Введение в Ветхий Завет. Книга 2.

Юнгеров Павел Александрович

Этим закончим разбор возражений против подлинности Пятикнижия и перейдем к более обширному вопросу о единстве Пятикнижия [27].

Единство Пятикнижия.

1) Разбор критических возражений против единства Пятикнижия.

Современные критики Пятикнижия, кроме анахронизмов и иногда отказываясь от последних, обращают очень серьезное внимание на единство Пятикнижия и отвергают его. Это отношение, как мы видели из истории вопроса, началось еще давно, с XVII-го, XVIII-гo и -гo вв., продолжается и доселе с разными вариациями в частностях. Стараясь казаться в своих выводах объективными, критики ссылаются на мнимые библейские свидетельства о различии писателей Пятикнижия. Их критики находят в следующих местах. 4 Цар 17:13: «тогда Господь чрез всех пророков Своих, чрез всякого прозорливца, предостерегал Израиля и Иуду, говоря: возвратитесь от злых путей ваших, и соблюдайте заповеди Мои, уставы Мои, по всему учению, которое Я заповедал отцам вашим, и которое Я преподал вам чрез рабов Моих пророков». Еще, 1 Езд 9:11: «ибо мы, — говорит Ездра, — отступили от заповедей Твоих, которые заповедал Ты чрез рабов Твоих пророков, говоря: земля, в которую идете вы, чтоб овладеть ею, земля нечистая, она осквернена нечистотою иноплеменных народов и их мерзостями». Но, кажется, и эти тексты едва ли могут быть признаны «объективными» свидетельствами о различии писателей Пятикнижия, потому что о последнем, как письменном памятнике, здесь нет ни слова. А устно произносившиеся пророками «заповеди, уставы и повеления» Господни, а равно и предостережения о земле Ханаанской, находятся, действительно, кроме Пятикнижия, во многих Священных книгах (Нав 23:6–13; 24:13–24; Суд 6:8–10; Ис 1 и 5 глл.; Иер 2–18 глл.; Иез 20 и 23 глл.), но они не имеют отношения к Пятикнижию и его написанию.

Более распространенным и давним, часто встречавшимся нам в истории вопроса о подлинности Пятикнижия доказательством различия его писателей, считается употребление в нем имен Божиих. Ухватившись за гипотезу Астраюка, приложенную им лишь к книге Бытия, критики продолжили ее на все Пятикнижие и исторические книги. С течением времени они нашли, что «древние документы и фрагменты», из коих образовалось Пятикнижие, обнимали и позднейшие Моисея

эпохи: Иисуса Навина, судей, царей, а потому и Пятикнижие, очевидно, имеет гораздо позднейшее Моисея происхождение. Остановимся на этом доводе.

При внимательном чтении Пятикнижия, действительно, всякий читатель может заметить, что в некоторых отделах его Бог называется именем Елогим, в других — Иегова. Уже Отцы Церкви замечали, что в первой главе книги Бытия всегда употребляется одно имя Бога (Елогим), а начиная со 2:4 — истории рая и грехопадения — имя Господа Бога (Иегова-Елогим), и старались отыскать причину преимущественно моральную такого различия (Тертуллиан [28]), особенно Августин [29], Златоуст [30]. Но из этого различия конечно не делали предположений о различии писателей и говорили лишь о первых двух главах книги Бытия.

