Выбор
Шрифт:
— Ваше желание узнать, способны ли вы зачать ребенка, не вяжется с тем, что вы сейчас говорите.
На ее скулах проступили розоватые пятна.
— Давайте сменим тему. Мы же можем поговорить о чем-то другом?
— Боитесь? — осторожно уточнил он.
Лиза отвела взгляд.
— Нет. Просто не хочу говорить об этом.
Она лгала. За годы работы Павел хорошо научился различать тех женщин, которые стремились к материнству. Что-то особенное было в их поведении, взглядах, жестах. Да и потом, ни один нормальный человек не задался бы целью узнавать о возможной беременности, если бы ничего подобного
Как раз это он вполне мог понять. После того, что случилось, ее опасения вполне объяснимы. Но ведь ребенок, которого Лиза потеряла, не принадлежал только ей одной. Был же еще и отец. Или история о нем — еще одна болезненная страница в ее жизни? Ведь, насколько Павел понял, замужем она никогда не была. Ошибка юности, завершившаяся беременностью? А потом и вовсе ставшая трагедией? Трагедией, в которой он оказался самым главным участником. Прошло больше десяти лет, отчего же она так и не попробовала получить ответ на мучивший ее вопрос? Неужели после всех тех событий ей трудно строить нормальные отношения?
Но ведь причина точно не в ней. Соболев знал это наверняка, потому что слишком отчетливо помнил, с какой страстью женщина откликалась на его поцелуи. Когда он касался ее губ и их языки переплетались, не только он мечтал о продолжении.
От всех этих мыслей его снова бросило в жар, а внезапно ставшие тесными джинсы вынудили его резко подняться, чтобы сменить положение. Лиза изумленно взглянула на него, и он не нашел ничего лучшего, как сказать:
— Хочу убрать со стола лишнее.
Заявление было более чем нелепым, да и наводить порядки, пока гостья не ушла, казалось верхом неприличия, но так хотя бы можно было скрыть свое состояние. Женщина неожиданно тоже поднялась.
— Я вам помогу.
— Не надо, вы же в гостях. Просто отдыхайте.
Она покачала головой.
— Ну уж нет. Вы подарили мне такой вкусный ужин, было бы непорядочно свалить всю уборку на вас, — взяв тарелки со стола, Лиза понесла их к посудомоечной машине.
И оказалась слишком близком от него. Непростительно близко. Так, что ее запах не просто касался ноздрей, казалось, проникал в душу. Это было большее, чем просто физическое влечение, Павел как будто ощущал потребность прижать ее к себе, обнять, как-то успокоить, внушая, что все обязательно будет хорошо.
— В чем провинилась эта чашка?
Шутливо-смущенный тон Ильиной вернул его к действительности, и мужчина заметил, что и впрямь слишком настойчиво трет ободок чашки вместо того, чтобы просто поставить ее в мойку. Поднял на женщину глаза, снова замечая румянец волнения на нежных щеках, приоткрытые, подрагивающие губы и бьющуюся на шее жилку. У него перехватило дыхание от желания дотронуться до нее языком, улавливая биение пульса.
— Лиза…
— Уже поздно, — ее взгляд метнулся в сторону, но потом она вновь посмотрела на Павла. — Давайте поскорее все уберем, и я поеду домой. С чего лучше начать?
Он сделал шаг вперед, вынуждая ее прижаться спиной к кухонной стенке и лишая возможности отстраниться, и осторожно обнял, прижимая к себе.
— Думаю, начать нужно с ваших губ, а потом мы спустимся ниже…
Глава 31
Губы
— Лиза-а-а, — выдохнул мужчина прерывистым шепотом. Одно только слово выдало его возбуждение, и это заводило еще сильнее.
— Не останавливайся… — сорвалось с ее губ совсем не то, что подсказывал разум. Но именно это она чувствовала и именно этого хотела.
— Ни за что, — откликнулся Павел, снова впиваясь в ее рот. Протолкнул язык внутрь, исследуя и пробуя на вкус, касаясь ее языка. Но когда ощутил, как к его груди прижимаются ее напряженные, затвердевшие соски, окончательно утратил контроль над собой. Обхватил края джемпера, стаскивая его с Лизы и добираясь до белья. Склонился к груди, накрывая губами поочередно, прямо через кружево.
— Какая же ты вкусная… — на ощупь нашел застежку бюстгальтера на спине и мгновенье спустя отбросил уже ненужный предмет одежды, чтобы прикоснуться к коже. Лизнул один сосок, потом другой, прикусил, втягивая в рот и посасывая по очереди.
Лизе казалось, что все тело горит, пылает, как будто в огне. Сейчас она не могла думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы удовлетворить то желание, которое мучило с самой первой встречи с Павлом.
Мужчина расстегнул ее джинсы, потянув их вниз, почти рыча от нетерпения, а она потянулась к пуговицам его рубашки, замечая подспудно, какими непослушными стали пальцы. У нее никак не получалось расстегнуть, и, устав от собственной неловкости, просто дернула полы в сторону, отчего пуговицы градом разлетелись по полу. Соболев хмыкнул, но тотчас застонал, когда она добралась, наконец, до его груди, царапнув кожу и скользнул ладонями вниз, по напряженному животу.
— Пойдем в постель, — пробормотал Павел, но Лиза замотала головой, не желая отрываться от него.
— Здесь!
Он замер на мгновенье, чуть отстраняясь и всматриваясь в ее лицо, а затем, подхватив за талию, усадил на стол. Снова начал целовать, сначала нежно, но потом прикусил нижнюю губу, пососал, сдвинулся к щеке, осыпая легкими, почти невесомыми касаниями все лицо и глаза и раздразнивая еще больше. Рука мужчины скользнула по животу вниз, проникая между бедер и сдвигая в сторону тонкую ткань трусиков.
Лиза ахнула, когда его палец проник в нее и начал двигаться, заставляя выгибаться и сильнее тянуться к нему.
— Такая влажная… — Павел выдохнул в самые губы и толкнулся глубже, одновременно снова погружая язык в ее рот.
Она хотела что-то прошептать, но губы тоже стали непослушными, как перестало подчиняться тело, отзываясь только лишь на откровенные, дерзкие ласки. Выгнулась навстречу при очередном вторжении его пальцев и машинально развела бедра еще шире. Это было неописуемо. Невыносимо. Жарко и сладко. Снова застонала, зарываясь пальцами в волосах Павла, скользнула по шее вниз, цепляясь за плечи и притягивая ближе к себе.