Выбор

Shkodina

Чем ближе был день моего отъезда, тем тяжелее становилось. Обоим. Но мы сознательно оттягивали до последнего неизбежный разговор. Но я не мог уехать не пообещав что-то, мне претила сама мысль, что она начнёт встречаться с кем то другим, она должна осознать, что не свободна и ждать меня, хотя что предложить я не знал.

— Лили, детка, не грусти. Я приеду следующим летом.

Она неоднозначно хмыкнула, ещё больше закрываясь от меня.

— Где-то я уже это слышала.

И правда, я ведь уже обещал ей, но не смог сдержать слово.

— Сейчас все будет по другому, верь мне. Я буду и писать и звонить. Так часто

как только смогу. Всего два года. Ты ведь дождёшься?

Я не видел в глазах ее уверенности. Но скорее не в себе, а во мне.

— Лишь бы ты дождался.

Я уехал. Учеба, работа, но как бы я занят не был, каждый поздний вечер перед сном я писал ей смс. Нажимая кнопку отправить, я уже проваривался в сон. И только ранним утром читал ее ответы. Она никогда не писала первой. Как будто не навязываясь.

Тем удивительней было, что в октябре она позвонила сама.

Глава 5

Лили.

Этот звонок переломил мою жизнь на до и после. Олежек попросился погостить… Не было предела высоте моих эмоций.

Все лето как сон. С момента приезда до отъезда. Как миг, но в то же время — целая жизнь.

Когда я поняла, что мне не показалось, а он действительно заинтересовался мной, я чуть с ума от счастья не сошла. Я же совсем простофиля в вопросах очарования мужчин, а соблазнения и подавно. На последние деньги купила платье, продукты — это все на что хватило фантазии.

Но и этого оказалось достаточно. Я дождалась! Мой любимый и единственный стал первым во всем. Все так стремительно закрутилось. Эйфория, мечты и снова мечты. О нем… и совсем несмелые, о том как заберёт меня с собой…

Но он намекнул, что если и заберёт, то через два года, после получения диплома. Ждать, снова ждать. Но я ведь его всю жизнь ждала. Что там два года.

Но все пошло не по его плану… Беременность показалась мне знаком. Ну вот наконец все станет на свои места.

Я не могу сказать, что я обрадовалась, скорее была растеряна. Не знала как такое сообщить ему. Ну не в ответной смске же.

Сама я ему никогда не писала, не отвлекала, не беспокоила. Он сам говорил, что ценит лёгкость, которую испытывает со мной. И я не собиралась душить его излишней навязчивостью и своими душевными переживаниями.

Но тут то совсем другое дело… беременность восемь недель! Как я такие длительные изменения в организме прошляпила.

Я не представляла, как мы справимся, но люди же и не из таких положений выходят.

Поэтому я в этот же день набрала ему.

— Привет, Олежек. Не отвлекаю? Можешь поговорить со мной несколько минут. Это важно…

Сначала на том конце была какая-то подозрительная тишина. Но потом он ответил.

— Сейчас перемена. Это удачно ты попала. У меня есть три-четыре минуты. Говори.

А у меня во рту пересохло и язык ватным стал от его голоса. Такого родного и такого холодного и далекого.

— Олежек, такие новости, конечно, по телефону не сообщаются. Я немного в панике, и не знаю как ты отреагируешь… В общем, у нас будет ребёнок. Вот.

В этот раз тишина была не просто подозрительной, а какой-то пугающей. Я уже хотела спросить, слышит он меня вообще или нет. Но не успела.

— Я понял. Дай мне время обдумать.

И положил трубку. Сказать, что я не ожидала такого исхода разговора, это не сказать ничего. Я просто стояла посреди улицы и хватала

ртом воздух. Что он там обдумывать собрался? Раньше нужно было думать! Кстати, обоим.

А то каким голосом он это сказал, тем более не сулило ничего хорошего. Отстранённый, чужой.

Конечно и для меня эта новость — шок. Ничего такого и мысленно не планировала, мне восемнадцать лет! Но он то старше.

Прошло несколько дней ожидания. Я ходила как сомнамбула. За это время сдала все анализы, сделала УЗИ и встала на учёт. Что бы он там не думал и не решал, у меня даже мыслей об аборте не было. Это же мой ребёнок! Наш ребёнок! Ребёнок от мужчины, которого я любила всю жизнь.

Чем больше проходило дней, тем ясней я понимала, что перспектив нет.

Оказалось, что я живу в каком-то параллельном мире, не в том, где живет он. Потому что он легко отказался и от меня и от ребёнка. Даже не попытавшись найти выход.

Об этом свидетельствовал его монолог, на который я не нашлась как ответить и положила трубку.

— Лили… Я не знаю как объяснить тебе… Я не могу… Где и на что мы будем жить и тем более содержать ребёнка? Я не могу бросить институт. Это единственный мой шанс подняться с колен. У меня ипотека, долги. Я сплю по четыре часа в сутки. Я не готов к такой новости, не готов становиться отцом. У меня для этого сейчас нет ни моральных, ни финансовых, ни временных, да вообще никаких ресурсов. Я не прошу тебя меня понять. Но знай, что мне отчаянно плохо сейчас. Это решение — самое сложное для меня. И это я во всем виноват. Все могло быть по другому, если бы это произошло через пару-тройку лет. Но я все испортил, я должен был позаботиться, чтобы такого не произошло… и о тебе. А сейчас я говорю все это, и понимаю, что теряю тебя. Но ничего не могу сделать, у меня нет даже вариантов решения этой ситуации. Прости меня, я — слабак.

Только «я», «я», «я»… и никаких «мы». Время, которое он взял на обдумывание «ситуации», как он выразился, на самом деле помогло. Если бы он сразу такое выдал, я бы не выдержала, сломалась, сдалась. А так я уже была почти готова к его решению. Почти приняла его.

Но это не отменяло того факта, что у меня решения тоже не было. Оставшись один на один с этой новостью, я поняла, что совершенно не представляю, как буду выживать.

Сначала на работе призналась в своём положении. Хозяйка магазина негодовала. Проработала то всего ничего. Даже заставляла меня написать заявление «по собственному», но не тут то было. Школа жизни в приюте научила меня справляться и не с таким давлением. Поэтому декретные у меня будут. Хоть и совсем небольшие. Мне одной то этих денег хватает от зарплаты до зарплаты. А как мы будем вдвоём жить? На пятьдесят процентов. Как-то видимо будем. Главное жить. Мой ребёнок точно будет жить — в этом я была непоколебима.

Этот период напрочь выбил из меня все розовые сопли про любовь-морковь. Целью стало — выжить.

Я набирала килограммы, наблюдалась у врача. И понятия не имела, что делать дальше. Озверевшая начальница как будто специально нагружала меня ещё больше. Ноги к концу смены гудели. Во втором триместре появились отеки. Но даже тогда она не разрешила мне садиться на рабочем месте, даже когда в магазине не было покупателей.

Вот и сегодня я пришла домой еле-еле и рухнула на кровать, подняв ноги на подголовник. Только завыть белугой осталось.