Действительно, делаемый критиками вывод несправедлив, потому что в Пятикнижии нет ни одного цельного отдела, который заключал бы в себе употребление только одного какого-либо имени Божия. Так, наряду с именем Иегова, следовательно в отделе иеговистическом, встречаются имена Елогим, Ел, и другие, и наоборот: в елогистическом встречается Иегова. Например, в повествовании о рае и грехопадении (2:4–3:24) преимущественно употребляется имя Иегова-Елогим, но в беседе Евы со змием, неразрывно связанной со всем повествованием, как причина со следствием, употребляется Елогим (3:1–5). В повествовании о сыновьях Адама (4 гл.) — иеговистическом отделе — в 25 ст. употребляется Елогим; в генеалогии патриархов (5 гл.) — елогистическом отделе — в 29 ст. употребляется Иегова; в 6:1–6 — иеговистическом отделе — два раза Елогим. В одном и том же периоде и стихе встречаются разные имена. Например, в Быт 7:16: «в ковчег вошли, как повелел Елогим, и затворял Иегова ковчег»; в 9:26–27: «благословен Иегова Симов и да распространит Елогим Иафета». «Явился Господь (Иегова) Аврааму и сказал ему: Я Бог (Ел) всемогущий» (17:11). В Исх 3:4: «Иегова увидел Моисея и Елогим воззвал ему»; в Исх 18:1: «услышал Иофор, что сделал Елогим для Моисея, когда вывел Иегова Израиля»; во Втор 21:1–9 — проклятие Елогим постигнет за осквернение земли, данной Иеговою… Таких примеров масса. Поэтому среди критиков нет согласия в распределении иеговистических и елогистических отделов; поэтому же совершенно произвольно критики принуждены допускать вторых иеговистов и елогистов, смягчавших резкость более строгих первых своих соименников; принуждены допускать «подражания» со стороны иеговиста елогисту, «вторые издания» иеговистических и елогистических памятников, и т. п. совершенно бездоказательные предположения, которых мы много видели в истории критических гипотез.

Действительно, имена Божий употребляются в Пятикнижии не бесцельно, потому что Сам Господь придавал им и их употреблению особое значение (Исх 3:1–14; 6:2–3). Следя за употреблением их в Пятикнижии и других ветхозаветных книгах, филологи придают им следующее значение. Имя Божие Елогим употребляется в повествованиях о Боге, всемогущем Творце мира и Промыслителе о всем человеческом роде (Быт 1 гл., 5 гл., 6–9 глл., 21 гл., 33–37 глл.; 40–48 глл., 50 гл., Исх 1–2 глл.). Имя Иегова-Елогим употребляется в повествованиях о Боге — Спасителе всех людей (Быт 2:4–3, 24; Исх 3:15; 9:30; 2 Цар 7:22; Пс 72 (по евр.), 18; Ион 4:6…). Имя Иегова употребляется в повествованиях о Боге — Спасителе еврейского народа и Промыслителе о ветхозаветной Церкви (Быт 10–11; 12–13; 15–16; 18–19; 22; 24; 25–26; 39 глл.; Исх 36). Другие имена Божий: Адонаи, Ел, Елион, Ел-Шаддай — употребляются очень редко и не приводятся в критической и апологетической литературе, как аргументы по вопросу о происхождении Пятикнижия. С вышеуказанным нами значением имен Елогим, Иегова-Елогим и Иегова согласно употребление их, как в отделах значительной величины (например, Быт 1 и 2–3, 12–13 глл.), так и в небольших отделах, главах и стихах. Например, в третьей главе книги Бытия употребляется имя Божие Иегова-Елогим, но в 1–5 стихах Елогим, потому что лукавый дух, говоривший через змия, не может признать Бога-Спасителя, а лишь Бога-Творца признает… (ср. Иак 2:19). В пятой главе книги Бытия употребляется имя Божие Елогим, но в 29 стихе стоит Иегова, потому что здесь излагается мессианское упование Ламеха на Ноя, что через него «Господь успокоит землю от печали рук». В четырнадцатой главе Бытия в благословении Мелхиседека (18–20 ст.) употребляется имя Бог Вышний (Ел Елион), в ответе Авраама царю Содомскому — Иегова (22 ст.). В видении Иаковом лествицы употребляется имя Божие Иегова (Быт 28:13–16) и в заключении к этому видению — «Иегова будет моим Богом» (28:21), а в других частях главы употребляется имя Елогим (стт. 3–4:20, 22). То же значение этих имен можно указать и в других книгах Пятикнижия, а равно и в других Священных книгах. Так, во второй книге Царств (7:24) Давид говорит: «Ты Иегова был Богом (Елогим) для евреев» (= Быт 28:21). Соответственно этому значению имен Божиих, в 18 псалме, когда Давид прославляет Бога как Творца мира, называет Его Ел и Елион (2–7 ст.), а когда прославляет Его как Законодателя и Спасителя евреев, называет Иеговой (8–15 ст.). Таких примеров употребления имен Божиих можно привести бесчисленное множество [31]. Этим внутренним смыслом и значением различных имен Божиих объясняется их употребление в Пятикнижии, а не различием писателей.

