Введение в африканское языкознание
Шрифт:
Шестидесятые и семидесятые годы XX в. в африканском историческом языкознании были посвящены в основном обсуждению идей Гринберга, которым, тем не менее, так и не было противопоставлено более стройной и объяснимой модели генетической классификации: его классификация доминирует в африканистике по сей день. В отсутствие альтернативы африканисты всего мира сосредоточились на пересмотре состава семей НК языков в схеме Гринберга и их взаимоотношений между собой.
Если состав афразийской языковой семьи выглядел наиболее бесспорным, то и заслуги Гринберга здесь были минимальны: состав афразийской общности был в целом обоснован уже в начале XX в. Относительно трёх прочих макросемей такой уверенности быть не могло. Целый ряд языковых семей, отнесённых к нигеро-конголезской макросемье, не имели к тому надёжных оснований; койсанская макросемья, как предполагалось ещё до Гринберга, объединяет лишь языки со схожими структурными характеристиками, но их
Эти соображения заставили крупнейших лингвистов второй половины XX в. выдвинуть целый ряд уточнений к классификации Гринберга. Его работы подстегнули усилия по сравнительному анализу небольших семей языков Африки: в период с 1960 по 2000 г. вопросами сравнения и классификации языков Африки занимались такие выдающиеся африканисты, как У. Уэлмерс, К. Уильямсон, Дж. Стюарт, Г. Мукаровский, Р. Фоссен и другие. Было предложено около десятка различных вариантов классификации африканских языков, в разной степени схожих со схемой Гринберга. Постепенно его классификация, оставаясь стержнем сравнитетельно-исторической африканистики, подверглась сильной эрозии. К концу XX в. мало кто из учёных всерьёз полагал оправданным родство языков койсанской макросемьи, в составе нило-сахарской макросемьи также стало принято выделять несколько семей с неясными перспективами родства.
Методы лексикостатистики и выделения лексических инноваций постепенно вышли на первый план при сравнительном анализе и ре-классификации языков Африки. При этом долгое время не существовало единой методики сопоставления лексем в рамках статистического подхода – каждый исследователь мог «на свой вкус» объявить две формы когнатами, что нередко довольно чувствительным образом меняло всё родословное древо макросемьи.
Итогом чрезмерного увлечения классификационными моделями и построением дендрограмм на основе нескольких лексических соответствий стала их довольно низкая абсолютная ценность в отсутствие того, что обычно сопутствует родословному древу в сравнительно-историческом языкознании: систем регулярных фонетических соответствий, реконструкции фонологии и морфологии праязыка, праязыкового лексического фонда. В то же время стремление «углубить» родство с помощью лишь 10–15 лексических изоглосс привело к тому, что появились гипотезы праязыков, отстоящих от нас на 18–20 тысяч лет. В их числе – конго-сахарская гипотеза Э. Грегерсена (фактически возвращавшая к «суданской» теории К. Майнхофа) [Gregersen 1972]. Составлялись и списки «панафриканских» лексических корней, призванных свидетельствовать об общем происхождении всех четырёх макросемей языков африканского континента. При этом для сравнения приводились данные, произвольно выбранные из каждой макросемьи, соответствия между ними остаются тёмными и никак не объясняются с точки зрения методологии.
Эти и другие обстоятельства привели к тому, что в начале XXI в. в африканском языкознании наступил новый этап. На смену тенденции поисков дальнего родства, порождённой популярностью работ К. Майнхофа, Д. Вестермана, Дж. Гринберга и других учёных XX в., пришла обратная тенденция. В противовес сторонникам дальнего родства и крупных генетических объединений языков, названным в англоязычном научном сообществе «ламперами» (англ. lumpers, букв. ‘сваливающие в кучу’), среди учёных-африканистов появляется всё больше т. н. сплиттеров (splitters, букв. ‘разделяющие’) – противников идей макрокомпаративистики, направляющих усилия на выделение небольших независимых групп и семей языков, объяснение схожих элементов конвергентными отношениями, а также активный поиск языков-изолятов.
