Вторжение
Шрифт:
Турки еще несколько раз пытались атаковать, но всякий раз наткнувшись на плотный огонь отступали. В один из таких моментов, Тацына поднял своих казаков в атаку и обрушил их на потрепанные колоны аскеров. Те какое-то время пытались отбиваться, а потом не выдержали и побежали. Разошедшиеся донцы гнали их почти до самого порта, топча отставших копытами коней и рубя саблями.
При виде стремительно «отступавших» союзников, англичане и французы поспешили погрузиться на свои шлюпки и отойти к кораблям. После чего, «Трибьюн» обрушил на несчастный город всю мощь своей артиллерии. После этого подожжённая с двух сторон Евпатория оказалась обречена.
— Все, братцы, уходим.– Глядя на стремительно разгорающийся пожар крикнул Тацына, — Нам тут больше делать нечего. Майор, — обратился он к Броницкому, — Собирайте своих и выводите первыми. Встанете рядом с батареей Поздеева, прикроете наш отход в версте от города вдоль дороги.
— Есть. — коротко ответил ему егерский офицер, чей внешний вид явственно свидетельствовал о том, что он успел побывать в гуще битвы.
— Поздеев, давай, завертай оглобли, а то неровен час, еще и вас накроют с кораблей, с меня потом его высочество голову снимет за потерянные пушки…
Пока Тацына и его люди занимались складами, Стеценко вместе с приданными ему людьми осматривал сгрудившиеся перед портом сотни паровых и парусных судов, особо отметив, что линейные корабли стоят в первой линии, прикрывая флот с берега, оставляя тылы почти беззащитными, видимо, Дандас и Гамелен [1] совершенно не опасались атаки с моря, привыкнув к бездействию русских.
Даже сейчас отставшие от союзной эскадры парусные суда продолжали прибывать и вставать на якоря. Придя к определенным выводам, лейтенант быстро набросал на листке бумаги донесение: «Флот стоит в такой тесноте и беспорядке, что присылка сюда брандеров не есть дело невозможное и может наделать много вреда неприятелю». После чего запечатал его в конверт и, начертив на нем три креста, передал казаку.
— Скачи что есть мочи, братец! Этих известий очень ждут в штабе.
— Слухаю, вашбродь, — отвечал донец, пряча полученный пакет в папаху. — Нешто мы без понятия!
[1] Во время Восточной войны английский адмирал сэр Джеймс Уитли Динс Дандас и французский адмирал Фердинанд Альфонс Гамелен командовали союзным флотом в Черном море.
Глава 6
По прошествии некоторого времени, я все более приходил к выводу, что мое вступление в должность главнокомандующего до невозможности напоминает пожар во время наводнения, причем в борделе. С одной стороны, началась высадка противника, и дальнейшее промедление было, что называется, смерти подобно. С другой, я просто не знал, какими силами располагаю, кто чем командует и самое главное на что способен.
Уничижительные характеристики, выданные Меншиковым в привычной для него язвительной манере в адрес подчиненных сама по себе мало что значили. Александр Сергеевич за много лет проведенных при дворе «прославился» тем, что не сказал ни о ком из окружающих доброго слова. Для него все либо глупцы, либо воры, и только он сам в белом плаще стоит красивый…
Тем не менее, дело понемногу сдвинулось с мертвой точки. Проще всего оказалось найти
Другим положительным фактором стал Корнилов, с которым мы сразу поладили. Любимый ученик покойного Лазарева, отлично знавший свое дело и ни на минуту не выпускавший из рук нити управления этим громоздким механизмом под названием Черноморский флот, обладал совершенно уникальным по нынешним временам качеством — умел жертвовать своими амбициями ради общего дела. Имелись в его обширном хозяйстве конечно и недостатки, но по сравнению с тем что творилось на Балтике перед моим появлением, в Севастополе все более чем благополучно!
На этом положительные новости заканчивались и начинались странности, о существовании которых я, находясь в Петербурге, даже не подозревал. Главная из них заключалась в том, что прежний главнокомандующий, то есть Меншиков, приложив огромные усилия для укрепления Севастополя с моря, всячески саботировал строительство их на сухопутном фронте. Иными словами, он определенно исходил из того, что враг будет штурмовать гавань не с суши, а с кораблей. Десант же если и ожидался, то лишь как вспомогательный с целью захвата удаленных от города береговых батарей, к примеру, той же №10. Вот для ее обороны был организован малый люнет, затем переименованный в редут №1 (Шварца) и усилили саму батарею №10 палисадом и капониром с левого ее фронта обращенного к Карантинной бухте.
За то же время были возведены новые батареи, получившие названия от кораблей, команды которых их возводили и обслуживали. Причем, строили исключительно в глубине Большой бухты. На Северной стороне появились «Двенадцати-апостольская» на 20 орудий и «Парижская» — на 22 пушки, а на Южной стороне «Святославовская» — на 17 орудий. Все три напротив Килен-бухты. Артиллерию была получена с доживавшего свои последние дни линейного корабля «Три иерарха», стоявшего в доке в ожидании неминуемой разборки на дрова.
Все батареи были земляные, из приносной земли и не имели рвов, но при этом довольно-таки основательно вооружены. В общей сложности на них имелось сорок девять 36-фунтовых пушек, тяжелые карронады, несколько пудовых единорогов и даже одна трехпудовая мортира.
Кроме этих трех, были построены еще две батареи — Карташевская и Волохова. Обе прикрывали Константиновский бастион с севера вдоль моря. И если первая была выстроена еще весной по приказу Меншикова, то вторую на высокой скале в месте где берег делал поворот на восток поставили иждивением горожан и в первую очередь отставного поручика Волохова. Его именем укрепление и назвали.
Еще одна батарея, на этот раз мортирная, появилась в пятидесяти саженях от Константиновской (орудия были сняты как раз оттуда) и предназначалась для действий по взморью.
Таким образом, на приморском фронте находилось в общей сложности 571 орудие, причем большая часть их направлена в сторону гавани и физически не могла открыть огонь по целям в открытом море. На долю же сухопутного фронта оставалось всего 39 пушек и по большей части малого калибра. Добавьте к этому остальные корабли эскадры, расставленные в бухте таким образом, чтобы вести огонь по вражеской эскадре в случае прорыва.