Изложив положительное, апологетическое понимание употребления имен Божиих Иегова и Елогим в Пятикнижии в согласии с признанием единства его писателя, перейдем к отрицательной стороне этого вопроса и рассмотрим: что получается при предполагаемых критиками различных писателях Пятикнижия, якобы ясно «видных» — иеговисте и елогисте? Позволим себе, на время, согласиться с критиками, что имена Иегова и Елогим, действительно, указывают на различных писателей Пятикнижия, и рассмотрим: чтт и как эти писатели излагают и в каком виде представляется их священная историография? При этом, по возможности, будем руководиться признаваемыми и в критической литературе «иеговистическими» и «елогистическими» отделами. Как пишет елогист, по «елогистическим» отделам, указываемым Деличем? [32] Он повествует о творении мира (1:1–2:4), излагает генеалогию потомков Адама через Сифа (5 гл.), нечто из истории потопа (6:9–22; 7:10–24; 8:1–19), благословение Ноя (9:1–17), середину истории Авраама (17 и 20–21 глл.), смерть Авраама и историю Измаила (25:1–18), удаление Иакова в Месопотамию (27:46–28:9 — а об Исааке нет ни слова?), удаление Иакова от Лавана (31 гл.), встречу с Исавом (33 гл.), прибытие его в Вефиль, смерть Рахили (35 гл.) и историю Иосифа в Египте (41–50 глл.), неизвестно как попавшего туда, и страдания евреев в Египте при рождении Моисея (Исх 1 гл.). Читатели, хотя немного знакомые с содержанием обозреваемых повествований, а тем более если потрудятся хоть на 2–3 минуты посмотреть в Библии поцитированные места, легко заметят всю безосновательность предположения об отдельном писателе-елогисте. Нелишне, при этом, заметить указываемую ортодоксальными богословами неточность мнимого елогиста, употребляющего нередко в указанных отделах имя Божие Иегова, например, Быт 5:29; 7:16; 17:1; 20:18; 21:1, 33; 31:13, 49; 49:18.

