Выбор без права выбора
Шрифт:
— Где. Хранитель, — зашипел он, сверля её тёмным взглядом.
— Сказала бы я где, но матом не ругаюсь, — со злостью на русском языке прохрипела она в ответ.
Арм сделал шаг назад и резко притянул Надю к себе, собираясь с силой отшвырнуть в сторону, но замер, увидев чёрные прищуренные глаза. Без испуга, с чем-то жёстким и непроницаемым во взгляде. Прикрыл свои глаза и, приглушенно застонав, медленно выпустил её из рук.
Надя отшатнулась обратно к стене, видя, какую безумную борьбу ведёт сам с собой Арм. А тот
— По десять плетей в каждый закат, пока не вернёт Хранителя!
— Крон-эллин, вы же сами виноваты! Просто так Хранитель не покидает Дракона-оборотня! — раздался хрипловатый, но твёрдый голос Нади.
Арм медленно повернулся и вновь посмотрел на маленькую фигурку, но без ненависти в глазах, как и без прищура. Шагнул к ней и упёрся одной рукой в стену. Сказал очень тихо на ухо, так, что услышала только она:
— Верни Хранителя, Надия. Ты же знаешь, как он важен в нашем драконьем мире.
Арм протянул другую руку, желая погладить волосы, потерявшие былую красоту, но Надя презрительно отклонила голову, а её глаза сверкнули гневом. И Арм отдёрнул руку. Резко отступил. Всего пара мгновений и его губы сжались, а хищный прищур вернулся.
— А сегодня плюс пять плетей за непочтительное поведение!
Крон-эллин развернулся, и за ним захлопнулась дверь. Надя расслабилась и осела на пол. Жрец кинулся к ней, опустился рядом и обнял.
— Зачем ты его злишь, детка? Лишних плетей только добилась. Вставай. Сейчас я тебе завтрак принесу.
Когда жрец помог Наде вернуться в комнату, там уже никого не было. Парни ушли в мастерские. А на закате её принесли всю в крови. Очнулась от прикосновений к коже — жрец смазывал раны. Парни молча толпились в другом конце комнаты. Стояла полная тишина.
— У тебя должно быть меньше боли, чем раньше. Я плети на жертвеннике обработал, — прошептал жрец. — Они частично снимают боль и уменьшают кровотечение.
— Тебя казнят.
— Не узнают. Тут только один жрец. Я.
— Почему ты мне помогаешь? Разве ты не должен меня ненавидеть? — чуть слышно спросила Надя.
Жрец вздохнул.
— Ты не иномирянка и не нарушитель дисциплины. Ни разу на меня не подняла голоса. Даже когда тебя бил. И благодарила за то, за что не обязана благодарить. Наверное, бить вошло в привычку, поэтому и тебе перепало. Чтобы не попасть сюда или выйти отсюда, адептам надо всего лишь подчиниться законам. Подчиниться дисциплине. Уметь удерживать эмоции под маской. А они гонор показывают, собрать волю в кулак не могут. Вот и злюсь на них. Хлещу плетью, чтобы дурь из головы выбить.
— Помогает? — прошептала Надя.
— Не знаю, что именно помогает. Плети или желание жить. Но выходит отсюда большинство. Они в спецкорпусе думают, что с ними шутки шутят. А тут хлебают по полной.
— Я думала, здесь всех казнят, только выкупленных отпускают.
— Из
— Жалко их.
— У нас не принято их жалеть. Это международный закон. Я знаю, что меня тут зверем называют, — жрец подмигнул Наде, — свист из коридора слышала?
— Слышала.
— Парни думают, что это они друг друга из других комнат предупреждают обо мне…
— А это ты предупреждаешь?
— Ну… ты меня в хорошие не записывай. Бил их и буду бить, пока дурь из головы не выбью. Всё, раны обработал.
Жрец оставил её лежать на животе и накрыл простыней. Сказал, что принесёт эликсир и ушёл.
Оглядываясь на дверь, к Наде подбежал Сорис и присел на корточки.
— Принесли ответ из Академии.
— Открой так, чтобы я видела, — её сил хватило только на шёпот.
Сорис раскрыл записку словами к ней.
«Не спрашиваю, как ты туда попала. У казанное лицо ищем. Держись».
— Спасибо, Сорис. Уничтожь записку. Иди к парням, жрец сейчас вернётся, — прошептала Надя.
До следующего заката она лежала, почти не двигаясь. Раны жгли, но боли действительно было значительно меньше. Жрец уже не обращал внимание на дисциплину парней, велел им по очереди дежурить у постели Нади. Они, как могли, подбадривали её и рассказывали истории их жизни…
А Надя, почти не прислушиваясь, сквозь боль пыталась вспомнить что-то важное, ускользающее от неё. Пыталась визуально вспомнить Драконью книгу. Хранитель полностью её одобрил, значит… ну что же это значит? Надя застонала. Она вновь и вновь перебирала в памяти прочитанное. Раз за разом, как в бреду. А может и действительно в бреду. Периодически сознание уплывало, а очнувшись, она опять видела перед глазами опостылевшую книгу, как будто кто-то целенаправленно заставлял тормошить застывшую память…
А после заката пришёл Тин.
Наде только что обработали свежие раны. Она лежала с закрытыми глазами. Тин уткнулся в подушку рядом с её головой и не смог подавить стон.
— Тин, тебя тоже сюда заключили? — открыв глаза и увидев парня, встревожилась Надя.
Тин резко поднял голову.
— Нет, есть подземное сообщение с Академией, записки по нему носят. Мы научились открывать двери. Вчера мне сообщили, что тебе назначили по десять плетей ежедневно.
Тин подскочил.
— Надия, я же немного умею лечить. Всем отвернуться!