Выбор оружия
Шрифт:
Олегыч привычно остался скучать в машине, двое прошли в дом.
Брошкин встретил их, волнуясь:
— Доброе утро, господа.
— Для кого как, — Максим оценил помятое лицо страдальца и усмехнулся.
— Рассказывай, что у тебя стряслось, — Вован, бывший в троице лидером, наркоторговцев не любил, хотя и знал, что без них лишился бы значительного куска своих доходов.
История Брошкина сочувствия не вызвала.
— Нашел, с кем вязаться! Сам виноват. Крутись, как хочешь, но чтоб через неделю бабки были. Как и обычно, без всяких скидок. Позже —
Отношения Севы с бандитами были весьма своеобразны. Он добросовестно отсчитывал им долю с прибыли, но какой-либо реальной помощи не получал. Разве что однажды, когда попал в ДТП и расцарапал своим «ведром» крутую иномарку: оказавшийся среди пассажиров Вован ограничился оплеухой, в отличие от остальных, с ходу начавших лягаться.
— Вы меня неправильно поняли. — Брошкин взъерошил свои волнистые черные волосы, седину которых регулярно закрашивал. — Я хочу разобраться с Артемом.
— Чужими руками? — В голосе Вована прозвучало осуждение. — Наша разборка дорого стоит, а тут не та сумма, чтоб нам стоило заморачиваться.
— Я заплачу. По реальной таксе.
— Заплатишь? Или заплачешь? — уточнил ироничный Максим, а Вован ничего уточнять не стал, покачал головой и вздохнул:
— Ты таксу-то живую видел? Она ведь низкая, но такая длинная…
— Мне важен результат.
Специалисты по разборкам переглянулись. Если лох сам лезет в петлю, глупо отбирать у него табурет. Составив мысленно смету предстоящей операции, Вован поморщился: прибыль выходила пустяковой. С другой стороны, доллар лишним не бывает…
— Приятно иметь дело с реальным пацаном. — Вован ухмыльнулся, давая понять, что предложение принято. — Что молчишь, Максим Львович? Впишемся?
— Однозначно.
— Слыхал, купец? Гони аванс!
Брошкин подогнал.
Вован встал, расправил широкие плечи:
— Отдыхай. Коньячку дерябни, с девочкой потанцуй — если они тебя еще интересуют. Могу предложить на выбор по сходной цене. Не надо? Смотри, как знаешь. Да, и на пару дней торговлю свою сверни, мало ли что…
Из дома они вышли улыбаясь.
— Покуда есть в России дураки, мигрировать нам вовсе не с руки, — заметил Макс, который имел некоторый поэтический дар и родственников в Париже.
От Брошкина знали, что по адресу прописки Артем не проживает, снимает квартиру недалеко от работы, но где именно — барыга подсказать не мог, поскольку всегда связывался с ментом через пейджер.
— Может, ему «стрелу» забить? — усмехнулся Максим.
— Или сестренку пощекотать? — Олегыч обожал такие темы.
Вован отверг оба варианта, как и прозвучавшее минуту спустя предложение раздобыть адрес через сослуживцев Артема, за деньги или путем прямого «наезда».
— Зачем тратиться? Мы пойдем другим путем…— Вован набрал номер на клавиатуре мобильника, которым была оснащена машина и включил громкую связь.
— Дежурный по батальону Баранов слушает!
— По батальону кого? — притворно изумился Максим; Вован показал ему кулак и представился:
— Подполковник Калинкин из главка. — После школы он мечтал стать военным,
— Не могу знать, товарищ полковник, — бодро отозвался дежурный. — Он же уволен.
— Знаю, что не награжден. Сегодня он у вас не появлялся? Как с ним связаться?
Уверенный тон, слухи о причинах увольнения Казначея, фамилия, показавшаяся смутно знакомой, уже слышанной ранее в милицейской среде, заставили дежурного взяться за книжку с адресами личного состава…
— Одну минуточку, товарищ полковник…
— Быстрее.
…тем более что Казначей был уже «отрезанным ломтем», а дружбы с ним Баранов отродясь не водил, наоборот, однажды крепко повздорили.
— Записываете? — Дежурный старательно продиктовал два телефонных номера. — У него еще пейджер есть…
Через минуту, когда мимо проходил один из взводных, Баранов спросил:
— Слышь, а кто такой Калинкин?
— Пиво такое.
Дежурный почесал затылок и чертыхнулся. В километре от него, в салоне вишневого «вольво», гоготал Максим:
— Прикольные парни в этом батальоне баранов! Эй, Олежкин, ты меня тоже вломишь, когда тебе опер позвонит?
— Сема, ты в машинах сечешь?
— В каких машинах?
— В стиральных. С пятью колесами и рулем. Да не обижайся ты, что за привычка дурная? Понимаешь, у меня тачка не заводится, я в этом деле — полный ноль, а ты же, говоришь, водилой служил. Посмотришь, а? С меня пузырь. «Фиат» старенький — считай, что те же «Жигули».
Разговор происходил часа в три дня, после того, как Артем выспался и перекусил. Фролов хотел отказаться, но Казначеев был настойчив, а Вера молчала…
На улице Артем остановил частника и сговорился, не торгуясь. Уступил Семену переднее место, расплатился заранее, долго смотрел в заднее стекло — «проверялся». Несмотря на внешнюю браваду, чувствовал себя неуютно. Проснувшись, он позвонил Брошкину. Тот ответил, голос. был злой и нетрезвый. Сумел откупиться, или менты не нашли героин? Если товар не отняли, а сумма выкупа была небольшой, то можно рассчитывать, что через какое-то время Сева угомонится и перестанет думать о мести. На работу к нему, конечно, не попросишься, но по улицам можно будет ходить, не озираясь. То, что Брошкин не пытается найти его сам, было плохим знаком; ничего не сказав. Казначей повесил трубку.
Когда проехали половину маршрута, Казначей нажал кнопочки пейджера и выругался.
— Непруха, Сема, на работу меня срочно вызывают, в отдел кадров.
— И что теперь?
— Откуда я знаю? — Казначей изобразил раздумье. — Могут там до вечера промариновать, бюрократы чертовы. Как говорится, для них бумажка важнее человека. Разворачиваемся, что ли?
— Тебе решать.
— Может, ты ее сам посмотришь, а? Она около батальона стоит, я объясню, как найти, не ошибешься. Держи ключи! Если все нормально, то бери ее и дуй к Верке, а я сам подгребу, как освобожусь. Чего тебя меня ждать… Шеф, тормози!