Посмотрим, что и как описывал иеговист? Начинает он, по Деличу, довольно складно: писатель излагает последовательно историю первых людей, их творения, грехопадения и историю Каина и его потомства (2:4–4 гл.), потом кое-что из истории потопа и Ноя (6:1–8; 7:1–9; 8:20–22; 9:18–27), расселение народов (10 гл.), столпотворение вавилонское и смешение языков (11:1–9), призвание Авраама и значительную часть его истории (глл. 12–13, 15–16, 18–19), женитьбу Исаака (24 гл.) и рождение Исава и Иакова (25:19–26), события из жизни Исаака (26) и благословение Исава и Иакова (27 гл.), и забыв сказать об удалении Иакова к Лавану, прямо говорит о желании его удалиться от Лавана (30:25–43), кровосмешение Иуды (38), пребывание Иосифа по неизвестной причине в Египте (39 гл.) и возвращение, также по неизвестной причине, Моисея от Иофора в Египет (Исх 4:18–6:1). Таким образом, даже самое классическое для мнимого иеговиста место — призвание Моисея с откровением ему имени Иеговы (Исх 3 гл.) — нельзя приписывать иеговисту, а доводится, по Деличу, к какому-то «смешанному» документу приурочить (3:1–4:17). Должно быть библейский текст дает очень мало опор для писания мнимого иеговиста. Действительно, в указанном «классическом» для рассматриваемых гипотез месте Исх 3:1–15 читаем: «вот Ангел Иеговы явился Моисею и Иегова увидел, что Моисей подошел (к купине) и сказал: Я Бог (Елогеи) твоих отцов, Бог (Елогеи) Авраама, Бог (Елогеи) Исаака, и Бог (Елогеи) Иакова. И сказал Иегова… И сказал Моисей Богу (Елогим): вот я прийду к сынам Израилевым и скажу: Бог (Елогеи) отцов ваших послал меня к вам, а они скажут: как Ему имя? что сказать мне? Бог (Елогим) сказал Моисею: Я есмь Сый, так скажи: Иегова послал меня к вам, Господь Бог (Иегова Елогеи) отцов ваших, Бог (Елогеи) Авраама, Бог (Елогеи) Исаака, и Бог (Елогеи) Иакова»… — Как можно в этом отделе по именам Божиим узнать и указать разных писателей? Очевидно, благоразумнее молчать. Не более оснований для той же гипотезы дает и другое «классическое» место — Исх 6:2–3: «и говорил Бог (Елогим) Моисею и сказал ему: Я — Иегова. Являлся Я Аврааму, Исааку и Иакову с именем Бог (Ел) всемогущий, а с именем Иеговы не являлся им»… Очевидно, и этот отдел доводится признать каким-нибудь «смешанным» или «неизвестным» по происхождению, хотя он должен бы быть исходным пунктом для гипотезы. Кроме вышеотмеченных «странностей» и непоследовательности, в писании мнимого иеговиста нужно, как и у елогиста, отметить, замалчиваемое Деличем, употребление имени Елогим, например, в Быт 3:1–5; 4:25; 6:2, 4; 9:26–27; 19:29; 24:3, 7; 26:24; 27:28; 39:9 и мн. др. Очевидно из приведенных немалочисленных примеров, что и мнимый иеговист был не особенно точен в своей богословской терминологии и дал критикам не слишком непоколебимые основания. Не будем анализировать указываемых Деличем отделов «смешанного» (например, Быт 14 гл.; 22:1–19; 28:10–22 и мн. др.), а тем паче «неизвестного» (например, Быт 11:10–32; 23 гл.; 25:28–34 и др.) характера, потому что из самого названия довольно легко определить, что это за отделы и какова их историография. Согласно названию, можно лишь справедливо предполагать, что они «придуманы» критиками для того, чтобы как-нибудь объяснить происхождение Пятикнижия от разных писателей. И конечно, никто из критиков не решится утверждать, чтобы вышло какое-либо связное повествование в «смешанном» или «неизвестном» памятнике, а потому не будем и подвергать их последовательному анализу. Подолее остановимся лишь на строго «иеговистических» и «елогистических» памятниках. Если руководиться строго употреблением имен Божиих, то в 3 главе книги Бытия доведется

