Вверх, к синему небу
Шрифт:
Пластинчатый аватар подал Номи знак движением левой руки.
– При нынешних обстоятельствах я полностью сосредоточен на том, чтобы удерживать его на месте. Будет весьма любезно с твоей стороны, если ты приберешь большого немного раньше, чем планировалось.
– Понял, понял. Я не собираюсь заставлять тебя отрабатывать больше, чем я тебе заплатил. Дай мне три минуты… нет, тридцать секунд.
Эти презрительные слова Номи –
Наконец снова разожгли в Харуюки боевой дух.
Всего тридцать секунд?
Стиснув зубы, он кинул взгляд по очереди на сжимающие его пластины.
Сейчас не тот случай, когда я могу позволить себе оставаться на месте из-за этих хлипких штук. Врагов двое, но и нас тоже двое. Номи я оставлю для Таку, а сам разберусь… с этим типом!
Харуюки сосредоточил все свое сознание, все свои мысли в одну точку где-то между бровей.
Неожиданно из ниоткуда раздался высокий металлический звук, и тело Сильвер Кроу вздрогнуло. Возникло знакомое ощущение – что сознание подключилось к контуру инкарнации, скрытому в глубине программы «Brain Burst».
У пластинчатого аватара, сдавливающего Харуюки, возле правого плеча была серая аура. Нико говорила, что если аватар постоянно испускает свет, то есть «оверрей», то это признак использования системы инкарнации. Стало быть, эти пластины – инкарнационная техника того аватара. А раз так, то и Харуюки должен собрать всю свою силу и отбиваться.
Острые кончики пальцев Сильвер Кроу осветились белым сиянием.
Оно быстро распространилось до запястья, потом до локтя.
Харуюки с силой втянул воздух – и выкрикнул название приема, совсем недавно им придуманное.
– «Лазерный… мееееч»!!!
После чего скрестил руки и вонзил кончики пальцев правой руки в левую пластину, а левой – в правую.
Доннн! С этим звоном клинки из света воткнулись в угольно-черные пластины. Брызнули искры.
Те места, в которые впились мечи, тут же приобрели раскаленно-красный цвет, как будто их поливали плазмой. Свечение быстро разошлось по всей поверхности пластин, и они завибрировали.
Я прорвусь!!!
Но как только Харуюки издал этот мысленный возглас и напряг всю свою силу воображения.
– Ого… Ай-яй-яй, как все серьезно, – раздался спокойный голос. А потом –
– «Статичный пресс».
Название приема.
Внезапно обе пластины зарокотали.
Толщина их, которая только что была всего несколько миллиметров, начала резко увеличиваться. Пять сантиметров, десять – они уже стали скорее «брусками», чем «пластинами».
Два огромных кубоида, материал которых, казалось, был вырезан из самой черноты, нажали на Харуюки с силой гораздо, гораздо большей, чем раньше.
– Гг… уу!
Застонав, Харуюки собрал всю силу воображения, какую только мог, и стал сопротивляться своими лазерными мечами. Однако, хотя всего секунду назад пластины выглядели
От плеча пластинчатого аватара исходила еще более яркая серая аура, чем раньше. Теперь уже было совершенно ясно, что враг применял не какой-то спецприем, регулируемый системой, а инкарнационную атаку, рожденную силой воображения.
Воображение двух сражающихся создало между ними некую нить – Харуюки показалось, что он прикоснулся к тому, что было внутри пластинчатого аватара.
Тьма.
В отличие от порождения инкарнации Номи, это не была голодная пустота, стремящаяся сожрать все на своем пути. Тьма была, но она не обладала энергией и потому ничего не отдавала и не забирала – просто отвергала любое вмешательство. Нет, это было даже не активное отвержение. Это была «изоляция». Абсолютная отстраненность, которой наплевать на человеческие сердца.
Едва ощутив эту черноту, Харуюки невольно испугался своего контакта с ней через инкарнацию.
Всего краткий миг – но его лазерные мечи тут же ослабли и замерцали.
Этого оказалось достаточно. Став невероятно тяжелыми, твердые бруски надавили на плечи Харуюки, и он полностью потерял способность двигаться. И вновь раздался голос пластинчатого аватара.
– Эй, ты. Если не возражаешь, пожалуйста, стой смирно и не дергайся. Работа, на которую я подписался, – всего лишь временно тебя удержать на месте. Я не собираюсь сражаться.
Что за… эгоизм!
С этим мысленным возгласом Харуюки снова влил силу в лазерные мечи. Однако этого хватило лишь на то, чтобы чуть-чуть ослабить давление черных брусков; отпихнуть их не удалось.
Он был абсолютно обездвижен и мог лишь смотреть на два медленно сближающихся перед ним аватара.
С запада – немного непропорционально длинные руки свисали по бокам низкорослого тела – шел Даск Тейкер.
С востока – торчащий из пикомета на правой руке кончик стального стержня ярко блестел – шел Сиан Пайл.
Оба остановились лицом друг к другу на небольшом удалении посередине широкого школьного двора.
Поле боя залило напряжение; казалось, даже воздух загустел. Харуюки задрожал; он был не в силах ни говорить, ни даже молиться.
– …Хех, – вдруг произнес Номи, лениво шевельнув ладонями. – Похоже, ты тоже подготовился. Раз так, я смогу немножко поразвлечься… верно?
Он поднял руки и сомкнул пальцы перед грудью. Раздался искаженный, вибрирующий звук, и из рук Номи хлынул пульсирующий фиолетовый свет. Это был инкарнационный прием, который Харуюки и Такуму называли «волной пустоты». Харуюки думал, что Номи сразу взлетит и применит дальнобойное оружие, но тот, похоже, собирался драться на земле – возможно, чтобы понасмехаться над Сиан Пайлом.