Выбор оружия
Шрифт:
Максим зашел в дом. Дверь подъезда не закрывалась, и было видно, как он стоит на площадке в ожидании лифта, переминаясь с ноги на ногу. В его руке блестела бутылка шампанского.
— Не терпится ему, — Артем беззвучно усмехнулся.
Потной рукой Фролов продолжал ласкать рукоять пистолета. Очень хотелось выстрелить — может быть, потому, что в данный момент это было решительно невозможно.
Максим вошел в кабинку лифта, и двери закрылись.
Для страховки выждали несколько минут и только потом подошли к машине. Фролов вздрогнул, когда пискнула
— Работает, — прошептал Казначей, открывая дверь.
«На хрена я ему понадобился? Он бы и один прекрасно справился», — запоздало подумал Фролов.
— Садись, твою мать, долго стоять будешь? — Казначей устроился за рулем и запустил двигатель; едва Семен плюхнулся в соседнее кресло, рванул так, словно за ними уже; гнались.
В салоне остро пахло незнакомым, явно дорогим, дезодорантом. Именно это приковало внимание Фролова, и он встряхнулся, только услышав злобный шепот Артема:
— Фиг ли рот раззявил? По сторонам смотри, придурок!
До конца проспекта им не повстречалось ни одной машины. Потом Казначей свернул во дворы, пропетлял по неосвещенным проулкам, дважды царапнул днищем асфальт и въехал в промзону, где сбавил скорость, высматривая одному ему известные приметы.
Остановились перед неплотно прикрытыми железными воротами. В широкую щель был виден мужчина в бейсболке и кожаной куртке. Приглядевшись к машине, он кивнул и отворил створки. Казначей загнал «мерседес» во двор. Со всех сторон громоздились останки машин, от привычных отечественных до редких иномарок, впереди был плохо освещенный бокс с ремонтной ямой, на краю которой стояли двое в оранжевых комбинезонах.
Примерившись, Казначей ловко загнал «мерседес» на яму и выключил зажигание.
— Все, аллее. А ты боялся!
Они вышли из машины.
— Привет, Артем, — сдержанно поздоровался один из мужчин, лет тридцати пяти, лысоватый, с заметным брюшком, туго обтянутым синтетикой комбинезона. — Обошлось без осложнений?
Поздравляю с почином.
Улыбаясь, Казначей протянул ключи. Фролов знал, что с хозяином гаража Казначей раньше вместе работал. Тот был командиром взвода, уволился за какую-то провинность. Вроде бы кого-то избил. Должны были судить, но то ли срок дали условный, то ли до сих пор не собрались. Казначей назвал его Иваном, но Семену показалось, что это его не настоящее имя.
Иван обошел вокруг машины. Присел на одно колено, оценивая подвеску, пнул баллоны, поднял крышку капота. Казначей подмигнул Семену.
Тихонько насвистывая, Иван подошел к багажнику, вставил ключ и нахмурился:
— Не открывается… Рассмотрев скважину, удивился:
— На черта было туда спички совать?
— Это не мы, — Казначей нервно хохотнул. Из карманов комбеза Иван достал плоскогубцы, нож, какие-то тонкие проволочки, отвертку. Помощник стоял рядом, с фонарем в руке.
— Мастер, — уважительно выдохнул Казначей, а Фролова уже охватило предчувствие страной ошибки.
— …мать вашу! — Иван открыл багажник отшатнулся от машины. — Вы что, совсем охерели, придурки?
Ухмылка
Не дыша, подошел Фролов и встал рядом. Снизу вверх стеклянными глазами на них cмотрел Брошкин, лежащий в позе эмбриона.
Он был в трикотажном спортивном костюм" и одном тапочке.
Фонарь в руке помощника Ивана, на миг ярко вспыхнув, погас.
И где-то далеко за их спинами равнодушие прогрохотала уходящая электричка.
КТО ВИНОВАТ?
1
Максим не понимал, как это случилось.
Боксом он занимался с тринадцати лет, высот не достиг, а после неудачного выступления на городском чемпионате совсем забросил регулярные тренировки. Физические данные были прекрасные, удары поставлены правильно, но он не научился выбирать момент для атаки, расходовал силы, когда следовало ждать, и «зевал» в решающий момент. Каждый бой сводился к бестолковому обмену ударами, и победить удавалось только за счет еще более низкой квалификации соперника.
Когда Брошкин рассказал свою печальную историю, Максим побагровел.
— Ты что, падла, делаешь? Мало того, что спалился, так и меня подставить решил? Фиг ли ты звонишь, козел долбаный? А если менты тебя и сейчас пасут? Ну, ты меня довел…
Сева хотел возразить, но Макс не слышал, пошел на него, разминая запястья, хлестко ударил левой по челюсти, отступил, сделал финт коленом, заставляя слегка «поплывшего» Брошку прикрыть пах и, легко подскочив ближе, со всей дури пробил «двойку» в солнечное сплетение.
Добавить не успел — Брошкин зашатался, резко побледнел и кулем свалился под ноги.
— Будешь знать, коз-зел!
Максим был недоволен — слишком быстро все кончилось. Конечно, рыхлый и болезненный наркоторговец не был тем противником, победой над которым стоит гордиться, но успешно помахать кулаками всегда приятно.
Брошкин лежал на левом боку. Внезапно Максим ощутил беспокойство: поза и неподвижность Севы, в сочетании с мертвенно-бледной кожей лица не соответствовали легкому нокауту. Сколько уже прошло, минуты три? Пора бы оклематься.
— Эй, ты чего? — Толчком ноги Макс перевернул Севу с бока на спину. — Кончай прикалываться!
Впоследствии Макс так и не вспомнил, сколько простоял над мертвым телом. Может, четверть часа, а может, все два. Посмотрел на свой кулак, и сел в кресло, обхватив затылок руками.
— Ну и на черта мне это было нужно? Здравый смысл, до сей поры оберегавший от проблем, улетучился. Максим смотрел на труп и чувствовал себя так, словно спустил в «лохотрон» последние штаны. Имея репутацию крутого парня, в серьезных переделках он отродясь не бывал, а там, где что-то случалось, всегда оказывался не один. Требовалось посоветоваться, и он взялся за телефон, набрал номер Вована, но прежде, чем соединили, нажал отбой, испугавшись, что линию могут прослушивать. Достав мобильник, выругался: батарея окончательно сдохла.