Выбор курса

Мах Макс

– А ты думаешь, кто-нибудь решился бы присвоить мне звание капитана-лейтенанта, не пройди я медицинское освидетельствование и квалификационный экзамен?

– Скажи… – После довольно длинной паузы, явно вызванной колебаниями морального толка, спросила Анна. – Скажи, это потому что ты с Верой?

Ну, да, самое простое объяснение – это протекция. А кто лучше всех порадеет за «родного человека», если не отец «невесты», который по случаю адмирал, командующий флотом метрополии, и главком по совместительству.

– Не думаю, – покачал головой Эрик, и

зря, между прочим. Боль, ударившая в основание черепа, была такая, что он едва не закричал.

– Подожди! – попросил, переждав приступ с закрытыми глазами.

«Черт бы побрал эту хворь! – подумал, доставая футляр с ампулами. – В самый неподходящий момент…»

Он принял лекарство, хотя делать это на глазах Анны было крайне неприятно. Переждал еще минуту, пока стихнет боль, и кисло улыбнулся встревоженной и озадаченной собеседнице.

– Извини! Это обезболивающее. Иногда накатывает…

– Вера знает?

– Вера меня первой в госпиталь и отволокла. Она случайно оказалась там… Или не случайно… Ладно, подожди, Анна. Тут все так запутано. Давай вернемся к твоему вопросу. Дело не в адмирале Мельнике, хотя он мне и симпатизирует. Дело в императоре.

– Что?!

Ну, он ее, видно, смог все-таки удивить.

– После Фронтира меня наградили «Военным орденом» 2-й степени и, по представлению адмирала Моргенштерна, присвоили звание младшего лейтенанта, – начал объяснять Эрик. – Честно сказать, я был на седьмом небе от счастья, потому что всего за месяц до этого стал мичманом. В обход многих правил, но вполне в компетенции адмирала Севера.

– Так это он тебя вытащил? – Кажется, Анна начинала кое-что понимать.

– Не только он, но Север действительно дал «отмашку». И тут вот в чем дело.

Эрик замолчал, соображая, каким образом рассказать о подоплеке событий, не раскрывая военной тайны, хранить которую он обязался, подписав много очень серьезных бумаг.

– Анна, какой у тебя допуск?

– Допуск?

Похоже, ему удавалось удивлять ее раз за разом.

– Это важно?

– Да, – подтвердил Эрик.

– Тогда, смотри, – и Анна протянула ему руку с браслетом идентификатора.

Эрик посмотрел. У нее был высокий допуск, но все равно недостаточный.

– Скажем так, – Эрик достал портсигар – маленький, кожаный, на три сигареты и зажигалку, – и повертел его в пальцах, раздумывая над тем, закурить или нет. – Есть секретные технические средства управления космическими аппаратами. Научиться ими пользоваться можно, только если организм позволяет. Нервная система, на самом деле. У меня она позволяет, ну, или позволяла, если быть точным. Для ракетоносцев самое то. Плюс быстрая реакция, и думаю я тоже быстро. Оттого Север меня и двинул, но без законченного образования, кроме мичмана, ничего не получалось. А во время боя за Фронтир, я еще кое-какой техникой воспользовался. Она и вовсе, страшно секретная, но без нее фиг бы справился. Понимаешь?

– Начинаю понимать, – кивнула Анна. – Император увидел ту запись…

– Судя по всему,

так все и произошло, – Эрик все-таки закурил, надеясь, что не вызовет этим новый приступ головокружения. – Он вызвал меня к себе в день вручения высших наград. Думаю, до последнего момента не был уверен, стоит ли меня награждать чем-то еще. Во всяком случае, мне так кажется. Но потом решил все-таки в мою пользу, и я в один день стал и кавалером, и лейтенантом, поскольку статус «Звезды и Меча» это предусматривает. Но что бы ты не думала, я после этого год учился на курсах переподготовки и получил направление в училище. И вот только там меня нашла Вера. Так что старший Мельник ко всему этому отношения не имеет.

Тут Эрик несколько покривил душой. Как раз к нынешним его должности и званию Мельник имел, судя по всему, самое прямое отношение, но вот рассказывать об этом Анне он счел излишним.

– Что произошло на Парацельсе? – каким-то уж очень неуверенным, нехарактерным для нее голосом спросила Анна.

– Я был резервистом, как и все мы… Ты ведь тоже?

– Я всего лишь артиллерийский офицер, – пожала плечами девушка. – Командовала орудийной башней… Я была там, Эрик… в системе Парацельса… На крейсере «Жуайёз»…

– Ну, а я был на «носителе» «Буцефал» в составе 93-й тяжелой штурмовой бригады, – кивнул Эрик. – Командовал головным ракетоносцем типа «Кабир» и возил комбрига. Когда совершили переход, сразу оказались под огнем… В общем, комбриг Бём погиб в первые минуты боя. Выбора не было. Связь со всеми была только у меня, тактик тоже сидел в «кабире»…

– Пункт 1–7 регламента?

– Ну, ты сама все понимаешь.

– Вы спасли крейсер Моргенштерна.

– Не без этого… Но по ходу дела… В общем, так, Анна. Это все страшно секретные сведения. Есть такая нейрохимия… Даже я со своей нервной системой без этой гадости делать некоторые вещи с новой техникой не могу. А надо было…

Неожиданно вспомнилось, как это было. В деталях. Во всех гадских подробностях.

– Эрик, не молчи!

– Эта штука плохо выводится из организма, – вернулся к разговору Эрик, – но без нее никак. В обычной ситуации, принимать ее разрешено всего один раз. Но у нас была нештатная ситуация… То есть… Ну, если честно, я считал, что все равно из атаки не выйдем, и принял второй раз… А там еще две раны… Обезболивающие, антисептики, клей… Пока добрался до «Аскалона», пока нашел Веру… Был, вроде бы, ничего. Даже поспал сколько-то, а на следующий день так скрутило…

– Извини, я не знала.

– Никто не знает, – криво усмехнулся Эрик. – Даже Вера не знает всех подробностей. Эскулапы знают, Моргенштерн… Может быть, еще кто-то. Ну, вот теперь и ты кое-что знаешь…

– Но… Я слышала, что во время вторжения…

– Во время вторжения, я просто оказался не в том месте в неподходящее время… Я служил в отделе главного инспектора-контролера 8-й эскадры. В тот момент мы были на ударном крейсере «Акинак».

– Отчет утверждает, что ты возглавил вторую пару пилотов…