Выбор, который делают за нас
Шрифт:
— Движка барахлит, я отвёз его сервисный центр сегодня.
Мы с Димой так и скоротали время до ужина, обсуждая возможную проблему его мотоцикла. Но хоть брат и начал общаться со мной, по нему было видно, что обида еще не прошла.
Ужин так же проходил спокойно. Темы были разные, конечно не обошлось и без затрагивания бизнеса и политики. Но мама, которая, как всегда, выглядела просто великолепно, была бы не мамой, если бы уже под конец вечера не вспомнила про Аню.
— Сергей сказал, что сегодня к нам заходила твоя Анюта, Кирилл. Значит, завтра будет объявлено о помолвке?
— Нет, — замялся Порш. —
Поймал насмешливый взгляд брата. Да, мои свободные дни подходят к концу, и время покорения будущей супруги уменьшилось до одной недели. Но хоть не завтра, как было запланировано с самого начало у родителей. Но выдавать своего облегчения не стал.
— Я же уже говорил, что хоть завтра сделаю ей предложение. Главное, что бы для неё это не было шоком. А пообщавшись с ней сегодня, понял, Аня совершенно не подозревает то, что вы собираетесь посадить её в клетку. — И прежде чем кто-то возразит, добавил. — Дай ей место в своей фирме Кирилл. Это пойдёт нам всем на пользу. Особенно нашему с ней будущему.
И попрощавшись со всеми, отправился к себе домой. Время практически полночь, и хоть я привык ложиться на много позже, сегодня хотелось побыть немного одному. Ведь мне дали всего неделю, что бы кардинально изменить свою жизнь и вписать в неё Аню. А я даже представить себе не мог, что меня ждёт рядом с ней.
Прозрачные стены моего офиса открывали прекрасные виды. Удивительно, но оказывается, мир имеет чудесные краски. Зелень деревьев пёстрыми пятнами выделялась между серых и ярких, асфальта и зданий. Наш главный офис в отличие от Порша, находился в десятиэтажном здании, которое полностью и занимал. Еще есть дочернее отделение, которое находилось в небоскребе, занимаемом семейством Порш. Хоть все и считали, что он принадлежит Кириллу, на самом деле, в него вложились и Дамизовы в своё время. Именно тогда и началась вся эта беготня с объединением предприятий. Взгляд сам невольно отыскал высокую башню из стекла и бетона.
Наверное, нужно приводить все дела в порядок. Если затея родителей удастся, то очень скоро, я помимо того, что буду женат, так еще и занимать один из офисов на семидесятом этаже, этого стеклянного гроба.
Вчера, бесцельно бродя по своему пентхаусу, долго думал о жизни в целом. Особенно, о том, где захочет жить моя будущая супруга, здесь или так же как и моя мама, на лоне природы? И придётся ли продавать свою квартиру?
Об отношениях я старался не думать. Пока они дружеские, и я не против перевести их в горизонтальную плоскость. Да и Аня сможет соответствовать жене бизнесмена, да и жене политика, если я всё же надумаю туда податься.
— Ты меня совсем не слушаешь! — слишком громко и пискляво возразила та, которая открыла мне глаза на виды за окном.
Перевел скучающий взгляд на Линн. Я её не видел более полугода, и если честно не видел бы ещё столько же. Но контракт с её новым мужем подразумевает общения с ней, ведь она добилась с ним партнерства, и представляет интересы его фирмы в России.
— Я бы слушал, если бы ты говорила о бизнесе,
— На Мальте! Я же говорю, не слушаешь, — надула еще больше свои накаченные ботексом губы Линн.
Если честно зрелище не для слабонервных. Я внутренне аж содрогнулся от того как выглядели на лице, две огромные сосиски, накрашенные красной помадой. Но визуально я лишь поморщился.
Я уже хотел осадить женщину, но тут запищал сигнал селектора, и мой секретарь Виктор, оповестил о приходе моего партнёра по одной из фирм, а так, же друга и приятеля, Игоря Николаевича Громова. Что очень меня обрадовало, можно наконец-то избавиться от кое-кого.
Игорь был моим другом еще по футбольной секции, в которую мы с ним ходили вместе. Это была та дружба, которую не одобряли мои родители. Семья Громовых была из обычного, рабочего, как говорит мама, класса. Я же эти деления на касты не воспринимаю, все мы люди, все мы смертны.
Родители Игоря надеялись, что из сына выйдет первоклассный футболист, но медицина оказалась его коньком. Он был на пару лет младше меня, но уже являлся известным, но, к сожалению не ведущим кардиохирургом. Его жизнь была посвящена учебе и пациентам. В его профессии учится приходиться всю жизнь.
— Доброго утра, — поздоровался Игорь с Линн, заставив ту, поморщится.
По первому взгляду на Громова, нельзя сказать, что у того на счете имеется хотя бы пара миллионов. Обычные футболка и джинсы с потертостями были основной его одеждой вне клиники. Из-за белого пуловера, черная щетина двухдневной давности выделялась на бледном лице. Да и подстричься другу не мешало бы, волосы изрядно отросли и создавали хаос на его тёмной голове. Не знаю, считали ли женщины его красивым, по мне он был обычной. Квадратный подбородок на продолговатом лице, прямые губы, классический нос, который многие бы назвали римским, впалые скулы и слегка раскосые серые глаза. Обычная внешность среднестатистического мужчины. Но шарм и обаяние, никто не отменял. И Игорь мог очаровать любую женщину, если хотел. И пользовался этим в своей профессии, ведь пациент должен доверять врачу.
— Я, пожалуй, вас оставлю, — брезгливо оглядывая Игоря, сказала Линн.
А я что, я только счастливо провожал спину, обтянутую красным пиджаком и наслаждался цокотом удаляющихся каблуков.
— Боже, неужели тебе нравятся такие губищи? — осведомился друг, подходя к бару и наливая себе виски.
— Как будто ты меня плохо знаешь. Линн сейчас является компаньоном своего пятого мужа, — поморщился я.
— Ты же у нас прям нарасхват, одна блондинка здесь тебе глазки строит, вторая в приёмной ждёт твоего внимания… — упоминание о Вяземской, которая требует встречи, заставило меня передернутся от отвращения и к себе и к ситуации в целом.
— Пусть ждёт, у меня нет на неё времени, — отмахнулся я.
— Ну да, и зачем тебе эти, камбала с сушеной воблой, когда у тебя есть такая красотка, — ехидно проговорил Игорь.
— Какая? — не понял я, и перевел взгляд на друга, который держал в руках рамку с фотографией.
Подойдя и заглянув, кто же изображен там, досадливо поморщился. И как она сюда снова пробралась.
— А ты говорил, что у вас ничего нет, — ухмыльнулся друг. — Так и скажи, что эта и есть твоя нареченная.