произвести следующее распределение: 1 ст.: «змей был хитрее всех зверей, коих создал Господь Бог (Иегова-Елогим)»… и тот же писатель продолжает: 8 ст.: «услышали голос Господа Бога, ходящего в раю»… до конца главы имя Божие Иегова-Елогим. Таким образом, писатель не говорит о самом факте грехопадения — разговоре змея с женой — и все его повествование является «вполне невозможным» для всякого разумного историка. Точно таким же является писание и другого историка в той же главе: «и сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог (Елогим)» и т.д. до 5 стиха (употребляется имя Елогим). Этот историк излагает повествование о факте грехопадения, но без последствий его, прямым же и непосредственным продолжением его повествования нужно считать 4:25 ст.: «познал Адам Еву и она родила сына и нарекла ему имя Сиф, потому что Бог (Елогим) положил мне другое семя»… Опять разумный историк не мог так писать. К сему еще нужно добавить, что тот же елогист перед разговором змея с Евой поместил повествование о творении мира (1:1–2:4), в коем не говорится ни о рае, ни о древе познания добра и зла, ни о заповеди Господней (2:15–17), и таким образом не дается ровно никакого основания для беседы змея с Евой. Без особых комментариев, кажется, вывод ясен, особенно если прочесть все «елогистическое» повествование в Быт 1:1–2:4; 3:1–6; 4:25. Рассмотрим еще повествование о потопе, которое мнимой «двойственностью» своей до последнего времени (Baudissin. Einleitung. 1901 г. 78 s. Guthe. Bibelworterbuch. 1903 г. 449 s.) служит опорой для критического предположения о различии писателей и редакторов Пятикнижия. Можно ли, в самом деле, видеть в этом повествовании «двух писателей», ясно сохранивших воспоминание о себе в употреблении разных имен Божиих? Начнем хоть с елогиста. О чем и как он повествует? — «Сыны Божий (Елогим) увидели доцерей человеческих… брали их себе в жены (6:2) и стали рождаться исполины с того времени, как сыны Божий (Елогим) стали входить к дщерям человеческим (6:4). Ной ходил пред Богом (Елогим — 6:9). Он имел трех сыновей… Земля растлилась пред лицом Божиим» (Елогим — 6:10–11). Он же излагает повеление Божие Ною о построении ковчега (6:12–22): «м сделал Ной все, как повелел ему Бог» (6:22). Далее, по Деличу, елогистический памятник начинается в 7 гл. с 10 стиха, но нужно начать с 9-го: «по паре мужского пола и женского вошли к Ною в ковчег, как Бог (Елогим) повелел Ною». Сюда же по грамматическому строю речи нужно отнести и 8 ст. и даже 7 ст., но в них упоминается о чистых и нечистых животных, о коих говорит лишь иеговист… «Спустя семь дней воды потопа пришли на землю и вошли мужский пол всякой плоти и женский пол всякой плоти, как повелел Бог» (7:10–16) и пр. «и вода усиливалась на земле 150 дней» (7:17–24) и дальнейшая история с вороном и голубкой до выхода из ковчега (8:1–19). Затем, благословение Богом Ноя, заповеди ему (9:1–17). В общем, как видно, это повествование довольно складно и последовательно излагает историю потопа. Таково ли повествование иеговиста? «Сказал Господь (Иегова): не вечно Духу Моему быть пренебрегаему человеками, пусть будут дни их 150 лет (6:3). И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле… и раскаялся Господь, что создал, и сказал: истреблю с лица земли человеков… до скотов и гадов и птиц небесных истреблю. Ной же обрел благодать пред очами Господа» (6:5–8). Далее: «и сказал Господь Ною: войди ты и все семейство твое в ковчег (неизвестно кем, когда и из чего построенный)… ибо через 7 дней Я буду изливать дождь на землю 40 дней и 40 ночей, и истреблю все существующее. Ной сделал все, что Господь повелел ему» (7:1–6). Пожалуй в угоду Деличу сюда же добавим: «и вошел Ной и сыновья его, и жена его… и из скотов чистых и нечистых… вошли в ковчег от вод потопа (7 ст.). И затворил Господь (Иегова) за ним» (7:16). Далее: «и устроил Ной жертвенник Господу… и обонял Господь приятное благоухание и сказал Господь: не буду больше проклинать землю»… (8:20–22). Затем иеговист же сообщает об опьянении Ноя (9:19–25). — Итак, иеговист, не сообщивши о ковчеге и построении его, и далее в том же роде излагает повествование, умолчавши о том, был ли действительно потоп, и не выведши Ноя из ковчега заставляет его прямо строить жертвенник Господу (он, по критикам, «очень любит жертвы и жертвенники» и в угоду, вероятно, этой «любви» допускает странные пропуски). Итак, если елогист описывал потоп довольно складно, то об иеговисте этого нельзя уже никак сказать; никакой историк не мог и не может так писать. Вообще же, таким образом, современный еврейский текст в повествовании о потопе решительно не дает оснований для предположения двух «самостоятельных реляций» и малоумелого их компилирования. Нужно совершенно его переделать и нужно допустить в совершенно ином, более полном, виде древнюю иеговистическую «реляцию», чтобы она походила на «отдельное» повествование, а не в том, на который уполномочивает священный текст. Итак, за созданием иеговистов и елогистов, нужно создавать и сочинять их реляции и писание. Очень длинная и малоблагодарная работа.

