Вурдалакам нет места в раю
Шрифт:
Царевна с сомнением оглядела мельника и отрицательно качнула головой.
– Тогда он! – указал Видослав на драчунов, сцепившихся в клубок.
– Который из них?
– Пусть будут оба!
Ярогнева прыгнула к нему и наступила на длинный рукав ферязи, волочащийся по траве. Видоша споткнулся, упал на колени, закрыл лицо ладонями и запричитал:
– Не трогай меня, ради святых и великих!
– Кто ты такой, чтобы я тебя трогала? Вижу, ты размечтался.
– Я и вправду боярин, – начал признаваться Видоша сквозь слезы, хлынувшие из-под ладоней. – Но волкам
– Вы посмотрите на этого воеводу! – неожиданно взъелся Курдюм. – Вот витязь без страха и упрека. Лицо княжеской думы, наследник славы и мудрости древних боярских родов. Поставить его в голове дружины богатырей – он целую орду в поле сметет. Только где та орда? Одна девка взяла его за хоботок, а он и пикнуть не смеет.
Видоша перестал елозить и с ненавистью взглянул на Курдюма.
– И то верно, – слово за слово, распалял красноречие мельник. – Где же видано, чтобы рыцарь ополчился на деву? Пусть она и дочь лесных тварей, и пришла из злой чащи по наши души, с колдовским луком и лихим мечом, каким раньше жизнь у несчастных жертв отнимали. Подумаешь: всего-навсего царевна нечистой силы. Витязь руку на девушку ни за что не поднимет. Все как в сказке: красота побеждает силу.
– А чего я с ней должен делать? – нерешительно огрызнулся Видоша.
– Чего-чего? – передразнил его мельник. – Вяжи ее, рыцарь в сияющих доспехах! Кто из нас двоих воин – я или ты? И за что только я каждый год дань плачу таким вот защитникам отчего края?
Видослав Рославич поколебался, подобрал рукава ферязи, кашлянул в кулачок и поднялся с колен. Ярогнева, будто нарочно играя с ним, убрала стрелу в тул, закинула за спину лук и сунула Душебор в ножны.
– Я…это… ты только не обижайся, – пробормотал Видослав. – Но это мой долг… Я должен задержать и доставить… за нарушение… препроводить куда следует… ввиду того, что преступность совсем разгулялась…
– Какая преступность? – поинтересовалась царевна.
– Ясно какая – из Дикого леса. Нечисть всякая. Твари кошмарные. Жуткие демоны, и так далее, и по списку…
– Выходит, я по твоему списку прохожу, как нечисть и кошмарная тварь? – голубые глазки охотницы невинно моргнули.
– Что ты, ваше высочество, нет, конечно! Только, все-таки, уговор: из лесу не выходить. А вы выйти изволили. Непорядок. Разбирательство учинить надобно, задержание оформить. Чтобы все как положено. Дело белыми нитками сшить.
– Так ты сам в лес забрался! – невинно моргнула царевна.
– Я-то что… я тут воевода… я обязан за всем проследить, чтобы не было непорядку… самоуправства, поджогов, судов беззаконных… а в Диком лесу имели место случаи внесудебной расправы… так что я был обязан… Не виноват я, это служебный долг!
– Чего ты болтаешь, трепло! – вышел из себя Курдюм. – Хватай ее! Обезоруживай! Меч отними перво-наперво, витязь!
Даже ворон на ветке не удержался и перелетел пониже, чтобы полюбопытствовать, чем кончатся потуги важного должностного лица.
– Ну чего тебе дался этот меч? – состроил страдальческую гримасу Видоша.
– Этот
– Так возьми его! – Ярогнева сняла ножны с пояса и протянула Видоше. – Забирай. Ты – боярин, ты должен заведовать оружейной. Разве не так?
Видослав распахнул глаза: нет ли подвоха? Вроде, девка сама сдает оружие. Надо забрать, разве не так? Иначе что скажет общественность?
Царевна кокетливо поправила желтую запону, скрепившую полы ее багряного корзна. Видослав наконец нашел в себе силы, приблизился и протянул руку к мечу.
– Ввиду милости правосудия… учитывая явку с повинной… и добровольную сдачу… то я, право, не знаю…
– Смотри сюда! – властно велела охотница.
Она показала боярину яхонт желтовато-медового цвета, вставленный в золотую оправу запоны. Прозрачный, с мелкими каплями самоцвет заключал в себе темно-коричневую прожилку, похожую на зрачок. Запона до удивления напоминала змеиный глаз, которым удав завораживает добычу. И Видоша повелся на эту опасную ворожбу: он окончательно потерял волю, перестал лепетать и двинулся к Ярогневе, позабыв и себя, и товарищей.
– На колени! – велела царевна.
Он покорно опустился перед ней на траву, примяв полы ферязи.
– Кто ты таков? Говори, ничего не скрывая!
– Видослав, сын Рослава, из служилых людей Великого Мира-города, – ровным тоном пропел рыцарь.
– Как ты очутился у нас в Грязной Хмари? – требовательно допрашивала его Ярогнева.
– Из столицы прислали, чтобы смотреть за князем, – не переча, продолжал выдавать Видослав.
Ярогнева удивилась и сделала шаг назад. Запона в ее руке покачнулась, Видослав вздрогнул, отвел взгляд и с изумлением оглядел себя, стоящего на коленях. Однако дева опомнилась, быстро приблизилась, положила руку ему на плечо и заставила снова посмотреть в змеиный глаз камня. Видоша разинул рот и застыл.
– Кто тебя прислал? – продолжила она свой допрос.
– Мой государь, величайший правитель мира, кормилец и благодетель! – истово отвечал боярин.
– Какой еще государь? – с досадой бросила Ярогнева, очевидно, не понимая, о чем лопочет привороженный Видоша. – Разве не Всеволод Ростиславич – великий князь?
– Что ты! – развел рукавами Видоша. – Севку-князя давно развенчали. Он нынче в опале. Вот и сослали его на край света. А мне повелели следить за ним, чтобы он не сбежал и не начал сноситься с народом, который хочет вернуть его на престол.
– Вот это новость! – похоже, Ярогнева раньше ничего не слыхала о столичных делах. – А кто же теперь на великом столе?
– Буривой Прибыславич, бывший Севкин дружок. Он меня среди других бояр выделил и доверие мне оказал, за что я вечно ему благодарен. Только жить в таком захолустье я, признаться, не рад. Мне бы обратно, в столицу… Кабы знала ты, сколько мук я терплю в этой глуши!
– Да чихать мне на твои муки! – рассердилась царевна. – Что ж теперь Всеволод Ростиславич? Неужели он ссыльный? Я-то думала: он тут отдыхает от столичного шума.