Выбирая судьбу
Шрифт:
– Празднуем мы достижения Юнаса, значит, он и выбирает и вообще Кьелл вот с удовольствием выбрал бы десерт, – не знаю, почему все чаще вспоминаю одного разноглазого.
– Я как-то видел такой торт, там еще сверху все такое белое и воздушное было… – задумалась, прикидывая, о чем он, а главное, смогу ли я такое сделать, просто мои кулинарные шедевры всегда ограничивались скудным набором продуктов, и сейчас я много экспериментирую, раз продукты есть, а вот торт я никогда не пекла, – Но если это сложно, то что-то другое можно, я не особо и хочу такой пробовать, – сразу пошел на попятную мальчишка, видя
– Э нет, свое желание ты высказал, поэтому дальше мое дело, как это придумать и сделать, – я подмигнула и пошла домывать посуду, прикидывая, что же такое эдакое сделать.
А еще ведь надо приготовить что-то для прихода гостей из клуба, а там толпа женщин, которые только прикидываются, что на диете, а по факту, едят как не в себя. Еще потратила несколько часов на заготовки на завтра и даже испекла коржи для будущего торта, получились высокие и воздушные, будем надеяться, что это то, что надо.
Утром мальчишки убежали в школу, напоследок Юнас дернулся, чтобы обнять меня, как Дани, но смутился и выскочил быстрее за дверь, взрослый он, конечно, какими бы взрослыми мы не были, мама, она всем нужна. Ритуал с кормлением животных и чесанием их затянулся почти на час, звери категорически отказывались меня отпускать, а когда вас за кофту держит огромными зубами огромная кошка, сильно не поспоришь. Вот я и стояла, гладила их всех и рассказывала, как вчера все прошло, (я понимаю, что они мало что понимают из моего рассказа, но стоять в тишине не комфортно).
Как-то неожиданно после школы дети пришли не одни, а еще с пятью мальчишками, которые жутко стесняясь, напомнили, что я обещала им уроки рисования (вот и напасть мне на голову, говорила, Хелли, что скучно и времени много, ведь не работаешь сейчас, получай развлечения).
Ребят сначала всех усадила за стол, хорошо, что готовлю с расчетом на Кьелла, а ест он не мало, поэтому толпу мальчишек мне было чем накормить. Дети жутко стеснялись и отказывались от еды, но тут уже я уперлась:
– Кто не поест, учить того не буду, – это подействовало и вот они уже все уминают за обе щеки и с таким аппетитом они набросились на еду, что стало понятно - голодные. Хотя мальчишки, по-моему, всегда голодные, слишком много энергии они тратят.
Потом усадила всех в гостиной, бумага у них у всех была своя, а вот карандашами поделился Дани, он хоть и был самым младшим, но больше всех был рад общению. Быстренько вспомнила уроки живописи и начала рассказывать азы, предлагая рисовать яблоки, которые положила на стол. Правда, быстро кончился материал для натуры, а проще говоря, яблоки схрумкали, поэтому, посмеиваясь, положила еще. Детвора так старается, некоторые от усердия даже языки высунули, Дани в самой гуще увлеченно рисует, помогая соседям. Это было так заразительно, что я села чуть в стороне и стала рисовать быстрые наброски самих ребят, стараясь запечатлеть эмоции малышей. Не знаю, как малявки, а я за полтора часа их пребывания у нас получила массу светлых эмоций. После того, как ребята убежали вместе со своими первыми работами и каждый с моим наброском, я отправила своих детей делать уроки, а потом гулять на улицу, зря что ли в секторе Зима живем. После предложила Юнасу построить две башни, чтобы устроить снежные баталии, он на меня посмотрел, как на больную,
Закончив приготовление ужина и завтрака на завтра, а также творожного печенья к приходу девчонок, пошла к своим детям. Поскольку вдвоем им играть было не так весело, Юнас Дани щадил, малыш хоть и старался, но до ловкости старшего не дотягивал, поэтому игра шла вяло.
– Генерал, примите в свой отряд! – прокричала я, подбегая к Дани и схватив первый снежок, запустила его в ничего не понимающего Юнаса, попала ему в грудь, он от такого даже шаг назад сделал, – Не отвлекайся, а то ты сейчас убит!
Вот с этого и началось веселье, Юнас, увлекшись моим энтузиазмом старался закидать нас с Дани, малыш визжал от восторга, я смеялась как шальная, бегая и уворачиваясь от снежков. В какой -то момент мы с Дани поскользнулись и упали в сугроб хохоча, Юнас проникшийся всеми выкриками про вражеские армии, подбежал к нам и потребовал сдаться в плен, на что мы с Дани синхронно выдали:
– А мы уже в плену! – после этого хохот остановить было просто нереально, правда, когда я посмотрела в сторону и увидела толпу детворы, выглядывающую на нас с любопытством я стала успокаиваться, но когда справа от нас суровый мужской голос спросил:
– Что здесь происходит? Как ты посмел ударить женщину, щенок? – столько гнева и еле сдерживаемой злости было в этом голосе, что веселье как рукой сняло, повернувшись на голос, увидела хмурого заросшего мужика с видом «не влезай – убьет».
Юнас мгновенно выровнялся по стойке смирно и побелел, не говоря ни слова, оценив вид сына и сурового мужика, быстро встала, отряхнулась, после чего задала свой вопрос:
– По какому праву вы так разговариваете с моим сыном? – позу попыталась принять уверенней, а то трудно быть суровой, дыша куда-то в районе груди и задирая голову.
– Женщина, я говорю не с тобой! – сразу хотела ответить «мужчина, мы тебя сюда и не звали», но вовремя прикусила язык, вспоминая, что означает это их обращение «женщина». Юнас, видимо, знает законы именования и обращения к свободным женщинам, потому что сжал кулаки.
– Вы пришли во двор к Ледяному, обратились с оскорблением к моему сыну и пытаетесь ко мне обращаться «женщина», а не сильно ли вы много на себя берете? – если честно, то в начале хотела поблагодарить за заботу, ведь он решил, что меня обижают и, извинившись, объяснить про игру, но сейчас передумала. Слишком хамоватый тип и смотрит как-то мерзко, кажется, что он аж кожи касается, а на мне ведь несколько слоев одежды, а все равно-бррр.
– Женщина, не ври, он не твой сын, он живет в доме Ледяного, молчи! – я ничего не понимаю, то мужики пылинки сдувают, то хамят, как не пойми кто. Я настолько отвыкла от хамства со стороны мужчин в этом городке, что и забыла, что бывают такие недомужчины и как с ними надо говорить.
– Значит так, это мой сын — это раз, нечего ему хамить и лезть в нашу семью и наши отношения. А два: быстро ушел из нашего двора и для тебя я не свободная женщина, у меня есть защитник!
– Это не на долго, у нас война и, стоит ему погибнуть, ты станешь свободной, – морда такая противная у него была, как и ухмылка.