Из представленного, особенно мнимо-иеговистического, повествования ясно, отчего не все критики назначают одинаковые отделы для писания своих иеговистов и елогистов. Например, по Смиту, елогист писал: 6:9–22; 7:6, 11, 13–16а, 18–21, 24; 8:1–2а, 3b– 5, 13а, 14–19; 9:1–17… — и при этом Смит скромно замечает, что критики не на пустой фантазии построяют свои елогистические и иеговистические гипотезы (Das Alte Testament, seine Entstehung und Ueberlieferung. 1894 г. 309–310 ss.). Другие ученые еще новые отделы назначают им. Например, Рейс и Кьюнен относят к «священническому кодексу» 6:9–22; 7 и 8 глл. и 9:1–17, а иеговисту и елогисту уделяют лишь «остатки» из нескольких стихов этих глав (Martin. De 1'origine du Pentateuque. 1, 240 р. [33]). — Но во всяком случае, не входя в частные споры с критиками по вопросу о писаниях иеговистических и елогистических, защитник подлинности Пятикнижия имеет право оставаться при том делении, на которое уполномочивает буква текста и употребление в нем имен Божиих, послужившее исходным пунктом для всех критических теорий. А эта буква очень не высоко рисует мнимых иеговистов и елогистов, их историографию, а главное создавшую их критическую фантазию…

