Вторжение
Шрифт:
Колин отвёл взгляд и угрюмо обронил:
— Какой смысл возвращать Айсу, если это будет совершенно другой человек? Лучше оставить всё как есть.
— Ошибаешься, — Повелитель Туманов покачал медовыми кудрями. — Душа накладывает отпечаток на тело, и ты сам не заметишь, как скоро начнёшь видеть знакомые черты, узнавать жесты. Если любишь душу, полюбишь и новое тело. Итак, Колин Мак-Стайн, что ты решил? Доставишь ли Снежный Сапфир к Источнику или мне найти более сговорчивого носителя камня?
На лице Сетт’иллиса застыла снисходительная улыбка, но глаза источали обжигающий холод. Колин вдруг ясно
— Не беспокойся, без магии ты не останешься, — усмехнулся Сетт’иллис. — Снежный Сапфир изменил искру твоего сознания, научив управлять магическими потоками, и этого у тебя никто не отнимет. Ты маг, Колин Мак-Стайн, и таковым останешься, даже после того как у Источника высвободится сущность камня.
Слова не сразу пробились сквозь стену страха, но когда их смысл дошёл до сержанта, на душе будто отлегло, разжались незримые тиски. Даже мысль о новом теле для Айсы поблёкла, сделалась менее отталкивающей. Действительно, нет разницы, какой будет внешность, главное душа и он её достанет!
— Я согласен, — вымолвил Колин и почувствовал как груз, давивший с того момента, когда он увидел мёртвую Айсу в доме охотника спал с плеч. Теперь у него есть цель!
— Вот и славно, — кивнул Сетт’иллис, — увидимся у Источника.
— Постой, — спохватился сержант, увидев, как бог растворяется в воздухе. — Где мне взять Поглотитель Душ?!
— Создай… купи… укради… — долетели до него слова, и юноша с золотыми кудрями исчез.
Создай, укради… Как же у богов всё просто!
Колин провёл ладонью по каштановым локонам, коснулся охладевших губ и решительно поднялся. Как бы то ни было придётся возвращаться в город. Собрать припасы в дорогу, выяснить, где находится Хайвердский лес, и решить вопрос с поглотителем. Но в первую очередь он устроит Айсе такой погребальный костёр, что его увидит даже Сетт’иллис на своих небесах…
Эпилог
Почти три дюжины птериксов зависли над Хигионом в ожидании команды. Отсюда мир, укрытый в оболочку из чёрного перламутра казался непроницаемым шаром. Материя самой Бездны, укрощённая волей Заарг’иррата и призванная им на службу, надёжно защищала свои владения. Стоило лишь приблизиться к границам мира, как в дерзнувшего выстреливали жадные щупальца, от которых не могли увильнуть даже молниеносные птериксы. Декурион Асшур лично видел, как замешкавшаяся бестия умирала, растворяясь в чёрных всполохах, и потому не спешил отдавать команду на прорыв. Стоило как следует подготовиться к проникновению.
Но прежде…
Он приказал декурии оставаться на месте и, отлетев подальше, сотворил из ткани Междумирья небольшой островок, достаточный для предстоящего действия. Затем выпрыгнул из седла и стал покрывать «тело» островка замысловатым рисунком. Прежде всего, Тземт’идос
Завершив рисунок, Асшур полоснул себя по запястью и щедро оросил узловые точки. Линии вспыхнули изумрудной зеленью, и остров ощутимо завибрировал. Декурион вернулся на спину птерикса и стал произносить заклинание, которое укажет путь накапливаемой силе. Как он и планировал, последнее слово совпало с моментом, когда остров перестал вибрировать и засиял маленьким солнцем. Птерикс настороженно зашипел и чуть подался назад, но хозяйская рука жёстко вернула его на место. А затем прозвучало слово-ключ, связующее рисунок, и из островка выстрелил тонкий луч, пронзивший тьму Междумирья. Остров стал тускнеть и когда его свет окончательно померк, воздух над рисунком исказился, и будто открылось окно, за которым стоял глава Совета Древних.
— Говори, — раздался далёкий голос, и Асшур стукнул кулаком по груди.
— Мир найден…
Тземт’идос подался вперёд, будто решил выглянуть из «окна» и, не скрывая возбуждения спросил:
— Ты уверен? Уверен, что это он?!
— Мир окутан Дыханием Бездны… Да, повелитель, это несомненно он!
— Покажи мне!
Декурион вытянул перед собой сомкнутые ладони и медленно развёл руки в стороны. Итогом этих манипуляций стал фантом Хигиона, зависший между ним и «окном». Модель мира так же переливалась чёрным перламутром, но помимо этого на ней выделялись пять точек, где тьма казалась «ярче». Тземт’идос придвинулся ещё ближе и впился взглядом в конструкт. На какое-то время между собеседниками повисла тишина, но вдруг глава Совета Древних отпрянул и несколько разочарованно, и в то же время облегчённо выдохнул:
— Это не оружие…
— Не оружие? — переспросил Носящий Маску, но Тземт’идос будто не расслышал. Он стал размышлять вслух.
— Надо признать, Заарг’иррату удалось неслыханное — сотворить артефакт из целого мира! Пять точек напряжённости, образующие каркас для Дыхания Бездны… Это гениально! Он всегда отличался неординарным мышлением. Если бы не его заносчивость… Хотя кого я обманываю? Если бы не его связь с моей дочерью… м-да… Что же делать с миром?
— Прикажи, повелитель, и Хигион падёт к твоим ногам, — подал голос Асшур.
— Что? — Тземт’идос выплыл из дум. — Нет, мир мне не нужен. Я хочу, чтобы ты проник внутрь и разрушил конструкцию, созданную Заарг’ирратом. Но будь осторожен, мой мальчик, там его дети. Я не представляю, чему он их обучил и насколько Сетт’иллис с Харр’изисом опасны, но полагаю, мир встанет на сторону своих хранителей.
— Я не подведу, учитель, — кивнул декурион, — но что мне делать с отпрысками твоего врага?
— По возможности убей... Но помни, первым делом детище Заарг’иррата. Нельзя чтобы у кого-нибудь возник соблазн…
Тземт’идос взмахнул ладонью и нить, связавшая их с Асшуром, оборвалась. Некоторое время декурион оставался неподвижен, продолжая сверлить взглядом вращающийся фантом Хигиона, затем развеял его и достал из-за пазухи продолговатый камень — поглотитель с душой погибшего птерикса. Он давно взял за правило иметь при себе дополнительный источник силы, и такая предусмотрительность не раз выручала. Поможет и теперь. Асшур подбросил камень на ладони и направил птерикса к ожидающей декурии.