Выбитый генералитет
Шрифт:
Войну Василий Николаевич завершил в Праге. Спешно перегруппированная его гвардейская армия участвовала в завершающей Пражской операции. В ночь на 9 мая ее передовые части вступили в Прагу. Сам же командующий удостоился чести быть первым начальником гарнизона столицы Чехословакии.
В том же году Гордов возвратился в родные края, в Куйбышев, командующим войсками Приволжского военного округа.
В начале января 1946 года на общем собрании колхозники одной артели выдвинули его кандидатом в депутаты в Верховный Совет СССР. Вскоре последовали
После официальной части, когда Василий Николаевич сошел со сцены, его обступили, посыпались просьбы. Просил помощи и председатель колхоза: хотя бы тракторишко какой списанный или автомашину. Весной-то не на чем пахать, придется коров впрягать.
— Коро-ов? — не поверил Василий Николаевич.
— А ежели они не потянут, то и баб впряжем.
После того, что он видел в поверженной Германии, не верилось, что такое могло быть. Но и в других хозяйствах положение было не лучше.
Однажды разговаривая со своими помощниками, Гордов сказал, как отрубил:
— Тех, кто довел крестьянство до такого положения, надо судить! И как только народ терпит!
Этого было достаточно, чтоб к генералу вызвать подозрение и учинить слежку. А летом нагрянула комиссия с проверкой состояния дел, но все уже было предрешено. В ноябре пришел приказ: уволить из армии подчистую, по болезни. Но ведь он-то абсолютно здоров!..
Впрочем, в то лето многие боевые генералы были уволены из рядов армии. Неожиданно сместили с высокого поста и маршала Жукова. Отправили командовать второразрядным округом.
Теперь за каждым шагом Гордова следили, фиксировали, доносили. Даже на московской квартире приладили подслушивающее устройство.
В январе 1947 года на имя Сталина поступила справка о записанном оперативной техникой разговоре генерала Гордова с женой. Справку подписал председатель Комитета Государственной безопасности Абакумов. К справке прилагался текст подслушанных разговоров Гордова с женой и сослуживцем. Абакумов назвал генерала явным врагом советской власти и просил у Сталина разрешение на арест и предание суду, его — депутата Верховного Совета СССР, Героя Советского Союза, боевого генерала.
После того, как содержание подслушанного и записанного разговора было прочитано, возражений против ареста не последовало. «Что меня погубило, так это то, что меня избрали депутатом, — говорил жене опальный генерал. — Я поехал по районам, и когда я все увидел, все это страшное — тут я совершенно переродился. Не мог я смотреть на это. У меня изменились настроение, мысли, я стал высказывать их тебе, еще кое-кому, и это пошло как платформа. Я сейчас говорю, у меня такие убеждения, что если
Когда генерала не стало, появилась версия, что прототипом отрицательного персонажа Горлова из пьесы А. Корнейчука «Фронт» послужил командующий Сталинградским фронтом генерал Гордов. И различие-то всего в одной букве!
Сам автор пьесы вряд ли бы решился вывести в отрицательные персонажи генерала, которому сам Сталин доверил наиважнейший в то время боевой участок. За автора это сделали «доброжелатели». К сожалению, эту версию подхватили и непрозорливые журналисты. Появившаяся версия была попыткой возвести на незаслуженно пострадавшего генерала навет и тем самым снять часть вины за содеянное беззаконие.
И еще. В некоторых изданиях можно встретить сообщение о дате смерти Василия Николаевича Гордова — 12 декабря 1951 года. День и месяц его рождения совпадают с днем смерти. Однако дата эта неверна. Генерал был расстрелян 24 августа 1950 года. Подтверждение тому — документы.
Г. И. Кулик
1890–1950
В одну ночь с генералом Гордовым был расстрелян и его заместитель, сослуживец по штабу округа и — по определению суда — его сообщник, генерал-майор Кулик. Перед войной он имел звание маршала и занимал ответственную должность в руководстве Советской Армии.
Однажды автору этих строк довелось его видеть. Весной 1944 года, незадолго до отправки на фронт, наша гвардейская дивизия проводила в районе Щелково и Ногинска многосуточное учение. Офицеров предупредили, что возможно за учениями будет наблюдать сам Кулик, а потому действовать следует не как-нибудь, а строго по уставу, с полной отдачей сил, проявлять сметку, сообразительность.
— Это какой же Кулик? Неужели Маршал Советского Союза?
— Тот самый, — отвечал полковник. — Только теперь он не маршал, а генерал.
О грозном военачальнике ходили разные слухи. Будто бы он в первые дни войны попал в Белоруссии в окружение и там, сменив маршальский мундир на крестьянский кожух, с превеликим трудом добрался до Москвы, и его вид вызвал гнев у Сталина. Другие утверждали, что, будучи маршалом, Кулик командовал под Ленинградом армией. Третьи доказывали, что маршал Кулик был в Ростове, когда войска Южного фронта наносили там знаменитый контрудар по немецкой танковой армии Клей-ста. Словом, толковали о нем разное…
На учении рота, которой я командовал, находилась на марше впереди, составляла головную походную заставу. Скрипя тормозами, подкатил на «виллисе» командир дивизии полковник Блажевич, потребовал доложить ему обстановку. Я начал было говорить, как на дороге показался черный лимузин.
— Он! Кулик! — воскликнул полковник и торопливо стал расправлять на шинели складки.
Из лимузина вышел высокий и тучный генерал. Шинель небрежно застегнута на пуговицы, чуть сдвинута на затылок папаха.