Выбираю таран
Шрифт:
«Это билет летчицы, таранившей фашистский самолет. Мы, жители села Анастасьевка, в тот день, 12 сентября 1941 года, спешили убрать урожай в поле и спрятать. Ждали, что вот-вот появятся немцы. Над нами разыгрался бой: семь фашистских самолетов окружили один советский. Он отстреливался, и один вражеский самолет загорелся и понесся к земле. Потом советский самолет ринулся на фашистский с налету, и оба рухнули наземь. Фашистский — на лес, а наш — на край поля, в казацкую могилу — так у нас скифские курганы зовут».
Старый Мусий Хоменко, бывалый солдат, и
— Це дивчина! Та яка молодэнька! — печально сказал старый Мусий и склонил голову.
Анастасия Пантелеймоновна посмотрела документы — удостоверение личности, орденскую книжку, комсомольский билет.
— Комсомольский билет № 7463250… Екатерина Ивановна Зеленко… Год рождения 1916-й…
— Надо схоронить дивчину, а то скоро немцы могут нагрянуть, — спохватился старый Хоменко.
Похоронили Катю на опушке, неподалеку от того места, где упал ее самолет. А вечером Анастасьевку заняли немцы.
После войны, когда украинские журналисты рассказали о подвиге Екатерины Зеленко и попросили всех знавших ее откликнуться, посыпались письма однополчан, родственников, знакомых. Среди писем была весточка из Гомеля — от В. А. Сочинской, военнослужащей, бывшей в день 12 сентября среди наблюдателей 267-го батальона аэродромного обслуживания у села Берестовка, того самого батальона, который безуспешно разыскивал Павел Игнатенко.
«Этот бой врезался мне в память навсегда, — вспоминала Сочинская. — Один самолет — против семи фашистских! Бомбардировщик — против истребителей! Он подбил одного «мессера», но мы понимали, что он обречен, а мы ничем не можем помочь. Из него уже не вылетали красные жгуты — кончились патроны. И вдруг он бросился на «мессера» — безоружный, беззащитный. Он словно на миг слился с врагом, а потом от фашистского отделился парашют. Меня всегда мучила мысль, что никто не узнает имя летчика, таранившего врага, — ведь нам был дан срочный приказ перебазироваться в другой район. Но верно говорят — ничто не забыто, никто не забыт!»
Очень помогли эти свидетельства установить истину, потому что в ответ на ходатайство однополчан о присвоении Зеленко звания Героя Советского Союза создавались комиссии, давшие категорическое заключение: «Факт тарана не подтверждается». Но и после «подтверждения» звания Героя Екатерина Зеленко так и не была удостоена…
В Курске улица Веселая называется теперь ее именем. Есть улица Екатерины Зеленко в Воронеже и Сумах, есть школы ее имени, есть (или теперь уже — был?) корабль «Катя Зеленко», а на заводах Харькова, Воронежа, Сум и Курска были бригады, включившие ее в свой состав и перечислявшие ее зарплату в Фонд мира.
«Эх, Соня, как все изменилось! — писала Катя сестре в первый месяц войны. — Какие планы были! Как хорошо было жить! А теперь — война…
А я собиралась в летних лагерях варить варенье, там ягоды очень много, особенно земляники…
Пишу письмо под крылом самолета.
Привет от Павлика.
Как удивительно просто все в ней сочеталось: и грусть по несваренному варенью, и стремление идти в бой, и любовь к Павлу, и постоянная готовность защищать родную землю до последнего удара сердца…
«Это был летчик высокого класса! — закончил свой рассказ о Кате ее однополчанин, генерал-лейтенант авиации, Герой Советского Союза, заслуженный летчик СССР А. И. Пушкин. — Она родилась для авиации, как птица для полета!»
Ученый-астроном Крымской обсерватории Тамара Смирнова, открыв новую малую планету Солнечной системы, назвала ее в честь Екатерины Зеленко «Катюшей» — пусть не забывается ее имя в веках!
МАРЕСЬЕВ ЗАПОЛЯРЬЯ
Уже в конце второго месяца «русского неожиданно упорного сопротивления с отчаянными контрударами» (Алан Кларк) западным политикам, пережившим шок от быстрых побед Гитлера в континентальной Европе и смертельную панику от разрушительных бомбежек Англии, стало ясно, что в СССР план «молниеносной войны» сорван.
26 августа было подписано советско-английское соглашение о товарообороте, кредите и клиринге.
31 августа — исторический день! — в Архангельск добрался через шторм и фашистские бомбежки первый английский конвой морских судов под кодовым названием «Дервиш» с военными грузами.
29 сентября в Москве состоялась конференция представителей СССР, США и Великобритании по вопросам взаимных поставок. Вскоре каждый человек на фронте и в тылу узнал, что заокеанское словосочетание «ленд-лиз» означает передачу Америкой взаймы или в аренду вооружения, боеприпасов, продовольствия и других материальных ресурсов, и в частях Красной Армии появились американские самолеты, танки и автомобили, а также тушенка, галеты, яичный порошок и даже шоколад.
Пришла эта помощь от союзников явно ко времени. В советскую авиацию, где потери матчасти в первые два месяца войны были критическими, только из США прибыло около 14 тысяч самолетов.
Первыми получали английские, а затем американские самолеты летчики Северного фронта, его полки морской авиации, главной целью которых стало срывать фашистские бомбардировки морских конвоев союзников и незамерзающего порта Мурманска.
И если на первых порах вторжения германское командование уделяло мало внимания Северному фронту, делая здесь ставку в основном на финские ВВС (а это не более 500 боевых самолетов), то со ставшими систематическими походами морских конвоев в Мурманск и Архангельск вынуждено было перебросить сюда, в непривычные для немцев условия надвигающейся полярной ночи, элитные части люфтваффе с Западного театра военных действий, в том числе авиагруппу асов «Гордость Германии».