии — 4 000 тонн. Учитывалось все. Мелочей не было. Например, на 24 000 лошадей заготавливалось 2 400 кг гвоздей для ковки (в подразделениях для полевой артиллерии — 100 кг на батарею, для конной — 150).{604}
Значительные силы армии прибывали из Алжира. В их число входили 3 полка зуавов, полк алжирских стрелков (тиральеров), два полка африканских егерей, несколько полков пехоты, 2 полевые батареи, 1 горная батарея, 1 секция обоза и др. части.
25 августа 1854 г. приунывший было после пожара, едва не нарушившего планы, маршал Сент-Арно издал приказ о начале экспедиции в Крым. От былого пессимизма не осталось ни следа: войскам предстояло совершить то, к чему они готовились несколько месяцев. Французские солдаты в гораздо меньшей степени, чем британцы, предавались радостям лагерной жизни и значительно больше времени уделяли ротным, батальонным, полковым и даже бригадным учениям, а также боевой стрельбе.{605} В результате последующие события показали их большую готовность к боевым действиям, чем британских коллег.
Как и у англичан, первыми солдатами французской армии, ступившими на болгарскую землю, были саперы. 27 мая 1854 г. 250 военнослужащих этого рода войск сошли с палубы фрегата «Касик» в Варне. Капитан английских военных инженеров Конноли сразу же отметил разительное отличие французов от британских коллег. Работая в 20 ярдах друг от друга, они оставались совершенно разными по характеру и образу жизни. Французские солдаты были импульсивными, веселыми, жизнерадостными, активно помогающими друг другу. У них всегда звучала громкая речь, смех. Англичане молчаливы, сдержаны. У них в меньшей степени была развита взаимопомощь, хотя они были не менее добросовестными и исполнительными. Но и тех и других объединяло одно: зная или догадываясь, что целью всей их работы есть высадка в Крыму, атака Севастополя и его полное разрушение, они не знали, что мечты о быстром успехе в скором времени окажутся иллюзией.{606}
Французские саперы отлично справились с задачей. В назначенное время пирсы для приема кораблей были готовы и вот-вот должны были задрожать от стука тысяч кованых солдатских ботинок.
Этот день не заставил себя ждать. 30 августа, выполняя приказ своего главнокомандующего, которому так и не удалось стать очевидцем реализации амбициозных планов, французские войска начали выдвижение к местам погрузки. Посадка на транспорты французских экспедиционных войск продолжалась с 31 августа по 2 сентября 1854 г. Это было гигантское административное мероприятие, продолжавшееся без остановки и перерывов несколько дней.
Пехота, артиллерия, кавалерия
В организационном плане войска были представлены 4-мя пехотными дивизиями. Настало время и на них посмотреть ближе.
1-я дивизия: дивизионный генерал Франсуа Сертен Канробер
Считался наиболее успешным генералом французской армии. Боевой опыт начал в Алжире, где служил до 1850 г. Во время государственного переворота «…обнаружил особенную преданность нынешнему императору».{607} Не случайно перед отправкой экспедиции в Крым получил секретное предписание Наполеона III, согласно которому должен был в случае смерти маршала Сент-Арно сменить его на посту главнокомандующего экспедиционными силами. В то же время храбрый на поле боя, в административных вопросах проявлял нерешительность: «Нельзя браться за все вдруг, часто повторял он».{608}
Человек, бесспорно, интересный и неординарный,
…Чтоже касается его военных доблестей, то он был, по словам Revue Encyclopedique от 15 февраля, «прекрасным полковником зуавов, хорошим бригадным генералом, ординарным дивизионером, посредственным корпусным командиром и неспособным главнокомандующим». Он сам понимал это, и когда судьбе было угодно выдвинуть его на первое место в Крымской кампании и в Прусско-Французской войне, то он во время первой сам отказался от поста главнокомандующего французской армии, который ему достался после смерти Сент-Арно, и предложил не только состоять под начальством своего подчиненного Пелисье, но даже английского главнокомандующего лорда Раглана, а в последней он отклонил предложение императрицы поставить его во главе парижской армии и предпочел служить корпусным командиром под начальством Базена, говоря: «Отставьте мне исполнить мой долг солдата». Этот долг он, правда, одинаково доблестно исполнял и при взятии Затчи в Алжире, где он молодым человеком в чине полковника первым взошел на вал взятого приступом укрепления, и в Крыму, где он был ранен при Альме, и в итальянской кампании, и в битве при Сен-Прива в 1870 г., где, по словам короля Вильгельма, прусская гвардия нашла себе могилу, а Канробер, видя, что сопровождавший его эскорт опускает головы перед летевшими пулями, сказал с классическим геройством: «Не наклоняйте головы, мы не в церкви». Но он сам не раз говорил своему другу историку Дюрюн: «Легко быть храбрым, это инстинктивное чувство; я ощущал тяжелое чувство только в те минуты, когда мне надо было взять на себя мужественную решительность или тяжелую ответственность». Ни на то, ни на другое Канробер не был способен и в этих случаях, он хотя скромно, но с позорным малодушием уклонялся, прикрывая себя маской исполнения солдатского долга».{609}
2-я: дивизионный генерал Пьер Франсуа Жозеф Боске.
Невероятно популярный в солдатской и офицерской среде генерал, обладавший прекрасными организаторскими способностями. Французский писатель Луи Буссенар в своём романе «Герои Малахова кургана» так характеризовал этого военачальника:
«К лагерю зуавов подходит пешком генерал, один, без свиты. Его узнают и кричат: — Это Боске, неустрашимый Боске! Боске, обожаемый солдатами! Самый популярный из всех генералов африканской армии. Накануне битвы он запросто, как отец, обходит дивизию, без свиты, без штаба, без церемоний, и это еще больше усиливает его обаяние! Великолепный и еще молодой солдат! Произведённый в бригадные генералы в тридцать восемь лет, он одиннадцать месяцев тому назад как получил дивизию, хотя ему нет еще сорока четырех лет! Высокого роста, великолепно сложенный, гибкий и деятельный, с красивой энергичной головой, он внушает доверие и симпатию. В его широком жесте, огненном взоре, в звучном гасконском голосе, который гремит как раскаты грома, чувствуется великий вождь, великий знаток человеческого сердца. Да, он так красив, увлекателен, смел, что вошел в пословицу: храбр, как Боске. И ничего банального, потому что Боске — герой, который смущается от этого восторга, криков, восклицаний, виватов».
3-я: дивизионный генерал принц Наполеон.
Личность ничем не выдающаяся, племянник императора Наполеона III, «…украшенный, как и его дядя».{610} Вцелом вполне подходит под характеристику, данную его дяде канцлером Отто Бисмарком: «крупная, но непризнанная бездарность». То есть почти как у англичан: чем титулованней, тем хуже.
4-я: дивизионный генерал Эли-Фредерик Форе.
Он был одним из деятельных участников государственного переворота 1851 г., за что сделан дивизионным генералом. Не менее талантлив, чем Боске или Канробер, но невероятно требователен, а чаще жесток по отношению к солдатам. Этакий французский аналог английского генерала Брауна. С его тяжелым характером трудно было рассчитывать на авторитет среди нижних чинов и младших офицеров. По этой причине уже в ходе кампании был вынужден сдать командование и во избежание бунта в дивизии покинуть театр военных действий: «французам пришлось отозвать из Крыма достойного, но строгого генерала Форей, против которого солдатская масса выдвинула нелепое обвинение в изменнических сношениях с русскими».{611} При этом мотивация его шпионажа имела странную, почти романтическую подоплеку.