Вундергай-сыщик
Шрифт:
А в это время…
Вернемся на минуту в штаб, где в это время вовсю шло заседание.
Выступал Максим Хакимович:
— Сейчас нам нужны машины, чтобы привезти мебель… — он обратился к бабушке Вундергая: — Без вас нам не обойтись.
— Машины будут, — уверенно пообещала бабушка Вундергая. — Я договорилась на автобазе, да и родители некоторых ребят готовы помочь.
— Тогда — слово нашему архитектору Атабеку, — сказал Вундергай.
Едва Атабек разложил на столе свои проекты, как тут в штаб влетел запыхавшийся Игорь, барабан болтался у него за спиной.
— Ба-ба-башкина… бьют… — с трудом
Все как один повскакивали с мест.
— Бьют?.. А где? — с тихим ужасом произнесла бабушка Вундергая.
— Тю… Тюлень и компания…
— Спокойно, товарищи, — сказал Максим Хакимович. — Без паники. Вундергай с Назаром, быстро на место происшествия!
— Я тоже с ними, — сказал Ядгар.
— Хорошо, — согласился Максим Хакимович. — А ты, Мамура, лети за участковым.
«Химера» летела в указанный барабанщиком двор со скоростью реактивной торпеды. Вундергай гнал мотоцикл с одержимостью каскадера, даже осторожный Назар не сдерживал его на крутых поворотах и узких мостиках через арыки и траншеи, и скоро они подкатили прямо к теннисному столу, едва не наехав на Тюленя. Тот от неожиданности подался назад, повалился спиной на стол. На сей раз стол не выдержал его веса и с оглушительным треском обвалился. Тюлень плюхнулся на землю. Чертик растерялся, отпустил заломленные за спину руки Бабашкина. Назар схватил Чертика за плечи, развернул его и дал такого пинка, что тот метеоритом влетел в беседку.
— Дело пахнет керосином, — проворчал Чертик, выползая из беседки. — Пора сматываться…
Тюлень поднялся не без помощи гитариста и еще какого-то парня из его компании, отряхнул от пыли руки и процедил с ухмылкой:
— Какой подарок! Нас осчастливил сам Вундергай с личным телохранителем. Не желаешь поговорить со мной лично? — Тюлень злобно глянул на Вундергая.
— Развлекаешься, — осуждающе сказал Вундергай. — Вот, и теннисный стол сломал. А ведь инвентарь за нами числится.
— А я не знал, что вы его для выставки поставили! — продолжал нахально улыбаться Тюлень.
Вундергай схватил его за руку и неожиданным болевым приемом повалил на землю, усевшись верхом на противника.
— Успокойся, Тюлень! — выдохнул Вундергай. — Тебе ведь общественность только добра желает.
— Ты мне за это ответишь! — прохрипел Тюлень, пытаясь подняться. Вундергай с Назаром поставили его на ноги.
— С удовольствием отвечу, — сказал Вундергай. — Только сначала ты ответишь перед законом за нападение на официальное лицо. Понял?
— Кто официальное лицо? Ты, что ли? — к Тюленю постепенно возвращалась привычная надменность.
— Вот он, — ответил Вундергай, показывая на Бабашкина, который оттирал лицо платком Назара. — Бабашкин, к твоему сведению, выполнял ответственное задание штаба, а штаб — боевой форпост райкома комсомола.
Вундергай жестом попросил подойти Бабашкина.
— За что он тебя так, Бабашкин?
— Ни за что, — хмуро ответил Бабашкин.
— Чего там, — протянул Тюлень, — я пошутил, а он раскис…
— Шутка, говоришь? — рассердился Вундергай. — Хорошенькие шуточки.
— У Тюленя совесть спит под толстым слоем жира, — подсказал Назар.
— Подозреваю, — согласился Вундергай. — Видишь ли, он пошутил. Что-то не нравятся мне твои шутки.
— Мне твои шутки тоже не нравятся, — процедил Тюлень и неожиданно добавил: — Особенно одна… С медальоном… Арнольд от нее тоже не в восторге. И к тому же он не любит, когда обижают его друзей.
Никто не понял значения этих слов, кроме Вундергая, Назара и Бабашкина.
Вундергай собрался было
— Да на тебе живого места нет, милый, — заохала она, — это кто же тебя так?..
Инспектор Али пристально разглядывал Тюленя, словно пытался вспомнить какое-то событие, связанное с ним.
— Скучно тебе на белом свете, Барчуков, — сказал инспектор. — Люди трудятся, учатся, живут, а ты им вредишь. А почему? А ведь мог бы и помочь пионерам. Ты бы поинтересовался, заглянул на объекты пионерстроя… Помнишь, Барчуков, сказку про Сороку-белобоку, которая кашку варила и детей кормила? Все знают эту сказку. Кроме тебя разве что… Так вот: всем досталась каша, только одному отказала Сорока. И знаешь кому? Тому, который в лес не ходил, дрова не рубил, печь не топил. А за что его кашей кормить?.. Ты, Барчуков, думаешь, что достроим мы спорткомплекс, а ты будешь в нем бицепсы наращивать… Не бывать этому, Барчуков. Нет твоего вклада, и каши тебе потом не будет. Все на массиве болеют за это дело и только ты ему чужак. Поедешь со мной, Барчуков.
— А что я сделал такого?.. — уныло протянул Тюлень и поплёлся за участковым к его мотоциклу.
Увозя Тюленя, инспектор Али притормозил возле группы парней и девчонок, которые сейчас вели себя робкими зайчатами.
— А вы, — обратился к ним инспектор Али, — завтра к семи вечера придете ко мне. И попрошу без напоминаний…
Не успели разойтись, как появилась радостная Мамура и объявила:
— Ребята, там пришла машина с кафелем для зимнего бассейна. Айда разгружать!..
Поиски продолжаются
Старания агитбригады не пропали даром. Хашар прошел успешно. В каждом дворе трудились жители всех этажей, и даже кое-кто из компании Тюленя. Правда, пришли они «под охраной» собственных родителей, боясь, что Тюлень не простит дружкам «предательства».
Скоро уже стали «проклевываться» два стадиона и восемь спортплощадок, подвалы были расчищены, побелены, электрифицированы. Разработан был и план радиофикации массива для связи штаба со всеми пионерскими постами дворов. План представил Газик. Правда, Газик был серьезно предупрежден Тюленем, пообещавшим «вылечить» его от «дурного влияния Вундергая». Но Газик не испугался, он ведь и не скрывал, что всегда оставался в накладе от сделок с Тюленем. Да и отец Газика вдруг пообещал выбросить всю его аппаратуру, если сын не покончит с темными делишками и не займется полезным делом. Инспектор Али раза два навещал его, пообещал устроить на работу в городской клуб юных техников. Словом, добрые вести поступали в штаб отовсюду…
Вечером Вундергай с Мамурой, собрав всех командиров, принялись готовить отчет для райкома комсомола о первом этапе строительства спорткомплекса и досрочной сдаче Клуба интернациональной дружбы под руководством Хадичи и Атабека.
Спустя час в притихшем коридоре раздались шаги. Пришли инспектор Али, Бабашкин и… пропавший было без вести Арлекин.
— Салют ребячьему комиссару! — Арлекин пожал руки Вундергаю и Мамуре. — Не подумайте, что меня доставили под конвоем. Вот этот лоцман, — он указал на Бабашкина, — привел меня сюда транзитом через кабинет товарища участкового. Как насчет циркового кружка? Я готов вести его на общественных началах.