Выбор за тобой
Шрифт:
– Ты, я вижу, его не очень-то жалуешь, – заметил Нельсон.
– Да и ты тоже, – в тон ему ответила она.
– Обычно его амурные дела меня не волновали. Но на этот раз… – Нельсон задумался, пытаясь подобрать нужное слово, – я встревожен. Боюсь к тому же, как бы это не отразилось на качестве игры Джессики.
– Да играет она прекрасно – летает словно на крыльях. У меня даже убавилось работы: почти не надо делать акцент на глаза, они у нее и без меня стали огромные и горят, как рождественская елка в Рокфеллер-центре. А что касается последствий, то меня, как подругу Джессики, это очень волнует. Когда
– Она что же, замуж за него собралась? – чуть ли не заикаясь, удивленно спросил Нельсон.
– Сегодня – нет, а вот что будет завтра – не знаю, – заметила Анна.
Оба они надолго замолчали.
Джессика сидела в гостиничном номере и готовилась к предстоящей съемке. Она уже привыкла к словам «Мотор», «Стоп, снято!», привыкла к работе с гримером и с костюмером. Она полюбила и свет софитов, и щелчок хлопушки, отбивавшей очередной дубль, и толстый сценарий в руках. Но завтра будет трудно – она должна показать Зенобию в самый черный день ее жизни. Мстительный император Аврелиан организовал триумфальное шествие по улицам Рима в честь взятия Пальмиры с особой пышностью: он сам правил великолепной триумфальной колесницей, украшенной золотом и рельефными изображениями бога войны Марса. Он был одет в пурпурную тогу, вышитую золотом, в сандалии из позолоченной кожи, отделанные драгоценными камнями, а позади великолепной колесницы Аврелиана шествовала царица Пальмиры, совершенно… обнаженная. Она держала руки перед собой, поскольку ее тонкие запястья были скованы наручниками. На ее стройной шее сверкало великолепное ожерелье из кроваво-красных рубинов, которое оттеняло ее бледно-золотистую кожу и струящиеся иссиня-черные волосы.
Аврелиан! Ей хотелось убить его, когда она храбро шла вперед, не глядя по сторонам, не слушая бесстыдных замечаний, которые посылали ей жители Рима. Зенобия шла с гордым и отстраненным видом. Она мысленно пела песни и не отрывала глаз от колесницы императора, не глядела по сторонам. Она как бы не видела толпы с ее взглядами, полными зависти, вожделения, жалости и жестокости. Она не слышала непристойных грязных шуток, которые бросали ей. Ведь она Зенобия, царица Пальмиры, и эти римляне не могли унизить ее. Царица была глуха ко всему, что происходило вокруг нее.
В самом конце торжественного шествия, когда они дошли до здания Сената, император собственноручно завернул Зенобию в плащ и провел ее внутрь, чтобы она выслушала приговор.
Сенаторы, отдавая должное храбрости Зенобии, зааплодировали ей. С легкой улыбкой на губах Зенобия принимала эту дань восхищения. Сенаторы пожаловали ей жизнь и пожизненную пенсию. Отныне она должна была тихо жить на вилле в Тиволи.
Император римлян! – думала Зенобия. Я отомщу за разрушенную тобой до основания мою прекрасную Пальмиру! Ты отнял у меня почти все, что мне было дорого, Аврелиан. Я отомщу! – беззвучно шептали ее губы.
В дверь постучали. Джессика, погрузившаяся в сценарий, с трудом возвращалась в реальность. Она была там – в третьем веке, – и ее сердце неистово колотилось от переполнявшего его гнева к римлянам, погубившим
– Войдите! – крикнула наконец пришедшая в себя Джессика.
На пороге стоял Алан.
– Это ты? – удивилась Джессика.
– Да, я соскучился, моя сладкая девочка, – прошептал Алан и бросился к ней. Он стал покрывать ее лицо страстными поцелуями.
И снова они одновременно воспарили к вершине и, вскрикнув, упали обессиленными на кровать.
– Прости, дорогая, но это не трейлер, – придя в себя, прошептал Алан. – В гостинице нас может кто-нибудь увидеть, и тогда не обойтись без грандиозного скандала.
– Но кого мы должны бояться? – удивилась Джессика. – Наоборот, я хотела, чтобы эту ночь мы провели вместе.
– Как кого? Журналистов, папарацци. Я не хочу, чтобы моя жена, открыв газету, прочитала про нашу связь.
– Твоя жена? Так ты женат? – дрогнувшим голосом спросила Джессика. – Я и не знала. – Она побледнела и закрыла рот руками.
Сначала Алан подумал, что она шутит. Все знали, что он женатый человек. Но, видимо, все, кроме Джессики…
– Да, милая, я женат, и у меня две дочери-близняшки. Моя семья живет в Швеции. Я купил там замок, где когда-то останавливался Карл XII, и отреставрировал его.
Новость так потрясла Джессику, что она впала в ступор.
Алан начал трясти ее за плечи.
– Я думала… вернее, мечтала, что мы по окончании съемок с тобой поженимся, – прошептала она.
– Надо же такое придумать, – прорычал Алан. – Я не могу бросить свою жену и близняшек. Я их очень люблю.
– Кого? Жену? Или детей? – В глазах Джессики стояли слезы.
– Жену я терплю, она отличная мать и хозяйка. А дочек обожаю. И никогда не нанесу им удара, разведясь с их матерью.
– Но зачем же тогда… Зачем ты спал со мной? – пролепетала Джессика.
– Ты же сама меня соблазнила. Разве не помнишь? – засмеялся Алан. – Ты очень горячая штучка, Джессика Армстронг! Ты мне очень нравишься. И я не прочь продолжить наши отношения. Но жениться… Извини, я уже женат. Тебе не стоит строить никаких иллюзий на этот счет.
Джессика встала. Ее серебристо-серые с крошечными золотыми крапинками глаза, опушенные черными ресницами, были сухи. Она царственным жестом указала ему на дверь.
– Поди прочь, Алан!
И только когда за ним захлопнулась дверь, Джессика дала волю слезам. Она рыдала безостановочно. Завтра на съемках ей не придется изображать черный день из жизни Зенобии – это будет и ее собственный черный день.
Раздался телефонный звонок. Это была Анна.
– Анна, срочно приезжай в отель, мне очень плохо! – прокричала в трубку Джессика и потеряла сознание.
Увидев Джессику, лежащую на полу, Анна вызвала врача. Джессику смогли быстро привести в чувство.
– Как вы думаете, отчего это у нее? – спросил врач после того, как Джессику уложили в постель и сделали ей укол успокоительного. Теперь она мирно спала, и на щеках ее даже проступил румянец.
Анна показала подобранный с пола сценарий.
– Видимо, она готовилась к завтрашней съемке. Это очень тяжелая сцена, требующая большого напряжения физических и душевных сил, энергии и концентрации. И, думаю, Джессика так вошла в роль, что упала в обморок, как и написано в сценарии.