Вверх по течению
Шрифт:
— Что сказать… — убирал он карточки с кляксами в портфель вслед за никелированным молоточком. — Пустырника попить не помешало бы вам, впрочем, как любому человеку, побывавшему в боях. А так я у вас не только патологий не нахожу никаких, даже нервической лихорадки не вижу. У вас, молодой человек, на редкость крепкая психика. А то, что у вас лопатка болит перед дождем после ранения, то это чистая физиология, к психике отношения не имеет. Видно не так какой-то нерв вам армейский коновал зашил. Или ухода надлежащего не было. В любом случае в моих услугах и услугах моих коллег вы не
— Нет, профессор, не нужна мне справка. Я вас позвал для собственного успокоения, а то мне твердят, что у меня нервическое истощение и прописывают длительный отдых.
— И что, вы отказываетесь от отдыха? Отдых даже здоровым людям никакого вреда не приносит. Мой совет — езжайте отдыхать. Если можете это сделать официально. И обязательно смените обстановку. Новые впечатления способствуют, знаете ли…
Когда врач ушел я спросил Маару.
— А он точно не связан ни с военными, ни с Дворцом?
— Точно — точно, — заверила меня маман 'приюта'. — Военных он сам терпеть не может, а во Дворце его недолюбливают за то всем и всегда в лицо говорит правду. Так что его уровень ниже Дворца. В основном купечество. А чтобы отсечь публику ниже среднего достатка он держит высокий гонорар. Но девочкам моим он реально помогает, когда те временами вразнос идут.
— Этим-то что не хватает?
— Всем хочется быть хорошими в собственных глазах. А в мляди даже от безысходности не все идут. В основном инфантильные девочки, которым нужна строгая мама с наказаниями, чтобы потом со сладострастием себя жалеть.
Все же мне удалось несколько задержаться в Будвице, так как рецкий мотоброневагон Бисер решил подарить Ремидию и таким образом избавиться от крайних моих горцев в своей гвардии. А тот пока был в ремонте. Под это дело я и Болинтера с собой забрал. Официально, по документам.
Сборы напоминали великое переселение народов. И чтобы не будировать излишне публику мой эшелон собирали и загружали на заводской ветке за забором.
Собирался я так, чтобы в случае чего сюда больше не возвращаться. Обида меня глодала даже не на то, что меня использовали как прокладку в своих монархических играх, к этому я был готов, когда на такие игры подписывался. А на то, что мне не говорят правды, отводя глаза даже не виновато, а как бы это выразить… Виноватыми мои кураторы себя не чувствовали. Неловкость некоторую — да, вину — нет.
Я прекрасно понимал что я — ресурс, но от этого менее обидно мне не было. Зачем принцу был ко мне в друзья набиваться?
Однако на обиженных воду возят…
Поэтому я взял себя в руки и с головой ушел в переезд.
Но того пиетета который я испытывал к королю и того чувства дружбы, которое вызывал во мне кронпринц в моей душе не стало. Как выжгло. Наивный калужский юноша, считающий, что все должно быть по — честному.
Больше всех огорчен был Гоч. И не потому, что я забирал с завода с собой часть инженеров и всю рецкую часть нашего ФЗО. Просто не хотел он со мной расставаться. Привык точить об меня свои задумки.
— Будешь ко мне ездить, — сказал я ему. — Якобы на ревизию филиала
— Кстати, совсем забыл тебе сказать, — улыбнулся Гоч. — Казна с нами расплатилась полностью. Завод отдал все долги товариществу. И я как товарищ готов отдать товарищу все, что за это время задолжал.
Как же он был горд собой в эту минуту.
— На, держи… — сказал он, вынимая из ящика стола большую узкую кобуру формованной кожи. — Там на месте испытаешь и пришлешь мне свои замечания.
Я открыл крышку и вынул оттуда нечто очень похожее внешне на Люгер, только затвор был почти такой же как у пистолета Гоча. Калибр пистолета был 11 мм.
— Ствол можно делать разной длины, — пояснил Имрич. — Но здесь я остановился на десяти сантиметрах. А вот магазин удалось сделать сменный на восемь патронов. Латунный пока. И пружина из бериллиевой бронзы. Но ищут нужную сталь на пружины. Ищут… И найдут. Не сомневайся. Я назвал его 'Бадон'.
— Хоть запатентовал? — поинтересовался я.
— Подал заявку. Гражданскую, — широко улыбнулся он.
— Как тебе это удалось?
— А у меня что, нет на руках отказа ГАУ от автоматических пистолетов? — и тут Гоч мерзенько так захихикал, видимо представляя рожи имперских генералов, когда те осознают что мимо них пролетело.
У дверей заводоуправления топтался Зверзз, нервно стуча костылями по брусчатке.
— Ваша милость… — увидел он меня в дверях и обратился на рецком наречии. — Заберите меня с собой. Вы же там обязательно строить будете? Грамоту на гражданство я уже получил. В отставку вышел подчистую.
— Ты же не горец?
— А — а–а — а–а… Я с вашим братом столько уже отслужил, что сам уже не знаю кто я, ваша милость. А там хоть тепло. Не так нога болеть будет.
Отсмеявшись, он выдал еще одну новость.
— Из ГАУ, пока тебя не было, толкач прибегал… Целый полковник…
— И?.. — оживился я.
— Что и?.. Технологическую карту хотел на 'гоч — лозе'. Задарма. Ну я, как ты и советовал, встал в позу. Он мне грозить карами. Я на это пожал плечами и сказал, что я человек гражданский, а завод частный и если он и дальше будет быковать как на плацу, то я вообще завод перестрою только на свои пулеметы. Потому как до сих пор ГАУ не удосужилось нам премию выплатить за модернизацию системы Лозе, хотя обещало премию нам очень большую… И ткнул ему в нос той визиткой которую ты мне оставил.
И хохочем оба. При этом Гоч представляет мне в лицах, какие гримасы морщил этот полковник. И как он сам изображал поруганную невинность.
— А как только он заикнулся про хотелки концерна 'Лозе', так я сразу отрезал, что концерн этот частная фирма. К государству отношения не имеет. Полный комплект подробных чертежей он уже получил через ГАУ. Мы все обязательства выполнили. Мало им? Так все что надо он у нас получить может в любой момент, но по отдельному договору, и за очень дополнительные деньги. До сих пор едут…