В таком же роде, без сомнения, представится их историография и во всех других отделах Пятикнижия. Сознавая это ее свойство, критики довольно самоуверенно обращаются к предположениям «вторых и третьих» (Cornill. Einleitung. 55 s.) иеговистов и елогистов, «х» числа творцов священнического кодекса (ibid.); такого же числа разных «редакторов и корректоров», часто «изменявших» имена Божий. Например, Быт 17-ю главу критики считают елогистическим памятником, так как здесь преимущественно (стт. 3, 7, 8, 9, 15, 18, 22, 23) употребляется имя Божие Елогим и в 1 ст. Ел-Шаддай. Но вот в 1-м же стихе читаем: «Авраам был 99 лет и явился Господь (Иегова) Аврааму и сказал ему»… Все дальнейшее содержание 17 главы основывается на этом Богоявлении, а между тем здесь имя Божие Иегова. Как с ним быть? А довольно просто, говорят критики. «Первоначально здесь стояло Елогим, а потом по ошибке (чьей?) употреблено Иегова». Или по Баудиссину, позднейший корректор, а по Гункелю редактор, замену эту сделал. Но с какой целью? Неизвестно… Также в 20 гл. елогистической последний (18) стих читается: «ибо заключил Господь (Иегова) всякое чрево в доме Авимелеха» — опять потому здесь стоит имя Иегова, что «позднейший редактор внес это имя» [34]. В 21 главе 1 и 2 стт. читаем: «и призрел Господь (Иегова) на Сарру, как сказал, и сделал Господь (Иегова) Сарре, как говорил. Сарра зачала и родила Аврааму сына в старости во время, о котором говорил ему Бог (Елогим)». По употреблению имени Иегова эти стихи нужно считать иеговистическими, но в конце их стоит Елогим. Как оно появилось? «Первоначально, говорят критики, стояло Иегова, а потом кем-то изменено в Елогим». Но нам кажется, критиков должно бы более озабочивать имя Иегова, стоящее лишь в 1 и 2 стихах во всей «елогистической» главе, тем более что в этих стихах существуют ясные намеки на елогастическую 17-ю главу, в коей содержатся упоминаемые здесь «слова и обетования» Господни о потомстве Сарры, в той же 17 главе и новые имена Авраам и Сарра и закон об обрезании, — все это предполагается известным во всей 21 главе и первых двух ее стихах, а потому Делич и относит всю 21 главу к елогистическим отделам. Но как же тогда быть с 1 стихом, содержащим дважды имя Иегова? Делич молчит, а догадки других критиков нам неизвестны [35]. Немало затруднений и хлопот для критиков представляет 22 глава Бытия, повествующая о жертвоприношении Исаака. Дело в том, что во всей первой половине этой главы, в 1–9 стт., употребляется имя Божие Елогим, но во второй половине, начиная с явления Ангела Господня, удержавшего руку Авраама (11, 15 стт.), в особенности же в названии горы: Иегова-ире (14 ст.), употребляется имя Иегова, хотя в 12 ст. есть и Елогим. Как же быть? Двум писателям, независимо один от другого описывавшим это событие, нельзя приписать, ибо никто этому не поверит. Делич, поэтому, признал 22-ю главу «смешанным» отделом. Другие критики видят в 11 ст. порчу текста, а в 14–18 стихах позднейшую вставку. Такую же вставку в елогистическую главу видят в 2 стихе в словах: гора Мориа, — заключающих в себе имя Иеговы (Яг) [36]. Сознавая, может быть, все неудобства подобного обращения с священным текстом, хотя и неизбежность его при явных уликах со стороны самого текста, Баудиссин замечает, что «елогист обычно употребляет имя Божие Елогим, но иногда и Иегова» (Einleitung. 90 s.). Так вопрос решать, конечно, очень легко, но вместе с тем уже подрывается всякое основание для иеговистической и елогистической гипотез.

Другие доказательства защитников гипотезы об иеговистических и елогистических источниках Пятикнижия также слабы. Так, критики находят разницу в словоупотреблении мнимых разных писателей. Но весь свой аргумент сводят к 12 еврейским словам, которыми разнятся иеговист и елогист. Само по себе уже столь незначительное количество разных слов роняет силу критической аргументации. Еще более эта слабость видна, если проследить самые слова. Критики, например Делич и Де-Ветте — Шрадер, утверждают, что еврейское слово achuz — владение характеристично для елогиста. Но это слово встречается в Быт 48:4 и Числ 32:5, 22, 29, 32 — отделах иеговистических по их мнению. Чтобы избежать такой улики, поименованные критики замечают, что иеговист в этих местах подражал елогисту или сохранил слова из елогистического фрагмента. По мнению тех же ученых, елогист употребляет еврейские слова: zakar и nekeba (мужской пол и женский), а иеговист: isch ve ischa — муж и жена. Но первое встречается в Быт 4:3, 9; Втор 4:16 — иеговистических отделах, а второе в Исх 36:6; Лев 13:20; Числ 5:6 — елогистических отделах. При том по значению своему указанные выражения не тождественны: первое прилагается преимущественно к животным, второе — к человеку. И другие примеры такого же характера и достоинства. Едва ли, кроме курьеза, заслуживает какого-либо разбора ссылка критиков на то, что adamah употребляется у елогиста, а fenei haadamah в священническом кодексе (Green. Einheit… 81 s.). Вообще у Греена проанализированы и «подсчитаны» все слова и выражения книги Бытия: сколько раз (то или другое слово и выражение) употреблено у иеговиста, елогиста и в священническом кодексе, и доказано, что их употребление всюду сходно и единообразно (Ук. соч. 27–32 ss.). То же следует сказать и о других книгах Пятикнижия.