Вторжение
Шрифт:
Аметистовый свет туманного утра только прижимался к окнам, ничего не открывая, но Молли встревожила реакция собаки, потому что она тоже услышала посторонние звуки: шелест, шуршание, шорохи.
Свет фонаря отразился от стекол, укрывавших от пыли картины на стенах, от керамических абажуров настенных ламп, хрустальной вазы, зеркала над каминной доской, потухшего экрана телевизора.
Нейл вел ствол помповика за лучом фонаря, но так и не нашел, во что стрелять.
Шуршание усилилось и доносилось уже со всех сторон.
С
— Стены, — догадался Нейл, и, посветив фонарем, Молли увидела, что он прильнул ухом к штукатурке.
Она и Нейл стояли по обе стороны арки. И Молли тоже наклонилась к стене.
Человек с острым слухом сразу бы понял, что слышит не шуршание, а скорее дребезжание, гудение, как будто туча обезумевших летающих насекомых или стая птиц колотится крылышками об стену с обратной стороны.
Глава 34
Те же звуки, доносящиеся из стен, может, и с потолка, они слышали и в коридоре, и в столовой. Бесчисленные крылья, то ли в перьях, то ли мембранные, терлись о твердую поверхность и друг о друга.
Молли направляла луч фонаря на решетки, закрывающие вентиляционные каналы, но за прутьями ничего не трепыхалось, не старалось выбраться наружу. Туча, или стая, неведомо чего еще не проникла из пространства между стенами в систему вентиляции и обогрева.
Впрочем, сам дом уже стал инкубатором, гнездом чего-то более отвратительного и наверняка куда более опасного, чем пауки или тараканы. Молли не хотела находиться в доме, когда легионы этой мерзости нашли бы выход из своей штукатурно-деревянной тюрьмы.
Отважный Вергилий, конечно, боялся обитателей межстенного пространства, но, не собираясь бежать, вел их к двери в дальнем конце коридора. Она была закрыта, но открылась, как и входная, подчиняясь невидимой руке.
За дверью находилась кухня, чуть освещенная пурпурным утром. С пистолетом в одной руке и фонарем в другой, Молли следом за псом переступила порог, даже осторожнее, чем входила в дом, а потом бросилась вперед (Нейл не отставал ни на шаг), потому что услышала детские крики.
Мальчик девяти или десяти лет стоял у кухонного стола. Вергилий напугал его, и он замахнулся шваброй, словно бэттер, готовящийся отбить мяч. Этим же жалким оружием он собирался бороться и с теми тварями, которые могли вырваться из стен, пчелами, летучими мышами или какими-то другими чудищами с другого конца Галактики.
За столом сидела девочка лет шести, подобрав ноги под себя, словно боялась, что эти гудящие орды вылезут через щели в полу. Лишних тридцать дюймов высоты могли хоть как-то ее защитить.
— Кто вы? — спросил мальчик. Ему хотелось, чтобы голос звучал твердо, но, конечно же, он не смог изгнать из него дрожь.
Я — Молли. Это — Нейл. Мы…
Кто вы? — повторил он вопрос, потому что тоже видел все эти фильмы и опасался похитителей тел, паразитов, захватывающих
Мы — те, кого ты видишь, — ответил Нейл. — Живем к северу от города, на дороге, которая проложена по гребню горы.
Мы узнали, что вы попали в беду, — поясница Молли. — И пришли, чтобы помочь.
Как? — в голосе мальчика слышалась подозрительность. — Как вы узнали?
Пес, — Молли указала на Вергилия. — Он привел нас сюда.
Мы знали, что в городе есть дети, оставшиеся без взрослых. Вергилий находит их для нас, — объяснил Нейл. — Мы не понимаем как. Не понимаем почему.
Возможно, прямота их ответов успокоила мальчика. А может, его убедил Вергилий, дружелюбным взглядом, вываленным языком, хвостом, мотающимся из стороны в сторону.
Когда мальчик опустил швабру, приняв менее воинственную позу, Молли спросила:
Как тебя зовут?
Джонни. Это Эбби. Она — моя сестра. Я не допущу, чтобы с ней случилось что-то плохое.
Ничего плохого не случится ни с кем из вас, — заверила его Молли. Как же ей хотелось, чтобы они с Нейлом могли это гарантировать.
Глаза у Эбби были такие же ярко-синие, как и у Джонни, и такие же испуганные.
Боясь того, что могли открыть ее глаза, Молли заставила себя улыбнуться, поняла, что улыбка больше похожа на гримасу. И стерла ее с лица.
— Где ваши родители? — спросил Нейл.
— Старик набрался, — в голосе Джонни слышалось отвращение. — Текила и таблетки, все как обычно. До того, как телевизор перестал хоть что то показывать, он свихнулся, пока смотрел новости, и даже не понял этого. Начал нести какую-то ахинею насчет превращения дома в крепость, пошел в гараж, чтобы взять инструменты, гвозди, уж не знаю что.
— Мы слышали, что с ним случилось, — прошептала Эбби. — Мы слышали. Как он кричал, она тревожно оглядела стены, потолок. — Существа в стенах добрались до него.
Те, кто копошился за штукатуркой, похоже, услышали слова девочки, потому что ответили яростным шебуршанием.
— Нет, — не согласился Джонни. — До него добралось что-то еще, что-то более крупное, чем эти твари в стенах.
— Он кричал и кричал. — Глаза Эбби широко раскрылись, она прижала ручонки к груди, словно они могли послужить броней.
— То, что добралось до него, рычало и визжало, как кугуар, но это был не кугуар. Мы все хорошо слышали. Дверь из кухни в гараж оставалась открытой.
Теперь дверь в гараж была закрыта.
— А потом оно завопило. И таких воплей я никогда не слышал, — продолжил Джонни. — Вопли чем-то напоминали смех… и тут же… оно начало жевать.
От этих воспоминаний мальчик содрогнулся, а девочка сказала:
— Они собираются съесть нас живыми.
Положив фонарик на разделочный стол, с пистолетом в руке, Молли подошла к Эбби, пододвинула стул к краю стола, обняла девочку.
— Мы забираем вас отсюда, маленькая.
— Где ваша мать? — спросил Нейл.