Введение в историческую уралистику

Напольских Владимир Владимирович

Приблизительно на рубеже I и II тыс. н. э. прибалтийско-финские племена занимали только запад, юго-запад и юг современной Финляндии, а центральная Финляндия и озёрный край, не говоря уже о севере страны, были заселены саамами, как об этом свидетельствуют топонимика, археология, фольклор и исторические источники. Прибалтийско-финское население оказалось ещё в I тыс. н. э. втянутым в круг торговых связей Балтики и — шире — Европы в целом и проявляло особую активность на северном направлении. В первые века II тыс. н. э. предки финнов начинают экспансию на саамские земли, носившую первоначально торговый характер (см. также раздел о саамах). В XVI—XVII веках активно идёт процесс уже земледельческой колонизации саамских земель озёрного края (центральной Финляндии) финскими крестьянами (преимущественно савосцами), которые производят массовый выжег леса, ликвидируя тем самым экологическую базу для сохранения здесь охотничье-промыслового хозяйства саамов. Это приводило к постепенному вытеснению саамского населения всё далее на север или к его ассимиляции финнами. Продвижение финско-саамской границы на север продолжалось на протяжении XVII—XIX веков, пока практически вся территория современной Финляндии кроме небольшого саамского анклава на крайнем севере у оз. Инари и р. Утсйоки не стала финской. Однако, продвижение практиковавших подсечно-огневое земледелие финских групп в поисках новых земель для расчистки на север на этом не остановилось: они проникали на территории северной Швеции и — особенно — Норвегии, где получили

название «лесных финнов». После официального запрещения подсечно-огневого земледелия в Швеции в середине XIX века и проведения активной государственной ассимиляционной политики «лесные финны» перешли к середине XX века на шведский и норвежский языки.

Важным фактором, способствовавшим консолидации финского народа в рамках границ современной Финляндии, было включение её территории в состав Шведского государства и обращение населения в христианство, происшедшее во второй половине XII — первой половине XIII века в результате нескольких крестовых походов, сопряжённых с основанием на территории Финляндии новой епархии. В ходе борьбы между Швецией и Новгородом к середине XIV века установилась граница их владений, близкая к современной границе России и Финляндии, и прибалтийско-финские племена оказались разделёнными в политическом и в конфессиональном отношении: их западная часть была подчинена Швеции (Финляндское герцогство с 1284 г. по 1563 г., когда статус герцогства был временно упразднён после победы шведского короля Густава Вазы над его сыном — герцогом Финляндским Юханом, пытавшимся проводить сепаратистскую политику) и обращена в католицизм (в эпоху Реформации, связанной в Финляндии прежде всего с деятельностью просветителя Микаэля Агриколы в XVI веке, сменившийся лютеранством), а восточная — подчинена Новгороду и обращена в православие. Это обстоятельство и привело, в основном, к консолидации финского на западе и карельского на востоке народов и установлению границы между ними.

Уже в условиях шведского господства начинается просвещение и подъём национального самосознания финнов. В середине XVI века уже упомянутый Микаэль Агрикола издаёт первые книги на финском языке. В 1581 году Финляндия вновь получила статус Великого герцогства в составе Шведского королевства. После русско-шведской войны 1808—1809 гг. Финляндия вошла в состав Российской Империи на правах автономного Великого герцогства (условия вхождения Финляндии в состав Империи были одобрены собранием представителей сословий страны — Боргоским сеймом в 1809 году; с 1863 г. вновь действует сейм — парламент Финляндии). Для закрепления своих позиций на новых землях и борьбы со шведским влиянием русское правительство использовало финский фактор (с 1863 г. официально объявлено о равноправии шведского и финского языков на территории Великого герцогства, с 1866 г. введено обучение в школах на финском языке), создавая объективно благоприятные условия для национального развития финского народа. Наиболее значимым, судьбоносным для финской культурной истории событием в этом плане стало перенесение из Або (Турку) университета в г. Гельсингфорс (Хельсинки) в 1827 году. Находясь под личным покровительством Великого князя Александра, Гельсингфорсский университет был единственным в Империи университетом, получавшим для своей библиотеки контрольный экземпляр каждого, печатаемого в России издания, и стал центром финской культуры и науки. Всё это обеспечило резкий подъём национального движения, выдающуюся роль в котором помимо политиков сыграли учёные: собиратель карело-финских эпических песен и создатель «Калевалы» Э. Лённрот, академик Имп. Академии наук А. Й. Шёгрен, путешественник, лингвист и этнолог М. А. Кастрен и др. В первой половине XIX века сформировался современный финский литературный язык.

Растущее национальное движение достигло своей основной цели в ходе революции 1917 года в России: в июле финляндский сейм принял «Закон о власти», провозгласив себя носителем верховной власти, в декабре вновь избранный парламент принял Декларацию независимости, и Финляндская Республика была признана Советской Россией.

