Шрифт:
Глава 1. Наказание
Обитель огненных
– К сожалению, сила и мастерство не компенсируют незрелость души. И тем более, не лечат внутреннее уродство. Жаль. Она очень талантлива, и однажды могла бы стать больше, чем сайна.
– Наверное, в этом есть и наша вина: слишком быстро выпустили из гнезда.
Верховная гардия дёрнула щекой, не совладав с непослушным мускулом:
– Приветливая, жадная до знаний, настойчивая и необыкновенная в своей силе… Я не
Несгибаемая, прямая, как огненный хлыст. Махнула рукавами в раздражении и стремительно вышла из комнаты, не оглядываясь и не сомневаясь. Только так и должны поступать настоящие гардии, умеющие властвовать и отвечать за ошибки.
Тангалла – ещё не гардия, но уже и не сайна – грустно улыбается: тяжелее всего признавать, что ошибся или поспешил. Куда уводят пути тех, кто не смог вынести тяжесть ответственности, сломался или разуверился, оступился или запутался?..
Тангалла гладит пальцем мягкие горячие перья, целует голову огненной птицы:
– Лети, финист. И… оставайся, присмотри за ней. Это единственное, что я могу сделать для неё. Пусть она будет не одинока…
Птица смотрит круглым глазом. Внимательно, понимающе, долго. В зрачке вспыхивает огонь. Поднимается веером огненный хохолок, раскрываются крылья. Кажется, что птица танцует, показывая свой наряд и грацию. Ярко-красные перья перемешаны с жёлтыми. Грудь – цвета тёмной запёкшейся крови. Протяжный крик дробится на отдельные звуки и летит по воздуху, как эхо…
Взмах крыльев – огненная полоска… Люди часто принимают всполохи от крыльев финиста за падающие звёзды… Тангалла чертит охранный знак и смотрит птице вслед, пока та не превращается в крохотную точку…
Пиррия
Она меряет шагами пространство, мечется, как нестойкий костёр на ветру.
– Всё неправильно! Всё не так! Вместо боли и позора – спокойствие и любовь тупоголовых подданных!
– Перестань бегать, Пиррия. У меня от тебя голова кружится, – лениво тянет Лерран. – Ты слишком требовательна к своей мести. Ты хотела, чтобы он потерял Долину и замок? Пожалуйста. Ты хотела, чтобы потерял всё, что ему дорого? Пожалуйста. Неизвестно, сколько протянет его больная сестрёнка с магической печатью проклятия. Что тебя не устраивает? Он изгнан. Может, сгинет в долгом пути без следа. Не встал перед тобою на колени? Не показал боль? Выродок не сделал бы этого, даже если бы умирал от боли.
– Небесный груз с ним. Это опасно.
– Слабая девчонка, – хмыкнул Лерран. – Не о чем беспокоиться. Слишком много эмоций вокруг да около. Завтра Долина и замок будут моими.
Пиррия наконец-то останавливается и застывает в оконном проёме. Забирается на подоконник с ногами и, задрав подбородок, жутко улыбается. Длинная, медленная улыбка, в которой нет ничего хорошего.
– Ты дурак, Лерран. Полный и беспросветный. Не знаю, как
Лерран лишь вопросительно изгибает красивую бровь. Говорить не обязательно: сейчас злая Пиррия вывалит страхи и ужасы, тайны и придуманные пугалки для доверчивых детишек.
– Замок не пускает чужих. А щедрый Геллан одурачил тебя широким жестом. Он знал, что ты ничего не получишь. Допустим, ты найдёшь услужливого идиота, который проведёт тебя по небесной дороге. Возможно, найдётся тот, перед кем откроются ворота. Но на этом всё. Замок никогда не пустит внутрь чужака.
О, как он наслаждается неприкрытой злой радостью неистовой Пиррии!
– Ты великолепна, шараканна. – Лерран, ухмыляясь, картинно аплодирует. – Твои слова способны напугать. Но не меня. Из твоей истории выпали мелкие фрагменты: я знаю, как добраться до замка. И я бывал внутри замка. Думаю, задача легче, чем тебе кажется.
– Бывал?.. Знаешь?.. – Пиррия растеряна, хоть и пытается скрыть своё смятение.
– Если бы Пор так некстати не отправился на небеса, может, я завладел бы замком и Долиной с год назад. Обирайна усложнила путь, но тем приятнее победа.
Пиррия прикрывает глаза и улыбается. Тоньше, мягче, загадочнее.
– Вот, значит, как… Но я бы понаблюдала за твоим триумфальным шествием. Как знать?.. Может, Обирайна снова удивит тебя и сотрёт печать самодовольства с твоего прекрасного лица. Прощай, Лерран. Желаю удачи: она тебе понадобится.
Пиррия спрыгнула с подоконника и, не удержавшись, послала ещё одну загадочную улыбку перед тем, как выйти вон. Леррана позабавила её склонность к драматизму. Он не привык сомневаться и не собирался делать подобные глупости впредь.
Выйдя на улицу, Пиррия вдохнула морозный воздух, чтобы протолкнуть ком, что грозился сжечь её изнутри. Она не достигла чего хотела, а потому нет смысла останавливаться. Она сожгла последние нити, но не жалела: рано или поздно огонь сжирает всё, что стоит на пути и мешает идти вперёд.
Послушный гийн легко взмыл в небо. Огненные пряди трепал ветер, холод кусал за щёки, но ком ушёл, и дышалось полной грудью. Жаль, что нельзя лететь бесконечно.
Замок встретил тишиной и потрескивающим огнём. Не угасает никогда, радует, рисует тени на стенах. Озябшие руки согреваются мгновенно от костра и внутреннего жара: огненные не замерзают надолго.
Нужно подумать, а потому забилась она в самый дальний угол замка, села на пол и обхватила колени руками. Неясные мысли носились хаотично, беспорядочно и пока никак не хотели превращаться в разумные расчёты. Дневная горечь мешала. Подколачивало только от мысли, что опять не удалось сломать Геллана. По-настоящему, чтобы насладиться победой.
Тихий шорох заставил насторожиться. Слабый звук поднял на ноги. В замке она не одна – чувствовала кожей и вставшими дыбом волосами на затылке. Ступала тихо и осторожно, чтобы не вспугнуть, сжимала пальцы, готовая молниеносно кинуть огнешар.