Вверх тормашками в наоборот-2
Шрифт:
Тинай, вскрикнув, взвился в небо и исчез. Пиррия даже испугаться не успела. Лишь много позже подумала, что не смогла бы жить, исчезни финист навсегда.
Если бы не ночь, вряд ли бы она догнала путешественников сегодня. Фургоны и повозки остановились, люди готовились к ночлегу. Нестойкими маяками горели два костра. На их свет и двигалась, уже ничего не чувствуя и не понимая.
Пиррия почти достигла цели, когда неслышной тенью, будто из самого воздуха, появилась тёмная фигура. Пина тонко заржала и взвилась на дыбы. Одеревеневшие руки не удержали повод. Неловкое тело не справилось
Айбингумиллергерз склоняется над упавшей всадницей, не обращая внимания на всхрапывающую и приседающую от страха лошадь, что крутится на месте, однако не спешит удирать. В какой-то момент огромные уши схлопываются на глазах и животное замирает, крупно подрагивая шкурой.
Кровочмак осторожно поворачивает тело и отводит в сторону капюшон. Смотрит внимательно в лицо, склонив лохматую голову к плечу.
– Лишенная силы, – бормочет и на миг задумывается.
С криком и клекотом падает с неба огненный вихрь, но куда ему тягаться по скорости реакции с кровочмаком, который легко уклоняется от разящего клюва и острых когтей финиста. Но птица не сдаётся, нападает яростно, кидается бесстрашно, безрассудно, отгоняя лохматое чудовище подальше от жалкой фигуры, что лежит на земле тёмной бесформенной кучей.
В какой-то момент вокруг стало слишком людно: на крики и огненные всполохи сбежались, наверное, все.
– Финист, – не веря глазам, пробормотала Росса и замерла, наблюдая за потасовкой птицы и полутрупа.
– Айболит! – кричит Дара и кидается на помощь. Геллан перехватывает девчонку и пытается обездвижить. Небесная брыкается, машет руками и ногами.
– Сделай что-нибудь, – просит Алеста мага, но тот разводит руками: он никогда не сталкивался с огненными птицами и понятия не имеет, что можно предпринять. Разве что убить. Алеста отрицательно мотает головой, без слов поняв, что предлагает Ренн.
Пока волнами набегает шумиха и люди беспокойно мечутся, вперёд выходит Иранна. Становится, широко расставив ноги, поднимает руку вверх, поводит кругообразно раскрытой ладонью по воздуху и начинает громко тянуть слова-песню, раскачиваясь в такт всем телом:
– Огонь к огню, замри и подчинись! Откликнись, финист. Услышь призыв своей стихии. Да будет вечное пламя тебе домом, кровом и душой. Сложи крылья и остановись.
Птица сопротивлялась, но, затянутая круговыми движениями Иранниной ладони, нелепо взмахивала крыльями, уже не в состоянии нападать. Казалось, что Иранна накинула финисту петлю на шею и тянет сопротивляющуюся птицу от кровочмака. Через минуту всё было кончено.
Айбингумиллергерз сидел на земле, опершись на руки. Финист замер неподалёку, скованный незримой Иранниной удавкой. Дара перестала вырываться и обмякла у Геллана в руках. А все остальные затихли наконец, обозревая поле недавней потасовки с возрастающим интересом.
Иранна игнорирует вспыхнувший интерес в глазах лендры и подходит к тёмной фигуре, что, не шевелясь, лежит в отдалении.
–
– Да ладно, – потрясённо произносит девчонка и ошалелыми глазами смотрит на Геллана: – Лучше скажи, что мне это снится.
Финист кричит протяжно, на высокой ноте, отчего птичий голос напоминает вой. Кровочмак пристально вглядывается в птицу, что рвётся из невидимых пут.
– Неужели она отправилась вслед, чтобы и дальше козни строить?
Дара не может успокоиться. Геллан молчит, напряжённо наблюдая за Иранной, что засуетилась вокруг неподвижной подруги детства.
– Она лишена силы, – тихо произносит Айбингумиллергерз, приближаясь.
– Что это значит? – Дара наконец-то останавливается и перестаёт мельтешить.
– Она больше не сайна, – глухо поясняет Геллан и стремительно направляется туда, где до сих пор без движений лежит Пиррия.
– Но мне это ни о чём не говорит! – кричит в сердцах Дара, провожая глазами Геллана.
Кровочмак легко касается её руки.
– Тише, не буянь. Сайн лишают силы за проступки. Их предназначение – служить людям, а не сводить счёты или мстить. За то, что Пиррия переступила черту, её опустошили. Оболочка есть, а энергии больше нет.
– Обыкновенная? – уточняет девчонка. У неё от понимания даже глаза округлились.
– Да, если так можно сказать, – осторожно подтверждает Айбингумиллергерз. – Огненных лишает силы финист, – он кивает в сторону птицы, – это обычно очень больно. А тут ещё и я напугал лошадь. Думаю, она не столько ушиблась, сколько пострадала от падения. У нее, наверное, живого места нет на теле.
– О, господи… – потрясённо бормочет Дара, направляясь к Пиррии.
В наступившей тишине слышны только чёткие команды Геллана. Сай и Вуг наскоро мастерят носилки, Росса отправляется к костру греть воду, а Иранна осторожно уже сняла плащ и долго-долго, внимательно смотрит на воспалённые полосы, лопнувшие волдыри, израненную кожу.
– Не представляю, как она добралась сюда с такими ранами, – мрачно говорит она, – сейчас я ничего не могу сделать, нужно отнести её к костру, а дальше будет проще.
– Позволь, – протискивается вперёд кровочмак.
Иранна отходит в сторону. Айбингумиллергерз встаёт на колени, проводит рукой по лицу Пиррии и, наклонившись, вдыхает губами воздух в плотно сжатый рот. Пиррия закашливается и открывает глаза.
Финист кричит и снова делает попытку вырваться.
– Тинай, – хрипит бывшая сайна и снова проваливается в обморок.
Кровочмак, обернувшись, пристально вглядывается в огненную птицу.
– С ней всё будет в порядке. Истощена, страдает от боли, ударилась. Сейчас важен покой, чтобы зажили раны.
Дара щёлкает пальцами и сияет:
– Да мы её живо на ноги поставим! Сай, Вуг, что вы так долго возитесь? Грузите скорее её величество на носилки – и вперёд, к фургонам!
– Ещё одна командирша, – вздыхает язвительно Раграсс, пытаясь помочь.
– Посторонитесь, – тихо говорит Ренн, и когда мохнатки отходят, сжимает пальцами места соединений каркаса и бормочет заклинания. – Теперь порядок. Выдержит.