В настоящее время финнов в Финляндии более 4,5 миллиона человек, кроме того финны живут в США (ок. 200 тыс. чел.), в России (47 тыс.; см. также выше), странах Скандинавии, в Австралии и т. д.

Карелы

Самоназвание — karjalaizet (мн. ч.) означает буквально «скотник, пастух», от karja «стадо». Это самоназвание, однако, характерно для северных карел, живущих севернее Ладожского и Онежского озёр, и выполняет роль общенационального в силу своей распространённости в качестве названия карел в языках соседей (др.-рус. Корла, рус. карелы, фин. karjalaiset и т. д.). Юго-западные карелы, живущие в районе города Олонец, (олонецкие карелы, приладожские карелы) называют себя livvikoi (ед. ч.) — «карелы-ливвики», а юго-восточные карелы (район к западу от Онежского озера, граничащий с территорией расселения вепсов, — прионежские карелы) — l'"u"udil"ai'ne (ед. ч.) «карелы-людики» (также называет себя и часть вепсов — соседей людиков). Этноним livvikoi, возможно, связан происхождением с названием ливов liv (см.); корень слова l'"u"udil"ai'ne трудно отделить от рус. люд, люди. Для карельской этнонимии характерна ситуация размытости границ: северные карелы могут называть людиков veps"a «вепс» — так, как сами людики называют своих южных соседей, вепсов. В свою очередь, людики могут называть северных карел lappi «саам», а южные группы северных карел называют так своих единоплеменников, живущих севернее — и так далее, вплоть до настоящих кольских саамов, которых крайние северные группы карел также называют lappi. Эта ситуация, очевидно, отражает, во-первых, сложные процессы образования карельского народа, в которых, по мнению исследователей, приняли участие различные прибалтийско-финские племена, населявшие в середине и второй половине I тысячелетия н. э. Приладожье и Карельский перешеек: финны-хяме, собственно карелы, вепсы, и имела место, по-видимому, ассимиляция части вепсов продвигавшимися с запада в Прионежье карелами, а, во-вторых, — факт исторического расселения карел на север (и на восток), на земли, где изначально обитало саамское население (см.). Исконным же районом обитания карел и районом, где сформировалось ядро этой общности, является район северо-западного Приладожья, где локализуется средневековая археологическая «культура древней корелы».

Впервые карелы упоминаются в скандинавских сагах о древних временах, повествующих, в частности, о событиях VIII века (при жизни шведского конунга Ивара Широкие Объятия) — в названии какого-то (возможно — Финского) залива Балтики Kirjalabotn «Карельский залив» (см. выше о первоначальном районе расселения карел), лежащего на северо-западной окраине Гардарики — Древней Руси. Затем — в описании событий IX—XIII веков — в сагах неоднократно встречаются Kirjalaland «земля карел» и kirjalar / karialar «карелы», которых можно

локализовать уже далеко на севере от Ладожского озера. В русских источниках первое упоминание о Корле содержится в новгородской берестяной грамоте №590 (вторая половина XI века — самый ранний сохранившийся документ с упоминанием о карелах), первые летописные сведения о Корле относятся к середине XII века. О тесных связях карел с Древней Русью свидетельствует находка в Новгороде двух берестяных грамот, написанных кириллицей и содержащих карельский текст (№292) и русско-карельский словарик (№403), относящихся к XIII и XIV векам. Очевидно, основные районы расселения карел — Приладожье и Межозерье — были включены в состав новгородских земель ещё в XII веке, не исключено, что с этого же, если не с ещё более раннего времени среди карел началось распространение христианства, хотя массовое крещение карел было произведено по приказу отца Александра Невского — Ярослава Всеволодовича лишь в 1227 году.

В то время, как южные карельские земли постепенно становились объектом славяно-русской колонизации, карелы осуществляли экспансию в северном и северо-восточном направлении, вытесняя с территории современной Центральной и Северной Карелии, а также — Восточной Финляндии саамов (см. выше о распространении этникона lappi в Карелии). На северо-западе карельские переселенцы достигали в XII—XIV веках северо-восточного побережья Ботнического залива, карелы постоянно тревожили своими походами Северную Норвегию. Вероятно, уже к XI веку население, говорившее на каком-то прибалтийско-финском языке, скорее всего — древние карелы или вепсы, обитало на побережье Белого моря, где следует локализовать легендарную Биармию скандинавских саг (Bjarmaland; по-видимому, bjarma — от приб.-ф. *per"a-maa «задняя земля», от того же прибалтийско-финского слова позднее и др.-рус. Перьмь (см. раздел о коми)). На прибалтийско-финскую языковую принадлежность биармийцев однозначно указывает упоминаемое в сагах «имя» их божества — Jomali (ср. ф., кар. jumala «бог»). При этом следует иметь в виду, что впервые земля народа (др.-англ.) Beormas, которую можно локализовать где-то на южном побережье Кольского полуострова, упоминается ещё в дополнениях к переводу Орозия, написанных англосаксонским королём Альфредом в конце IX века, — хотя в данном случае безусловных свидетельств о прибалтийско-финской языковой принадлежности этого народа у нас нет, судя по более поздним данным, можно допускать проникновение древнекарельского населения далеко на север и уже в столь раннее время (см. о Биармии также в разделах о вепсах и коми).

