Выбор цели

Шорников Александр Борисович

Купцам теперь приходилось делать большой крюк, чтобы миновать эти ущелья. Все это затрудняло торговлю, тем более что Хромоногий, так называли нынешнего владыку, испытывал острую нужду в деньгах и купцам приходилось раскошеливаться.

Из-за этого многие купцы теперь стали приезжать к нему, вызывая глухое ворчание из Висс-ано, которому такое не нравилось. Центр здешней торговли, ещё пока незаметно для окружающих, начал понемногу смещаться к нему в Москву.

Купцы его уже хорошо успели узнать за это время узнать и были твёрдо уверены, что он не выкинет эдакий фортель,

от которого они станут рвать на себя волосы.

– Вот кстати и купцов забыл!. А они, иногда и по несколько сотен человек в день приезжают и всех тоже надо кормить!.
– он вновь написал несколько строк на восковых дощечках.

Правда, нынешняя раздробленность данного государства, для него было даже и к лучшему. Пока здешний правитель не вмешивался в его дела, и не давил с налогами, но что будет дальше, было неясно, всё завязывалось на, то насколько вменяемый владыка окажется на троне.

Землянина несколько настораживало то, что из столицы к нему частенько приезжала целая толпа чиновников, которые вызывающе себя вели и требовали себе дорогие подарки.

Сергею приходилось тратиться на ужин и недорогие подарки, но спуску им он особо не давал. Одного такого чиновника, родственника правителя, который требовал, чтобы все становились перед ним на колени, когда он проезжает, он без дальнейших церемоний, просто велел выставить вон, несмотря на все его угрозы.

Никитин хорошо понимал, последствие этого шага, его проверяли на вшивость, дело житейское, но того кто пережил весёлые российские девяностые такие наезды не впечатляли.

Но он, давая такой жёсткий отпор, понимал и то что сейчас с ним никто не захочет ссорится. Он оказался прав, после того как он выставил взашей этого юнца, чиновничьи орды теперь приезжали редко.

Зато теперь то и дело приходилось иметь дело со шпионами, которые старались выведать у его людей некоторые секреты. Особенно их волновали арбалеты, но все они хранились в надёжных местах и выдавались только тем, кто нес охрану.

С некоторыми особо настырными пришлось даже поиграть в игру деньги вперёд, надо ли говорить, что в намеченном месте шпиона уже ждали ребята Бана, который был у него нечто вроде шефа разведки.

Вскоре для такого рода посетителей пришлось спешно строить тюрьму. Раскаявшихся и выдававших свих нанимателей, он обычно отпускал, но с обещанием, что теперь он будет работать и на него, а вот с заматеревшими в этом ремесле приходилось возиться долго.

Некоторые сидели уже по несколько месяцев, вызывая ворчание у Бана, которому такое долготерпение Сергея казалось непонятным.

Скорлупа предпочитал более радикальные способы - в пыточную там разберутся!. А если выдерживал пытки, то убить и закопать. Допросы и прочие способы залезть в душу, которые пытался до него донести Сергей, Бан в не признавал, предпочитая калёное железо и дыбу. Землянину уже несколько раз приходилось осаживать своего излишне кровожадного помощника.

Сергей, хорошо помня специфику спецслужб его мира, не давал своему помощнику большой свободы. Иначе в Москве в скором времени так сказать на местном троне мог оказаться другой правитель.

Никитин даже пошел на

создание ещё одной структуры. Во главе, которой поставил Сабе - беглого сотника из Висс-ано.

Несколько авантюрный характер которого оказался здесь очень кстати, да и он хорошо знал обстановку в здешнем государстве. Так что теперь информация одного из руководителей разведки, оказывалась, продублирована параллельной спецслужбой, что резко повышало надёжность информации.

Что поделаешь! Волей-неволей приходилось обзаводиться такими малоприятными атрибутами государства как тайная полиция, разведка, суд и тюрьма. И само собой армия!. Которую, как известно если ты не будешь кормить и содержать, то здесь быстро объявятся те, которые лишат тебя всего, включая и твою жизнь.

Все эти малоприятные размышления заставили его сделать ещё одну запись в табличке, насчет производства колючей проволоки, для ограждения частокола. Сторожа жаловались на то, что участились попытки перелезть через забор, который огораживал производственные помещения и куда Никитин никого из посторонних не впускал. Несмотря на то, что ночью выпускали пяток злых собак и охранников с арбалетами, все равно народ упрямо лез сюда. Вот, к примеру, позавчера какой-то гад ранил собаку и успел обратно перелезть через частокол, прежде чем прибежала охрана.

Дверь с резким скрипом распахнулась, заставив его слегка вздрогнуть. Вошёл Гафт с весёлой ухмылкой на лице.

– Сколько раз тебе говорить, прежде чем входить, надо постучаться!
– ворчливо заметил Никитин.

– А да забыл!
– ответил тот без малейших признаков раскаяния.

Подобные мелочи не особо забивали его юную голову, и приучить парня к хорошим манерам было не так просто.

– Там это один купец просит о встрече сегодня. Вон мне пару монет отвалил, за содействие - похвастался он, подбросив на ладони два небольших желтых кружочка. Землянин, молча, взял у него монеты и пригляделся. Золотые кругляши были со знаком колеса с восьмью спицами - священное число для нинхов.

– Ладно, давай веди его в большую комнату!.
– Сергей вернул пройдохе монеты обратно.

Парень кивнул головой и затопал по ступенькам вниз. Теперь он был хорошо одет и ничем не напоминал того оборванца, который помогал ему готовить кашу для наёмников.

– Стоп. А вроде тогда он был выше меня!
– вдруг осенила его мысль.
– Точно когда мы впервые с ним познакомились и подрались, он был выше меня почти на полголовы!. А теперь выходит я его почти догнал!. Растём потихоньку!.

Землянин закрыл дверь и отправился в другую комнату, которая была специально приспособлена для проведения подобных переговоров. Здесь весь второй этаж принадлежал ему, на первом этаже располагалась одна из казарм, где около входных дверей, в качестве охраны, постоянно дежурило трое бойцов в лёгкой броне и с мечами.

Они охраняли вход в казарму и не позволяли посторонним входить туда, а такого пришлого люда было достаточно. Ежедневно приходили и разгружались множество больших и мелких караваном, где порой была самая разношёрстная публика, заставлявшая его людей держать руки на рукояти мечей.