Выбор без права выбора
Шрифт:
Тут же осеклась, поняв, что перешла на «ты» с Высшим Правящим. Но реакции крон-эллина на это не последовало…
Огляделась. Сквозь пелену заполнивших глаза слёз увидела мрачную просторную комнату без окон и белую жертвенную плиту посередине. Недалеко встал жрец, держа в руке артефакты. Арм глянул в лицо Наде и положил её на плиту. Она попыталась отползти в дальний угол жертвенника, но он, схватив её за ноги, подтащил к себе.
И Наде, и крон-эллину на указательные пальцы жрец надел перстни-артефакты, но для Арма они оказались малы и застряли где-то посередине.
Арм встал над ней и посмотрел в глаза. Смотрел не отрываясь. Теперь в его глазах были и ненависть, и боль. Та самая боль с большой буквы. И Надя не отводила взгляд. Знала, что и он видел её боль. Не физическую. А ту самую боль, когда теряешь всё. Что ещё сделать, чтобы остановить его? Что ещё сделать, чтобы спасти любовь и выжить?
— Не убивай нас, Арм… не убивай…
Его руки дрогнули. Упершись одной рукой в плиту, а вторую положив рядом с её ногами, Арм навис над Надей.
— Мне нужно отречение, — раздался его глухой голос.
— Но почему ты не переодеваешься?
И она догадалась.
— Пожалуйста… не надо… так не надо, — прошептала, нервно сглотнув.
— Пора, — раздался голос жреца.
Глаза крон-эллина потемнели.
— Арм, не делайте этого. Арм… Это недостойно крон-эллина!! Вы не простите себе!! Ваш Дракон убьет Вас!! Арм!! Дракоооон!!! Нет!!!
Арм застонал. Уперся своим лбом в её и прошептал, словно уговаривая то ли себя, то ли её:
— Так надо…
И приобнял. А в груди Нади ощутимо шевельнулось тёплое чувство на миг возвратившегося счастья.
— Не надо… так… — ещё раз прошептала она, чувствуя, что его рука коснулась ног, — остановись…
И в тот же миг тело выгнулось от пронзившей его боли. Душа мгновенно наполнилась стыдом, вместе с которым она утонула в тумане, унесшим её безмолвный крик в темноту.
***
Пришла в себя на руках у жреца. Он нес её по светлому коридору. В окнах был виден пустырь, а за ним высокий забор. Надя опять завернута в простыню. Очень аккуратно завернута, как младенец. Она подняла взгляд. По морщинистому лицу жреца текли слёзы. А её слёзы закончились. Всё в ней застыло.
Он зашёл в помещение, где стояло больше десятка кроватей. Осторожно положил на самую крайнюю у стены. С соседней кровати подхватил тощую подушку и подложил под голову Нади.
— Так будет повыше. Отдохни немного, я принесу эликсир восстанавливающий… я… сейчас вернусь.
Сознание Нади уплыло в полусон. Очнулась. Жрец уже распеленал её и смывал кровь с ног.
— Артефактом он тебя поранил… крови много. Женщин здесь нет. Потерпи меня. Не стесняйся, я старый уже. Завтра тёплую воду на этаж дадут. Помогу тебе помыться. Здесь парни живут на перевоспитании. Они сейчас в мастерских. Но они тебя не обидят, не бойся их.
А Наде уже всё равно. Она подняла руку — татуировки нет.
— Крон-эллин заставил меня провести обряд отречения от невесты. Показал мне документы из Золотой Обители, что ты иномирянка. И документы из Объединённого Высшего Суда. Тебя обвиняют в нападении на Высшего Дракона-оборотня.
— Я из этого мира.
— Я
Надя содрогнулась.
— Но… — начал жрец и замолчал.
— Что? Договаривай.
Жрец перешёл на шёпот:
— После отречения от невесты Высшим… она подлежит ликвидации. Ты должна об этом знать.
Надя перевела взгляд на потолок.
— Я знаю. Поэтому ты плакал, да? — прошептала она.
Жрец посмотрел на неё и опять быстро зашептал:
— Это не случится завтра. Волосы могут обрезать через половину оборота Сына. Это решает Совет Старших Жрецов. Если хотя бы один из жрецов проголосует против и аргументирует свой отказ, то волосы не тронут. А по ликвидации должен состояться суд. На это уйдёт не менее оборота Сына, если крон-эллин не станет настаивать на незамедлительном принятии решения. А слёзы… слёзы у меня давно не текли, детка. Очень давно. Думал, что они уже высохли. Я много в жизни несправедливости повидал. Обозлён я на жизнь. Сильно. Но такого, как с тобой…
Он собрал с пола окровавленные тряпки в блюдо с водой.
«Жрец не даст обрезать волосы, — мысль, словно молния, пронзила Надю, — но сможет ли спасти от ликвидации? Нужен ресс Толл. Только он спасет меня».
— Скажи, Академия ведь рядом?
— Да.
— Ты сможешь туда записку передать?
— Если хочешь что-то передать в Академию, то лучше попроси парней. У них там свои тайные связи. А я слишком заметен.
— Спасибо, жрец.
— Поесть тебе принесу.
— Не надо, не хочу.
Жрец подхватил блюдо с тряпками и ушёл. Довольно быстро вернулся с подносом.
— Давай я тебя приподниму, нужно поесть.
— Я не хочу, — повторила Надя.
— Обряды энергозатратные, магию у тебя хорошо вытянули. Тебе необходимо набираться сил.
Надя встрепенулась:
— А я магии не лишилась?
— Нет, не лишилась. Крон-эллин провёл инициацию рукой без обмена магий. А плита, как и положено, получила в жертву твою кровь. Но на отречении браслеты сильно искрились. Твоя магия и магия жертвенника сопротивлялись обряду. Я такое впервые увидел. Ты сильный маг.
— А почему нет браслетов? — Надя подняла руки, где остались лёгкие следы от ожогов.
— Завтра надену. Тебе следует магию восстановить. Но если кто придёт, не говори, что без браслетов была. А парни не выдадут. Они такие. Защищают друг друга. Давай, ешь уже. Еда остывает.
Жрец приподнял Надю. Она застонала не только от застарелой боли в шрамах, но и от рези внизу живота.
— Больно? Надо терпеть. Лекари сюда только по сложным болезням приходят.
Он поставил поднос ей на ноги, а сам сел позади. Надя аккуратно прислонилась к жрецу спиной. Он погладил своей морщинистой рукой по её волосам. Еда показалась удивительно вкусной. Неожиданно для неё самой открылся зверский аппетит, и Надя всё съела.