Выбор сделанный судьбой
Шрифт:
— Ты решил, что я могу… — я запнулась, не веря, в то, что сейчас говорит Игорь. — Только из-за имени? — я недоверчиво покачала головой. — Громов, да они как небо и земля, разные. Я могу видеть схожие черты в похожих людях, как это было с тем парнем, с аппендицитом. Но увидеть психа в маленьком ребёнке? Ты меня, кажется, за ненормальную держишь.
Ощутила солоноватый привкус на губах. Сама не заметила, как потекли слёзы. Да что это такое? Я почти двадцать лет не ревела, а теперь как плакса какая-то!
— Нет, Ника. Я не о
— А о чём, Громов? Что ещё можно подумать?
— О том, что ты обвиняешь себя в убийстве Ильева. О том, что взвалишь на себя чувство ответственности за постороннего ребёнка, посчитав, это искуплением! Вот о чём я. И не надо мне говорить, что услышав его имя, уже не продумала, как и чем ты можешь ему помочь! — прорычал Игорь мне в лицо, схватив меня за плечи.
Я хватала ртом воздух, понимая, что сказать мне нечего, и Игорь абсолютно прав. Он тоже изучил меня за время нашего общения. Слишком хорошо изучил. Слёзы всё ещё лились из глаз. И я никак не могла взять себя в руки, чтобы хоть немного успокоиться.
— Прости, — привлёк меня к себе Игорь, прижимая мою макушку к своему плечу, и целуя меня в висок. — Не хотел на тебе срываться. — От этого поток слёз ещё сильнее увеличился. — Ну, всё, хватит. Всё будет хорошо. Мы вместе поможем Дане. И я всегда рядом, ты можешь на меня рассчитывать.
Он так и обнимал меня, гладя по голове, успокаивая меня, говоря мне, какая я умница, сильная и храбрая. А я так устала, хранить в себе всё это. Впервые ощутила, что кто-то по-настоящему рядом со мной дарит душевное тепло, которым меня никто никогда не обогревал.
Игорь
Я смотрел в злющие глаза друга и понимал, что в таком темпе мы не придём к согласию. А если мы его не достигнем — грянет гром. У меня, конечно же, был ещё один рычаг давления, но хотелось, чтобы Саша разул глаза на своё тугодумие. Отошел от стола друга в его кабинете и сел напротив него в удобное кресло.
— Ты хотя бы представляешь, что тебе устроит Ника, когда узнает? — напирал я, используя пока обычные аргументы.
— Да мне плевать, — резко бросил Саша. — Она уже достаточно взрослая, чтобы всё понять. Поначалу, конечно, будет беситься, но потом успокоится.
— Слушай, а тебе парня не жалко? — не сдавался я. — Он жизнью рисковал, травму получил. Лечение затянется надолго, прежде, чем мы хоть что-то сможем сделать. И всё ради Ники…
— Я ему за это плачу! — не внял моим убеждениям Дамизов. — И со своей работой он не справился. Ника пострадала. А значит — он уволен. Лечение и прочее ему компенсируют.
Вот баран. Упёрся же как ишак. И чем ему парень не угодил? Хоть отдельно плати этому Платонову, чтобы Ника не заподозрила, что её зятёк лишил любимого охранника. А она ведь чуть ли не живёт подле Платонова.
— Ты ему платишь за охрану, а не за риск собственной жизнью. Его действия — это его добровольное решение.
Алекс лишь как обычно скептически приподнял свои брови — так, что мне захотелось украсить их ему парой фингалов. Иногда твердолобость друга именно к подобным желаниям и приводила. И как его Аня терпит столько времени? Я б — честно — не смог.
— Слушай, Саш, давай не будем пороть горячку, оставь парня в покое, пусть долечится, встанет на ноги, а там Ника уже сама решит. Вряд ли она после подобного станет рисковать его здоровьем. — Вновь попробовал я достучаться до друга.
— Это был его последний шанс. В первый, если ты забыл, он её потерял на Москве-реке. Теперь Ника пострадала…
— Если бы она не прикоснулась к его пиджаку, то и ни царапины бы не получила, а тут всего-то небольшое покраснение на коже.
— Это уже травма.
Эта реплика заставила меня застонать от сдерживаемых эмоций. И так сразу захотелось, чтобы вместо Платонова, в моей клинике с тяжелым химическим ожогом лежал Дамизов.
— Я согласна с Игорем, Саша. Ты не прав. И Максим не заслужил подобного отношения. Да ты ему премию обязан выписать! И если ты всё же его уволишь, то он отправится к моим родителям. Да и я с детьми вместе с ним.
Аня стояла в дверях и рассерженной фурией смотрела на своего мужа. Сейчас она как никогда была похожа на Нику. Я даже залюбовался.
— Ты хоть понимаешь, к чему это всё может привести? Тебе Ильева было мало? Хочешь, чтобы история повторилась?
Вот зря он так сказал. И видимо сам это понял, тут же открыл рот — видимо извиниться, но не успел. Аня полетела к нему со скоростью вампира и со всей силы залепила ему пощечину.
— Ань, — посмотрел на неё Саша, потирая скулу с отпечатком ладони своей жены, — я же пытаюсь дальнейших проблем избежать.
— Да какие проблемы? Макс из кожи вон лезет, чтобы защитить мою сестру! Именно благодаря ему, на лице Ники нет ни одного ожога! Она и так расстроена, чувствует себя виноватой во всём. Если она сочтёт нужным связать свою жизнь с ним, то это её право! И уж не тебе об этом заботиться. Подобные решения принимает папа. А Ника вольная птица и, насколько я знаю, у неё кое с кем отношения, не так ли Игорь?
И взгляд у Ани такой пристальный, что у меня нервный тик правого нижнего века начался, и в груди что-то защемило, от одной мысли о слове «отношения» — кажется это микро инсульт. Но я при всём при этом понимал, что опровергни я сейчас наличие у нас какой-либо связи, то мне вновь придётся успокаивать Нику. А она и так последнее время подавленна и разбита.
Пока я всё обдумывал, Саша прожигал меня нечитаемым взглядом. А потом как гавкнет, что я даже подпрыгнул в кресле.
— Это правда?