Выбор сделанный судьбой
Шрифт:
— Доброе утро, Антон Михайлович. Проходите, вы никогда не помешаете.
Помог устроиться гостю в зоне отдыха и уже хотел просить Евгению Евгеньевну принести нам чаю, как дверь открылась и с разносом, где находился чайник с тремя кружками и тарелка с плюшками, вошла Ника. Всё что мне оставалось это проводить девушку взглядом до стола и наблюдать, как она расставляет чашки и разливает по ним кофе. Я, если честно, полагал, что её смена уже закончена и она либо у Платонова, либо вернулась домой.
— Это я перехватил твою девочку, Игорь Николаевич, прямо на входе. Всё же стар я уже,
— Ничего страшного, думаю, Вероника Кирилловна никуда не торопится. Тем более мне всё равно нужно с ней кое-что обсудить, — поймал я взгляд девушки.
— Я поняла, задержусь, — улыбнулась Ника, протягивая чашку с кофе мне.
— Итак, — я перевёл взгляд на своего наставника, — чем мы обязаны такой чести? Ей богу, я уверен, что подле двери скопились все интерны лишь бы просто увидеть вас.
Ника хихикнула, подтверждая мою правоту.
— Ты прав, Игорь Николаевич. Всегда же отбираешь лучших, точнее — тех, кто заинтересован в своей специальности, а не знать меня они не могут. Вот и прилипли как банный лист. Хорошо, что эта красавица знает как избавляться от подобного внимания. С вопросами они отстали, но следовать за нами не перестали. — Хмыкнул Вербицкий. — А пришел я узнать как там поживает мой подопечный.
Я отхлебнул горячий кофе, слегка поморщился, так как сахар был не размешан. И стал объяснять все свои действия, которые принял в связи с Данилом. Ника внимательно слушала наше обсуждение по тому или иному диагнозу мальчика. Наставник очень расстроился, узнав, что изначальные наши планы пришлось отменить из-за инфекции, которую подхватил Данил. Но и поддержал меня относительно пересадки сердца. На лице старика выступили слёзы. Ведь операция не из дешевых, а очереди Даня вряд ли дождётся.
— Я в тебе никогда не ошибался, Игорь Николаевич. Ещё бы найти Дане хорошую семью. Ведь после реабилитации в больнице ему потребуется хороший домашний уход и родительское тепло, которого, к сожалению, в детских домах нет.
— Я что-нибудь придумаю, — сказала Ника, в её глазах стояли слёзы.
Последнее время она очень привязалась к мальчишке и почти всю свою смену проводила с ним, играя и читая. Мне даже показалась, что она сама готовится стать космонавтом, ведь столько информации накопала о космосе, лишь бы заинтересовать ребёнка.
— Ника не стоит… — начал я.
— Ничего, Игорь Николаевич. Я пойму, если ничего не получится у нашего будующего педиатра. Но это будет хотя бы попытка. Ты не находишь?
Я был вынужден согласиться с Вербицким. Но дело в том, что Нику он не знает, и её маниакальной мании опекать и продвигать тех, кого взяла под свое крыло, — тоже. Если она не найдёт для мальчишки хороший дом, то заставит усыновить его Аниту с Кириллом. А если и с ними не выйдет, то оставит себе. А здесь могут возникнуть проблемы. Саша вряд ли будет оказывать помощь с усыновлением, так же как и родители, ведь все видят в ней не молодую перспективную женщину, а ребёнка.
И, кажется, я понял, как мне выйти из ситуации с этим браком, который заключён между нами. Достаточно подождать, когда она сама придёт
Я вошел в одну из платных палат ожогового отделения, в очередной раз, поблагодарив мысленно Сашу, что он предложил сделать сразу многофункциональный медицинский центр, а не то, что планировал я. Глянул на лежащего на животе парня. Затылок и часть плеча, что не были скрыты бронежилетом, пострадали очень сильно, и сейчас эти места выделялись струпьями и пузырями, которые приносили болезненные ощущения.
— Ну, как ты здесь? — я подошел к изголовью кровати, чтобы парню было удобнее со мной общаться.
— Уже почти привык ко всем этим ощущениям и даже сроднился с ними, но вот лежать такое количество времени на животе для меня непомерная пытка. Хорошо, что хоть вставать разрешили, иначе я бы уже взвыл, — улыбнулся Максим.
— Тебе колют очень сильные обезболивающие, поэтому боль кажется терпимой. Сейчас ещё есть остатки кислоты в кожных покровах, по этой причине мы пока не можем провести хирургическое вмешательство, — постарался пояснить я Платонову.
— Да я всё понимаю, не дурак, — поморщился парень. — Когда-то поступал в медицинский на фельдшера, но после года обучения завалил сессию и отправился в армию.
Вот зря он мне это сказал. Моя симпатия к парню возросла ещё больше. А вот на друга я всё больше начинал злиться.
— А в чём причина? Не потянул медицину? — решил подержать я разговор, отложив тему, из-за которой пришел, на время.
— Мать заболела сильно. Нужны были деньги на лекарства и пришлось идти работать. Вот я и сделал выбор, — спокойно пояснил он.
— А что после армии не восстановился?
— Всё по той же причине. Пока служил мама ещё как-то сводила концы с концами. Я даже думал пойти служить по контракту, чтобы хоть как-то облегчить её страдания в материальном плане. А потом познакомился с парнем, он и сказал, что есть работа намного выгоднее и перспективнее, чем служение родине.
— Не жалеешь, что пошел к Дамизовым?
Максим тяжело вздохнул и, поднявшись, сел на кровати — видимо устал находиться в положении лёжа.
— Если вы о том что Александр Сергеевич меня уволил, то, несмотря на этот факт, всё равно не жалею.
Дверь палаты громко стукнула об стену, заставляя нас обоих перевести на неё своё внимание. Там стояла Ника, её глаза метали молнии — в прямом смысле этого слова. Я даже не знал, что подобный эффект вообще реален, особенно с точки зрения физики. Но вот искры от неё реально шли, даже волосы немного дыбом встали от источаемого ей электричества.
— Что сделал Саша? — прошипела она.
— Ника, что с тобой стряслось? — спросили мы с Платоновым одновременно.
Даже переглянулись от синхронности вопроса. Ника же наш вопрос проигнорировала и сделала ещё один шаг в нашу сторону, что заставило Максима отползти именно к изголовью кровати, а меня подпереть стену. Отступать дальше было некуда.