В результате такого расселения карелы приняли участие в формировании финнов, прежде всего — восточных и северных, в частности, следует предполагать мощный карельский компонент в генезисе финнов-савосцев (ф. Savo), населяющих центр и восток Финляндии, и носителей юго-восточных (приладожского и выборгского) диалектов финского языка (см. раздел о финнах).

С самого начала карельская экспансия на север происходила в рамках расширения границ Новгородской земли и распространения православия — карелы выступают как постоянные союзники русских в борьбе за сферы политического и экономического влияния в Фенноскандии (в русских летописях Корла впервые упоминается в 1178 и 1187 годах в связи с её успешными военными походами на Емь (финнов-хяме) и шведов). Опорными пунктами русской власти и одновременно — центрами, вокруг которых происходила консолидация карельского населения, были: в начале XII века русская крепость на месте сегодняшнего Выборга, вокруг которой жила «городецькая корела», а после её захвата и разрушения шведами — отбитая новгородцами и карелами у шведов и заново отстроенная в 1310 году крепость Корела (ныне город Приозерск). Эти политические и конфессиональные причины, в конечном счёте, и определили в общих чертах западную границу расселения карельского народа (равно — границу распространения православия), которая приблизительно совпадает с установившейся к середине XIV века новгородско-шведской границей.

В период «Смутного времени» в начале XVII века, когда земли Приладожья и Карелии вновь подверглись агрессии со стороны шведов (город Корела и уезд по Столбовскому миру 1617 года перешли к Швеции), значительные массы карельского населения переселились с оккупированных территорий в район Олонца (олонецкие карелы) и Тихвина (тихвинские карелы) и далее, на юг — на Валдай (валдайские или новгородские карелы), Верхнюю Волгу (тверские карелы) и в район Калуги (калужские карелы, полностью обрусевшие к началу XX века). Русское правительство заплатило Швеции по договору 1649 года выкуп за карельских перебежчиков, а последним предоставило десятилетнее освобождение от повинностей, что обеспечило закрепление карел на новых землях. Эти события окончательно сформировали близкую к современной картину расселения карел.

После революции 1917 года в России в 1920 году было создано национально-государственное образование карельского народа — Карельская трудовая коммуна, в 1923 году преобразованная в автономную республику. Письменность же на карельском языке была поначалу создана лишь для карел Тверской (Калининской) области — в 1931—1937 годах на латинской графической основе, а в 1938—1940 годах — на кириллической. Одновременно с переводом на кириллицу тверско-карельской письменности в Карельской АССР была предпринята попытка создания карельского письменного литературного языка, но в планах коммунистического руководства страны Карелия рассматривалась прежде всего как плацдарм для «экспорта революции» в Финляндию, в силу чего при преобразовании Карелии в Карело-Финскую союзную республику в 1940 официальным языком республики был сделан не карельский, хотя письменность и некоторая литература на нём уже существовала, и даже велось его преподавание в начальных классах, а финский литературный язык. Этому было дано фарисейское объяснение, согласно которому различия между карельскими диалектами (ливвиковским, людиковским и северным) настолько велики, что создание единого письменного языка практически невозможно. Такая языковая политика привела к тому, что карельский язык официально стал рассматриваться как язык второго сорта, практически не имеющий права на полноценное существование. Это обстоятельство, а также — депортации карел во время второй мировой войны, большой приток в республику рабочей силы из-за её пределов в ходе советской индустриализации, одностороннее развитие экономики (лесная промышленность), катастрофическое отставание развития социальной сферы, транспорта и другие «объективные» реалии советской жизни — привели к тому, что процесс ассимиляции карел в послевоенное время шёл ускоренными темпами: численность карел в России в 1959 году составляла 164 тыс., в 1979 — уже 133 тыс. человек, при этом процент лиц карельской национальности, признающих карельский язык родным, по переписи 1979 года не превышал 63%. Перепись 1989 года зафиксировала на территории России 125 тыс. карел, из которых лишь 60,5 тыс. назвали карельский язык в качестве родного, и ещё 17 тыс. указали, что владеют им как вторым языком. Таким образом, доля владеющих карельским языком среди карел России в 1989 году была равна примерно 62%. При этом в Карелии в 1989 году жило 79 тыс. карел, которые составляли менее 10% населения республики. В Тверской области живёт 23 тыс. карел, из которых около 16,5 тыс. человек считают карельский язык родным. Среди других групп карел в России, по-видимому, только тихвинские в некоторой степени ещё сохраняют свой язык.