Данная тенденция, зародившись в США, где позиции гипотез дальнего родства всегда были традиционно слабыми, в настоящее время продолжает усиливаться и в университетах и научных центрах Европы, а также отчасти и в России. Она затронула не только африканский континент, но оказала сильнейшее влияние на изучение автохтонных языков обеих Америк, Австралии, ряда регионов Евразии. Теоретическое обоснование идей противников дальнего родства было заложено работами второй половины XX в. – многие их тезисы были сформирулированы и в советской литературе, в т. ч. такими крупными учёными, как А. М. Щербак и Б. А. Серебренников. В последние десятилетия возражения против методов макрокомаративистики выдвигались в работах известных лингвистов Запада – Р. Диксона, Дж. Николс, Л. Кэмпбелла и других.
Одновременно с этой центробежной тенденцией в африканском языкознании усиливается интерес к языкам-изолятам. В разное время южнее Сахары выделялось до трёх десятков изолированных языков. И хотя для большинства из них выдвигались
Мнение о том, что макросемьи Гринберга являются ареальными, а не генетическими объединениями, стало приобретать популярность параллельно общей тенденции роста интереса лингвистов к ареально-типологическим исследованиям языков. В настоящее время мы наблюдаем довольно резкий отход учёных от ярко выраженной установки языкознания предыдущего столетия, согласно которой процессы дивергенции являются парадигматическим сценарием истории языка. Происходит, таким образом, возврат учёных к практике преимущественно типологического сопоставления языков континента, принятой в африканском языкознании XIX в. Однако теперь выделяемые на основании такого сопоставления объединения объясняются не дивергентным, а конвергентным развитием, следствием языковых контактов и ареального распространения изоморфов.
Ареально-типологические исследования языков Африки были подняты на высокий уровень публикацией широко известной монографии У. Уэлмерса [Welmers 1974]. За ней в последние десятилетия XX в. последовал выход целого ряда сборников, описывающих системы фонологии, морфологии и синтаксиса языков Африки в ареально-типологической перспективе. Особое значение имеют работы по типологии африканских языков Б. Хайне, Д. Нёрса, Л. Хаймана, Д. Креселя, Г. Диммендаля, З. Фрайзингера и других западных учёных. В России с 1970-х гг. выходят в свет сборники типологических работ, посвящённых различным аспектам морфологии и синтаксиса в языках Африки. В 1972 г. под редакцией Н. В. Охотиной вышел в свет сборник, посвящённый типологии глагола в языках Африки [Охотина 1972]. Из последних сводных отечественных работ можно отметить очерк В. А. Плунгяна о глагольных системах в африканских языках [2003], а из западных – сборники [Heine, Nurse 2000; 2008], монографию [Nurse 2007] и другие.
Следы исторических и доисторических языковых контактов между языками, относимыми к различным генетическим объединениям Западной и Центральной Африки, до недавнего времени практически не включались в орбиту лингвистических исследований. В последние десятилетия эти исследования становятся важным компонентом африканского языкознания, чрезвычайно полезным как для изучения истории континента, так и для сравнительных исследований языков Африки.
Исследования в области африканской ареальной лингвистики развиваются по нескольким основным направлениям. Наиболее развитым из них является изучение языковых контактов между отдельными неблизкородственными языками, группами и семьями Африки. В этом отношении в последние годы сделано довольно много. На Западе внимательно изучаются доисторические контакты между языками семей манде и атлантической. Много внимания уделяется изучению контактных явлений в зоне взаимодействий языков различного происхождения в таких ареалах, как побережье Гвинейского залива, район озера Чад, Дарфур, долина Рифта. Можно назвать целый ряд работ об исследовании субстратной лексики в различных языках Тропической Африки – например, гипотетического «пигмейского» субстрата в языках банту.
Вторым направлением исследования языковых контактов является изучение т. н. контактных языков. Сюда включаются, во-первых, проблемы креолов и пиджинов Западной Африки, по которым сегодня уже существует обширная литература, и ещё более широко освещённые проблемы воздействия африканских языков на языки европейских переселенцев. В качестве контактных, однако, рассматриваются и некоторые автохтонные языки Субсахарской Африки. Одним из наиболее известных является широко цитируемый пример «смешанного» бантукушитского языка ма’а (мбугу), который обычно приводят, говоря о возможности заимствования языками даже парадигматических систем, таких как именные классы. В числе других языков, для которых указывались характерные черты креолизации, назывались менде Сьерра-Леоне, санго Центральноафриканской Республики, бедик Сенегала, северные разновидности сонгаи и ряд других идиомов. Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что положение большинства из них на генеалогическом древе конкретной семьи не вызывает сомнений, а элементы креолизации возникли в некоторых из них в результате их использования в качестве lingua franca соответствующего региона.